Книга Омега - Джек Макдевит

Правда ли, что сотрудники Академии нарушили Протокол?

Она ответила на оба вопроса отрицательно. И добавила: «не совсем» насчет последнего.

Репортеры столпились на ее парадном крыльце. Кое-кто из соседей зашел посмотреть, что происходит. Откуда-то появились напитки. Звенели колокольчики.

Что она может рассказать о Диггере Данне? Правда ли, что он переоделся богом? Не было ли это...

Диггер – хороший человек. Творческая личность. Спас десятки тысяч жизней.

Крыльцо было большим и закрытым, и интервью превратилось в вечеринку. Лучшую в сезоне. Счастливой хануки. С Рождеством. Всех нас и гумпов. Корбов.

– Кстати, – спросил представитель «Всеобщих новостей», – а мы уже выяснили, чем являются эти облака? Есть вообще какие-то идеи?

– Мы работаем над этим, – ответила Хатч.

Журналисты покачали головами и закатили глаза.

Позже, когда все отправились по домам, Хатч расслабилась и налила себе выпить, глядя, как Тор и Морин пытаются запустить воздушного змея. Им не очень-то везло. Тор, который, кажется, совсем не понимал, как это делается, бегал по газону, а ветер трепал змей позади него. Морин следовала за ним по пятам со всей полагающейся серьезностью, но начинала хихикать, когда змей падал.

В этом смысле Тор отличался такой же детской невинностью. Его убеждение, что мир, по сути, хорошее место и если хорошо потрудиться и уделять внимание делам, то все получится, было частью его обаяния. Он объяснял Хатч, что рос, имея две цели: стать профессиональным игроком в гольф и зарабатывать на жизнь искусством. Гольф нравился ему своей неспешностью и тем, что играть в него все всегда отправлялись туда, где лето. Но если честно, крученый удар лучше получался у Хатч, чем у Тора.

Однако с искусством дело обстояло совсем иначе. Дайте Тору кисть и отвезите к пролетающей комете, и он становится гением. «Когда метишь так высоко, – решила Хатч, – одна цель из двух – это неплохо».

На самом деле он был удачливее многих, и не из-за таланта. Что у него действительно было – так это способность наслаждаться жизнью в ее самых простых проявлениях. Он любил, когда Морин гонялась за ним по лужайке, любил глупые комедии, бесконечно рассказывал о своих походных приключениях местному отряду бойскаутов (в котором был помощником вожатого) и никогда не мог наесться мороженым. Большой ребенок!

Он скромничал насчет своей работы, выглядел удивленным, когда его номинировали на премию Дельмар или Фитцгиббон. А когда в прессе появлялась статья или заметка о нем, он трепетал.

Хатч смотрела на дугу воздушного змея в вышине. Стемнело, начали загораться рождественские огни. На газоне у Харбисонов появились виртуальные ясли. Вместе с коленопреклоненными волхвами, верблюдами и звездой, ярко сияющей в нескольких метрах над ними.

Повсюду у соседей включались проекторы. На крышу Джерри Адамса только что приземлился Санта на своих санях. Позади жилища Проктора текла река из нежно-голубых и синих звезд. Ни красных, ни оранжевых, ни зеленых огней – Хэл Проктор верил в силу сдержанности. К дальнему краю переулка приближались три верблюда с тремя волхвами на них.

Это все было немного чересчур, но Хатч никогда ничего не говорила, зная, что ее сочтут черствой. Однако она спрашивала себя, что бы подумали обо всем этом невидимые пришельцы, окажись они здесь.

«Кстати, мы уже выяснили, чем являются эти облака? Есть вообще какие-то идеи?»

От двери к двери ходила группа колядующих.

Тор сделал веревку воздушного змея еще длиннее и резко дернул, наверное, по ошибке. Змей перевернулся на лету и упал. Морин разразилась хихиканьем.

Девочка просила дать ей разочек попробовать, и Тор передал ей веревочку. Она умчалась, продолжая смеяться, волоча воздушного змея за собой.

Тор подошел к Хатч.

– Снова витаешь в облаках.

Она рассмеялась.

– Ты правда хорошо смотрелся там.

– Один из моих многочисленных талантов.

Морин бегала вокруг, визжа от радости.

– Ты как?

– Все отлично. Лучше некуда.

На крыше веранды методично крутил сальто эльф. А в окне горел синий фонарь. Это были единственные уступки Хатч помешательству на световых эффектах.

– Все кончилось, – мягко сказал Тор.

– У нас все еще проблема с припасами. Я почувствую себя спокойней, когда Джуди доберется туда. Когда мы начнем оказывать помощь гумпам.

– Тебя это беспокоит?

– А как иначе?

– Не знаю. У тебя усталый вид.

– Я бы хотела, чтобы Гарольд был тут.

Тор несколько раз качнулся взад-вперед.

– Может, он и не знал ничего.

– Не из-за этого. Я просто хотела бы снова увидеть его.

Что он знал?

Они немного поговорили о парадоксах. Потом Тор спросил, приблизился ли Чарли Уилсон хоть чуть-чуть к решению.

Чарли был хорошим парнем, но не тем человеком, который мог найти разгадку. Чарли был аналитиком. Вот данные. Вот наши выводы из данных. Но в отличие от Гарольда для прорыва ему не хватало воображения.

– Нет. По-моему, Чарли думает, что у нас еще недостаточно информации. Он как ты. Не верит, что Гарольд что-то понял. – Хатч покачала головой. – Может, и так. Может, Гарольд собирался сообщить, что Омеги – это какой-то гигантский исследовательский проект, вероятно, потерпевший неудачу. Не такой уж большой секрет. Это, кстати, очень похоже на идею Чарли. Но вот что это за исследование, узнать невозможно.

Олени на крыше Адамсов выглядели веселыми, радостными, как будто им не терпелось отправиться в следующий дом.

– Повсюду шоу-бизнес, – вздохнула Хатч.

Глаза Тора моментально потемнели.

– Иногда ты слишком строга к людям. Шоу-бизнеса в нашей жизни полно.

Над ровной живой изгородью Джорджа Браушвица появились огни, зеленые, белые и золотые, и начали пульсировать волнами в надвигающихся сумерках.

Зеленые, белые и золотые.

Несметное число огней, воздействующих гипнотически. Трудно было оторвать взгляд.

– Может, все-таки есть связь с Джорджтаунской галереей? – сказала Хатч.

У нее возникло некое предположение, однако столь шокирующее, что казалось невозможным. Хотя ученые с самого начала заметили, что тьюки появляются группами.

Тор смотрел на нее, пока она оглядывала хлев, верблюдов, изгородь, Санту.

– Мы все время считали, – сказала Хатч, – что облака каким-то образом связаны с исследованием космоса. Или что они – оружие, вышедшее из-под контроля, или неудавшийся проект по сносу трущоб. Это мы могли понять.