Книга Сто голосов - Скотт Макконнелл

В то время мне исполнился 21 год, я работал помощником редактора-монтажера и написал Хольцерам письмо; в ответе было сказано, что Генри Хольцер получил возможность заново отредактировать фильм Мы живые, нуждается для этого в помощниках и потому хочет встретиться со мной.

Мы встретились в его офисе в Эмпайр-стейт-билдинг. Он договорился с Айн Рэнд о том, что фильм должен быть отредактирован заново и что в него придется внести определенные изменения. Меня наняли для того, чтобы я внес редакторские изменения в ленту. За прошедшие годы моя доля участия в фильме несколько увеличилась, следуя общему направлению моей карьеры.

Как вы познакомились с мисс Рэнд?

После того как меня приняли на работу, было назначено совещание, на котором были предусмотрены просмотр фильма и обсуждение необходимых изменений. При производстве фильма фашистские власти, контролировавшие итальянскую киноиндустрию, заставили студию внести в ленту кое-какую пропаганду по ходу сюжета, и чтобы убрать эти эпизоды, я добился разрешения воспользоваться в вечернее время оборудованием компании, на которую работал: Thomas Craven Films. Кроме Айн Рэнд, Хольцеров и меня присутствовали еще шесть-восемь человек. Кресла расставили полукругом перед телемонитором. Мы располагали большой и объемистой черно-белой камерой, направленной на крошечный экран мовиолы, профессиональной редакторской установки, прокручивавшей 35-миллиметровую пленку. Такое вот было примитивное устройство.

Нам нужно было прокрутить весь фильм, чтобы обсудить его, и нам нужно было воспользоваться мовиолой, располагавшей экранчиком размером всего в пять дюймов по диагонали; установка эта предназначена для использования одним редактором. Очевидным образом, такая крупная группа не могла удовлетвориться просмотром на столь маленьком экране. И все решили, что будет прекрасно, если мы воспользуемся для просмотра новой видеотехнологией, только что созданной для домашнего использования.

Итак, мы сделали видеозапись с экрана мовиолы и воспользовались большим телемонитором для общего просмотра. Конечно же, каждые двадцать минут нам приходилось ставить новую кассету.

Кроме всего прочего, просмотр затрудняло отсутствие субтитров на пленке, озвучка была на итальянском языке. Был сделан очень примитивный перевод, и Эрика Хольцер зачитывала диалоги по мере просмотра. Для Эрики это было подлинным испытанием, поскольку ей нужно было также угадывать, что говорит итальянский актер.

Нетрудно понять, что мероприятие оказалось достаточно долгим, поскольку время просмотра всего фильма было близко к четырем часам.

И в тот вечер вы впервые познакомились с Айн Рэнд?

Именно так. Я был тогда совсем молодым парнишкой, и мысль о встрече с моей героиней переполняла меня трепетом. Но как только я познакомился с ней, то почувствовал несомненное облегчение. Отнюдь не потому, что она пыталась помочь мне чувствовать себя непринужденно. Просто, когда человек прям и бесхитростен, когда у него нет никакой скрытой цели или чего-то еще, он оказывается таким, каков он есть на самом деле, и это располагает меня. Айн Рэнд по понятным причинам принимала участие в просмотре, и она была рада этому занятию. Она относилась к этому проекту с энергией, энтузиазмом и оптимизмом, и это становилось заметно почти сразу.

И ее не смущал ваш возраст?

Я не замечал, чтобы она как-то реагировала на него. В моем понимании мне предстояло выполнить указания, которые еще только предстояло выработать. Реальность заключается в том — и я не имею никакого представления, понимала она это или нет, — что процесс редакции фильма несколько сложнее предложения: «О’кей, делаем так». Напротив, надо думать и думать о том, как произвести редакторские изменения после того, как ты услышал: «О, я хочу, чтобы эту сцену изменили». Посему в известном смысле процесс внесения подобных коррективов предоставляет редактору известные творческие возможности. Если дать одно и то же задание десяти различным редакторам, они почти наверняка выполнят его десятью различными способами. То есть существовали моменты, которые следовало изменить в фильме, и они представляли собой предмет обсуждения на рабочих совещаниях с мисс Рэнд и Хольцерами.

Меня сразу поразило, насколько быстро Айн Рэнд поняла принципы редактирования и как мало пояснений мне пришлось давать. Я знаю, что она сочиняла сценарии и все такое, однако это не вполне то же самое. Многие работники кинопромышленности не понимают сути процесса редактирования фильма. Это ремесло довольно сложно понять, пока ты не отредактировал фильм на практике.

Все это происходило, пока вы просматривали фильм?

Не думаю, чтобы в тот первый вечер между нами происходила реальная творческая дискуссия, поскольку сам просмотр фильма был делом долгим. Мы занимались ознакомлением. Айн Рэнд, как мне кажется, никогда еще не видела его[313].

Как отреагировала мисс Рэнд на просмотр фильма?

В основном она была очень довольна, однако резко реагировала на жуткие и очевидные вставки, сделанные в фильм по указаниям итальянских фашистских властей. Они были тошнотворны даже для человека, незнакомого с Айн Рэнд. И явно казались неуместными в сценарии. Ну, то есть персонажи полностью противоречили себе самим. По мнению фашистов, такой героический персонаж, как Андрей, должен выступить с речью в поддержку коллектива. То есть в текст его горячего монолога был вставлен отрывок в том духе, что надо выпороть Америку и так далее. Это выглядело нелепо.

Вставки выглядели так грубо, так заметно, что было понятно: она сочтет их ужасными. Однако воспринимала она их снисходительно, как детские ошибки, не проявляя никакого гнева или раздражения. Но сделаны они были глупо и нелепо, все эти врезки.

Все мы понимали, что большинство исправлений будет нетрудно произвести. Некоторые из них, безусловно, требовали усилий, однако мы были уверены, что имеем дело с прекрасным фильмом, и любые усилия стоят труда, чтобы возвратить фильм к виду, более точно соответствующему книге.

Расскажите еще о ваших встречах с мисс Рэнд, на которых вы обсуждали редакционные изменения в фильме.

Они носили исключительно рабочий характер. Присутствовали только мисс Рэнд, Хольцеры и я. На этих совещаниях мы располагались вокруг мовиолы с ее пятидюймовым (по диагонали) экраном. Мы прокручивали эпизоды вперед и назад и обсуждали, как следует обойтись с различными сценами. Во многих случаях плохую сцену можно было вырезать целиком. В других ситуациях приходилось вырезать весь диалог. Было и несколько таких ситуаций, когда приходилось прибегать к более сложным мерам.

Кроме того, нам приходилось переписывать некоторые куски речи говоривших по-итальянски персонажей, чтобы привести их в соответствие первоначальной записи. Посему мне пришлось съездить в Италию, где мы подобрали актеров, чьи голоса были по возможности близки к голосам персонажей фильма, в особенности Андрея. Новый диалог был написан Эрикой Хольцер. Мы приступили к работе и успели проделать значительный объем редакторской работы, однако в начале 70-х годов работа приостановилась, поскольку мисс Рэнд не могла более принимать участие в ней. Она заверила Хольцеров в том, что при первой же возможности вернется к фильму. Хэнк Хольцер не хотел продолжать работу без участия мисс Рэнд. С его точки зрения, было достаточно того, что фильм был отснят без ее участия, и он не намеревался повторять эту ошибку. Однако она скончалась, так и не успев вернуться к работе.