Книга Одиночка - Крис Мориарти

Они добрались до условленного места за двадцать девять минут и двадцать секунд. В дыхательном аппарате Беллы, которым она пользовалась очень скупо, воздуха осталось еще на четыре минуты. Ли уже отдала свой собственный аппарат Маккуину. Мирс не ждала их, но, завернув за угол, они обнаружили свежие баллоны, блестевшие в темноте.

– Нам, однако, не хватает еще одного, – сказала Ли, пересчитав баллоны.

Она прислушалась, пытаясь уловить звук тросов и спускаемых баллонов, но услышала только потрескивание крепежа в мрачном молчании нависавшего потолка.

Она опустилась на пол рядом с ближайшим баллоном и начала быстро загружать встроенный компьютер и подсоединять шланги подачи воздуха.

Как она ни старалась, ей не удалось заставить воздушный клапан баллона работать. Времени не оставалось совсем. Она поднесла маску ко рту и попыталась вдохнуть. Никакого результата. Причина была не в клапане.

– В чем дело? – спросил Маккуин.

В его голосе появилась нервная нотка, которую Ли не замечала раньше, даже когда он понимал, что воздух почти на исходе, а до места встречи оставалось еще идти.

– Я не знаю, – ответила Ли.

И тут индикатор наконец замигал. Стрелка опустилась на красную зону, задрожала и остановилась. Ли потянулась к клапану подачи и повернула его – он свободно закрутился при первом прикосновении. В баллоне отсутствовало давление.

Она поняла все сразу: кто-то открыл клапан и выпустил воздух. Из всех баллонов.

У них не было воздуха.

– Мирс! – закричала она, вскакивая, и побежала по извилистому штреку.

Ли нашла ее в двадцати метрах за следующим поворотом. Ее рука все еще сжимала трос. Последний баллон со сжатым воздухом лежал рядом. Ли заглянула в ее еще ясные голубые глаза, посмотрела на голову, слегка повернутую набок, и вспомнила, сама того не желая, крылья сороки.

Горло Мирс было перерезано от воротника комбинезона до мягкой впадинки под ухом. Она быстро истекла кровью. Возможно, за считанные секунды. Ли не заметила никаких следов борьбы. Казалось, что в луже вокруг Мирс была вода или техническая жидкость, если бы не густой медно-ржавый запах.

– Почему? – прошептала Белла. – Зачем?

– Чтобы остановить нас, – ответила Ли спокойным профессиональным тоном.

– Что мы будем делать? – спросил Маккуин.

– Мы найдем тех, кто убил ее, и заберем у них воздух.

Когда это произошло, Ли была готова. В глубине сознания она предвидела такое развитие событий. Она ощущала незначительные отдельные признаки того, что их преследовали. Она вслушивалась в эхо, ожидая услышать приглушенные шаги сзади.

Ее смутные подозрения стали принимать четкую форму, когда она вдруг заметила в глазах Маккуина странное выражение, которое он тут же постарался скрыть. Горячая волна адреналина пробежала по ней: «Маккуин предал меня! Где я ошиблась?». Каким-то образом Хаас переманил его на свою сторону. Доказательство было прямо здесь, перед ней, в этих широко открытых голубых мальчишеских глазах.

Ли объявила остановку, выбрав для этого нишу в породе в стене прохода, потянулась и уселась недалеко от него, прислонившись спиной к каменной глыбе.

– Как они догадались, где найти ее? – спросил Маккуин.

Он быстро произносил слова, хватаясь за первое, что приходило в голову, стараясь заглушить шаги, которых тоже ждал.

– Ведь до этого все было в порядке. Она нас встречает, и мы все выбираемся отсюда.

– Кроме Коэна.

По выражению лица Маккуина она поняла, что он не понял, о ком она говорила. Он никогда не встречался с Коэном и, возможно, думал о нем как о предмете оборудования.

– Ну да, – сказал Маккуин. – Ну… вы понимаете, о чем я.

– Конечно, – ответила она. – Я понимаю.

Она замерла в напряжении, вслушиваясь в темноту. «У каждого свои слабости», – подумала она. А их слабостью было оборудование.

Мерцающая двойная картинка появилась у нее при попытке удержать в сознании одновременно потокопространство и реальность. Это была сейчас очень трудная для нее задача, но она не могла позволить себе полностью выйти из реального времени. По крайней мере, пока Маккуин сидел в метре от нее, а неизвестный преследователь затаился за кромкой света шахтерской лампы.

Ли вошла во дворец памяти.

Дверь была сломана. Фонтан высох. Буря завывала над башнями, срывая черепицу с крыши и хлопая ставнями на окнах. Оба крыла дворца были открыты ветру и небесам. Запертые двери вставали препятствиями за каждым поворотом. А когда ей удавалось входить в них, то внутри она находила только руины, залитые дождем.

Ли не могла отыскать программы связи, не могла даже определить, в каких сетях они находились, поэтому решила погрузиться в цифры и поискать там, но воспоминание о катастрофе, которую предотвратил Коэн в последний раз, остановило ее.

Затем она что-то услышала.

Шаги. Они отдавались эхом в зале за следующим поворотом, выше в пролете лестницы, на этаже над ее головой. Шаги и насмешливый мелкий хохот, сверкавший в молчавшем соединении подобно зарнице.

Ли поискала источник звука в холодных темных залах, в огромных неубранных дворах. Почти потеряв надежду отыскать его, она вдруг споткнулась, проходя сквозь полуоткрытую дверь, и увидела арки галереи и иссеченные ветром, залитые лунным светом заросли шиповника. Она вышла из-под крыши галереи, защищая рукой лицо от ветра. Кто-то сидел на скамейке под кустом шиповника. Ли увидела мокрые от дождя кудри с тусклым медным отливом и золотые глаза Роланда, ярко блестевшие в тени.

Она побежала.

Оба замерзли и промокли под дождем. Опавший лист прилип к его лицу, как маленький черный мотылек, и ей пришлось смахнуть этот лист, прежде чем она смогла поцеловать его.

– Ты пришел, – прошептала она.

И она стала целовать его, стремясь к нему губами, руками, сердцем; ее сознание заполнилось только желанием быть с ним.

Роланд взял ее за плечи и оттолкнул от себя. Ли заглянула в его золотые глаза и… ничего не увидела.

– Нет, – прошептала она. – Нет.

– Он не мог прийти. Мне поручено сказать тебе, что он сожалеет.

Дождь прекратился. Вокруг них сгустилась темнота. Она выглянула в высокое открытое окно, посмотрела на низкие облака и догадалась, что они на пороге анфилады комнат.

Роланд указал на дверь, похожую на все остальные.

– Здесь, – сказал он. И пропал.

Ли открыла дверь и вступила в темноту, более густую и мрачную, чем небо снаружи.

– Кто это? – неприветливо спросил голос.

– Это я. Кэтрин. Вы знаете меня?