Книга Коринна, или Италия - Жермена де Сталь

Я чту супружеские узы, я люблю вашу сестру; но сердце человеческое так странно и противоречиво, что может заключать в себе ту нежность, какую я питаю к вам, наряду с любовью к ней. Я не могу вам сказать о себе больше того, что написано здесь; все, что требует объяснения, лишь тяжелее обвинит меня. И все же, если бы я упал ниц перед вами, вы бы поняли, несмотря на всю мою вину и все обязательства, меня связывающие, как много вы еще значите для меня, и наша беседа облегчила бы ваше сердце. Увы! у нас обоих слабое здоровье, и я не думаю, что Небо дарует нам долгую жизнь, так пусть же тот из нас, кто уйдет раньше, будет уверен, что друг, оставшийся на земле, будет оплакивать и любить его. Только невинный достоин подобной отрады; но да будет она дарована и виноватому!

Коринна, бесценный друг мой, вы умеете читать в сердцах, догадайтесь же о том, чего я не могу высказать! Поймите меня так, как вы некогда умели меня понимать. Позвольте мне увидеть вас, позвольте мне припасть моими бледными губами к вашим ослабевшим рукам! ах, не я один совершил это зло, нас обоих погубила любовь: два существа, любивших друг друга, покарала судьба; но один из них был обречен совершить преступление, и, может быть, он, Коринна, заслуживает не меньшего сострадания!

Ответ Коринны

Если бы мне надо было увидеть вас лишь затем, чтобы простить вас, я без колебаний согласилась бы на это. Не знаю, почему я не чувствую к вам неприязни, хотя муки, которые вы причинили мне, ужасны, невыносимы. Должно быть, я вас все еще люблю, ибо у меня нет ни тени злобы против вас; одна религия не могла бы так меня обезоружить. Порой я теряла рассудок; порой я думала, что не доживу до вечера (то были самые отрадные минуты), ибо сердце мое вот-вот готово было разорваться; порой, наконец, я сомневалась во всем, даже в добродетели: вы были для меня ее воплощением, образцом, вы руководили мною во всех моих мыслях и чувствах, когда вдруг одним ударом был положен конец и моему восхищению вами, и любви моей к вам.

Что сталось бы со мной без помощи свыше? Все в мире было для меня отравлено воспоминаниями о вас. Мне осталось лишь искать убежища в сокровенной глубине моего сердца, и Господь не отринул меня. Мои телесные силы слабеют, но я ощущаю душевный подъем, и Он поддерживает меня. Мне радостно думать, что мы призваны стать достойными бессмертия, — вот единственная цель нашего существования. Счастье, страдания — все ведет к этой цели; вы были избраны для того, чтобы вырвать меня из земного бытия, из жизни: я слишком крепко за нее держалась.

Когда мне стало известно, что вы приехали в Италию, когда я снова увидела ваш почерк, когда я узнала, что вы здесь, рядом, по ту сторону реки, в моей душе поднялась ужасная буря. Чтобы совладать со своими чувствами, я непрестанно напоминала себе, что вы женаты на моей сестре. Не скрою, свидание с вами казалось мне величайшим счастьем, я готова была в порыве безумия променять вечный покой на минуту неизъяснимого волнения; но Провидение не допустило моей гибели. Разве вы не супруг другой женщины? Что бы я могла вам сказать? Разве мне дозволено умереть у вас на руках? Как мучила бы меня совесть, если бы я не пошла на жертву, если бы жаждала счастья в мой последний день, в мой последний час. Быть может, теперь я предстану перед Всевышним с надеждой на спасение, ибо я победила желание видеть вас. Это важное решение успокоит мою душу. Счастье, которое я испытывала, когда вы меня любили, не находится в гармонии с нашей природой: оно будоражит, оно тревожит, оно так непрочно! Но неустанная молитва, благочестивые размышления, стремление к самоусовершенствованию и покорность велениям долга — вот что доставляет нам сладостную отраду. И кто знает, не утратила ли бы я, услышав ваш голос, тот душевный покой, который мне, кажется, удалось обрести? Вы меня очень огорчили известием о плохом состоянии вашего здоровья. Ах, я не могу заботиться о вас, но могу страдать вместе с вами. Да благословит вас Бог, милорд! Будьте счастливы, не нарушая законов благочестия! Когда человек находится в тайном общении с Богом, он изливает перед Ним свои чувства и слышит ответствующий ему голос, словно два друга поселяются в одной душе. Неужто вы будете искать то, что зовется счастьем? Ах, где вы найдете такую любовь, какая была у меня к вам? Знаете ли вы, что я благословляла бы свою судьбу, если бы вы дозволили мне последовать за вами в безлюдные степи Нового Света? Знаете ли вы, что я служила бы вам как рабыня? Знаете ли вы, что я простерлась бы перед вами ниц в пыли, как перед посланцем Небес, если бы вы продолжали меня любить? И вы пренебрегли такой любовью? вы пренебрегли чувством, равного которому не было на земле? Вы причинили мне горе, равного которому также не было на земле! Так не стремитесь же к счастью, не оскорбляйте меня мыслью, что оно вам доступно! Молитесь же, молитесь, подобно мне, и пусть наши мысли встретятся в небесах!

И все же, когда я почувствую, что мой конец уже близок, я, быть может, незаметно погляжу на вас, когда вы пройдете мимо меня. Почему бы мне это не сделать? Когда в моих очах померкнет свет, когда я уже ничего не буду различать вокруг себя, тогда, без сомнения, передо мной всплывет ваш образ. Разве он не станет более ясным оттого, что я недавно видела вас? Боги древних никогда не приближались к ложу умирающих; я не допущу вас к моему смертному ложу, но я хочу, чтобы ваши черты ожили в моем угасающем сознании, Освальд, Освальд, что я сказала? вы видите, что со мной делается, когда я предаюсь мыслям о вас?

Почему Люсиль не хочет видеть меня? Она ваша жена, но ведь она моя сестра. Я найду для нее ласковые и добрые слова. Почему не приведут ко мне вашу дочь? Я не должна видеть вас, но ведь все ваши близкие — мне родные, разве они отвергли меня? Неужто боятся, что малютку Жюльетту опечалит мой вид? Правда, теперь я похожа на тень, но я смогу улыбнуться вашему ребенку. Прощайте, милорд, прощайте! Подумайте, я могу назвать вас своим братом, но ведь только потому, что вы стали мужем моей сестры. Ах, по крайней мере, вы наденете траур, когда я умру, и в качестве родственника будете присутствовать на моих похоронах. Мой прах перенесут в Рим; велите, чтобы мой гроб повезли по той самой дороге, по которой некогда проезжала моя триумфальная колесница, и остановитесь на том месте, где вы протянули мне венок, упавший с моей головы. Нет, Освальд, нет, это нехорошо с моей стороны. Я ничем не хочу вас огорчать; мне нужна лишь одна ваша слеза, один ваш взгляд, обращенный к небесам, где я буду вас ждать.

Глава четвертая

Несколько дней Освальд не мог успокоиться после мучительного впечатления, которое произвело на него письмо Коринны. Он избегал общества Люсиль и долгие часы просиживал на берегу реки, протекавшей мимо дома Коринны; нередко его соблазняла мысль броситься в волны, чтобы его труп прибило к порогу дома, куда при жизни ему был запрещен доступ. Он узнал из письма Коринны, что она желает увидеть свою сестру; и несмотря на то что его удивило это желание, он намеревался его исполнить; но как подступиться к Люсиль? Он замечал, что его грусть оскорбляет ее, ему хотелось, чтобы она начала расспрашивать его, но он не решался заговорить первым, а Люсиль всякий раз затрагивала какую-нибудь постороннюю тему или предлагала пойти на прогулку — лишь бы уклониться от разговора, который мог привести к объяснению. Иногда она говорила, что хочет уехать из Флоренции и побывать в Риме и Неаполе. Лорд Нельвиль никогда не противоречил ей; он просил лишь на несколько дней задержаться во Флоренции, и Люсиль соглашалась с надменным и отчужденным видом.