Книга Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки - Роберт Райт

Назад во времени

То, что религиозные идеи естественным образом импонируют человеческому разуму, само по себе не объясняет, каким образом было положено начало религии. Допустим, у религиозных «мемов» есть «селективное преимущество» в культурной эволюции. Но как именно отдельно взятый мем – конкретное религиозное убеждение – сначала обрел форму, а потом набрал силу? Мы никогда не узнаем этого наверняка, но человеческая натура такова, что наметить в общих чертах правдоподобный сценарий не составит труда.

Прежде всего, людям нравится привлекать к себе внимание, а один из способов добиться этого – оказаться в центре ярких событий. В романе Марка Твена «Приключения Тома Сойера» Том убегает вместе с друзьями Гекльберри Финном и Джо играть в пиратов на реке Миссисипи, а горожане решают, что мальчишки утонули. Марк Твен пишет, как собирались их друзья,

разговаривая благоговейным шепотом насчет того, где они в последний раз видели Тома, и как он тогда сделал то-то и то-то, и как Джо сказал такие-то и такие-то слова (по-видимому, ничего не значившие, но предвещавшие беду, как все теперь понимали), – и каждый из говоривших показывал то самое место, где стояли тогда погибшие, прибавляя что-нибудь вроде: а я стоял вот тут, как раз где сейчас стою, а он совсем рядом – где ты стоишь, а он улыбнулся вот так – и у меня мурашки по спине вдруг побежали, до того страшно стало, – а я тогда, конечно, не понял, к чему бы это, зато теперь понимаю.

Потом заспорили насчет того, кто последний видел мальчиков живыми, и многие претендовали на это печальное отличие и давали показания, более или менее опровергаемые свидетелями; и когда было окончательно установлено, кто последним видел погибших и говорил с ними, то эти счастливчики сразу почувствовали себя возведенными в высокий сан, а все остальные глазели на них и завидовали22. (Перевод Н.Л.Дарузес. – Прим. пер.)

Нет причин полагать, что это стремление претендовать на роль особого свидетеля острой драмы было менее выраженным в среде охотников-собирателей за 30 тысяч лет до н. э., чем среди американцев с Среднего Запада примерно в 1900 году н. э. Представьте себе, что вы один из тех самых охотников-собирателей, что вы идете мимо места, где кого-то постигла таинственная смерть, и вдруг слышите зловещий шорох листьев. Рассказ об этом происшествии наверняка привлечет внимание людей, а чтобы усилить их внимание, можно подчеркнуть, насколько точно рассчитанным по времени был шорох. Кстати, вы, случайно, не заметили краем глаза промелькнувшую призрачную тень?

Антрополог Стюарт Гатри предположил, что такие «лжевидения» у охотников-собирателей поощряло стандартное ментальное оснащение человека, называемое «гиперактивным устройством обнаружения объекта»23. Поскольку неспособность обнаружить притаившегося в зарослях хищника может обойтись гораздо дороже, чем ложное обнаружение хищника там, где его нет, естественный отбор, по убедительному утверждению Гатри, мог склонять наш мозг к «ложнопозитивному срабатыванию»: мы слышим шорох, в голове мгновенно проносится предположение о том, что это шуршит некое животное, мы выжидательно поворачиваемся в направлении звука. Действительно ли мы что-то видели? Вроде бы.

Во всяком случае, если при рассказе о своей призрачной встрече вы под впечатлением случившегося заявите о том, что видели призрачное существо, возможно, вы убедите в этом не только своих слушателей, но и самого себя. Одно из примечательных открытий современной психологии – систематичность введения нас в заблуждение памятью. Зачастую люди с самого начала запоминают события неверно, и даже когда не делают этого, позднее память может подтолкнуть их к лжи. Особенно крепко цементирует в памяти ложные подробности сам процесс рассказа о них. Мы не просто вспоминаем то, что помним; мы помним то, о чем рассказываем24. (Бывший агент звезды футбола О. Дж. Симпсона был уверен, что Симпсон убил свою бывшую жену и в то же время убежден, что Симпсон верит, что не убивал ее.25) Эта встроенная подверженность ошибкам имеет смысл с точки зрения дарвинизма, позволяя людям искажать истину в своих интересах, демонстрируя значительную и возрастающую убежденность. И конечно, искажение истин религиозного рода могло служить корыстным целям. Если рассказчик – близкий друг или родственник покойного, тогда весть о том, что где-то поблизости бродит его могущественный дух, способна побудить людей хорошо обращаться с рассказчиком, чтобы не навлечь гнев этого духа.

Еще одна жемчужина социальной психологии: публичное признание чего-либо не только помогает нам убедиться в истинности этого признания, но и формирует наши будущие представления, предрасполагает видеть подкрепляющие, а не опровергающие их доказательства26. Так что если вы выскажете предположение, что странная тень была рассерженным духом покойного, то скорее всего обнаружите подтверждения своим словам. Возможно, вы заметите, что кто-то из врагов покойного заболел всего через неделю после вашего видения, но забудете о том, что один из его друзей заболел несколькими днями ранее.

Если ваш статус высок, все перечисленное будет иметь особый вес, так как подобные люди пользуются необычно высоким (и зачастую неоправданным) доверием. Если в группе охотников-собирателей, состоящей из тридцати человек некто уважаемый заявит о том, что видел нечто странное – и разовьет теорию о том, что бы это могло быть – двадцать человек поверят ему сразу же. А потом вышеупомянутая склонность людей подтверждать мнение сверстников быстро приведет к единодушию27.

Не следует удивляться множеству ментальных склонностей, имеющих отношение к созданию и поддержанию религиозного вымысла. Ведь разум был создан в ходе процесса, которому, строго говоря, безразлична истина. Естественный отбор отдает предпочтение характеристикам, полезным при передаче генов их носителя следующему поколению, и точка. Если высказывание лжи или вера в ложь способствует достижению этой цели в ходе эволюции человека, тогда человеческий разум будет естественным образом приветствовать определенные виды лживости. Эта систематическая путаница не является свойством исключительно «примитивного» разума, как полагал Джон Леббок; все перечисленные склонности к обману были выявлены у людей, живущих в современных обществах, в том числе у студентов лучших университетов!

Так почему же люди в современном обществе так часто приходят в ужас от «примитивной» религии, настолько не способны понять, как зародились «примитивные» верования? Отчасти все дело в классическом сбое объективности у человека – неспособности понять, что твои собственные убеждения могут показаться другим такими же странными, как их убеждения – тебе. (Африканский пигмей однажды откликнулся на рассказ миссионера о рае вопросом: «Откуда ты знаешь? Ты умер и побывал там?») И отчасти – это сбой воображения. Представьте, что вы живете среди джунглей, леса или пустыни в небольшом поселке, совершенно нетронутом наукой и современными технологиями. В пределах поселка социальной вселенной управляют в целом разумные законы; как правило, люди не приходят в ярость и не кидаются на соседей без причины какого-либо рода. Но за пределами этой вселенной действуют могущественные и значительные силы – грозы, засухи, опасные звери, смертельные болезни. Вы кровно заинтересованы в том, чтобы объяснить все перечисленное и управлять им; вы готовы запоминать и повторять любые известия и предположения, имеющие отношение к этой цели. И главное, вы всего лишь человек. Остальное понятно без слов.