Книга Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн

С этого времени до 14 февраля Худ удерживал свои позиции на виду у французской эскадры, которая продолжала крейсировать в открытом море к югу. 1 февраля прибыло посыльное судно от Кемпенфельдта с сообщением о рассеянии французских подкреплений для Вест-Индии, которое, должно быть, укрепило его надежду, что его смелая попытка принесет дальнейший успех по прибытии Роднея. Этого, однако, не случилось. 12 февраля после стойкой обороны сдался форт Бримстоун-Хилл. 13 февраля де Грасс повел свою эскадру, насчитывавшую теперь 33 линейных кораблей, к Невису и бросил там якорь. Ночью 14 февраля Худ вызвал на борт своего флагмана всех капитанов и приказал им поставить время на своих часах по его часам. А в 11 ночи английские корабли, один за другим, обрубили без шума и сигналов якорные канаты и направились на север. Они обогнули оконечность острова без того, чтобы их заметили (тем более помешали) французы.

Как стратегически, так и тактически замыслы и диспозиции Худа были великолепны, а их исполнение достойно профессионализма и стойкости его самого и капитанов эскадры. Как отдельная военная операция захват якорной стоянки французов был проведен превосходно. Но если рассматривать эту операцию в связи с общим положением Англии в то время, то качествам адмирала следует дать еще более высокую оценку[185]. Сам остров Сент-Китс, возможно, не стоил большого риска, но важнее всего было то, чтобы в ход морской войны англичан были внесены энергия и отвага, чтобы какой-то значительный успех прославил британский флаг. Материального успеха достигнуто не было. Шансы, довольно равные, обернулись против Худа. Но каждый моряк его эскадры, очевидно, ощущал воодушевление от причастности к смелому предприятию, твердую уверенность в своих силах, которая следует за достойно выполненным большим делом. Если бы этот флотоводец занимал верховный командный пост, когда на кон были поставлены более грандиозные дела, если бы он был командующим, а не заместителем в сражении при Чесапике, то возможно, что армия Корнуоллиса была бы спасена. О последней операции – захвате якорной стоянки, покинутой врагом, – можно сказать то же самое. Обе ситуации могут быть, не без пользы, сравнимы с освобождением Сюффреном Куддалура.

Действия де Грасса тоже следует рассматривать не только в связи с данным конкретным эпизодом, но с общей военной обстановкой. Когда и далее будет произведен анализ других весьма схожих возможностей, упущенных этим флотоводцем, может быть дана справедливая оценка его военных способностей. Это сравнение, однако, лучше отложить до теперь уже недалекого окончания кампании. Наиболее же уместный здесь комментарий состоит в том, что действия де Грасса, неспособные выбить Худа с якорной стоянки при наличии превосходства сил как минимум на 50 процентов, являются неизбежным следствием принципа подчинения французами действий флота так называемым конкретным операциям. Нет ничего более поучительного, чем указание на то, что ошибочный принцип ведет к поражению в бою. Меньшая численность эскадры Худа не способствовала наступательным действиям и ослабляла его господствующую позицию. Пока де Грасс держался на ветре, он обеспечивал связь с Мартиникой и был также достаточно сильным, чтобы при необходимости поддерживать связь с войсками, осаждавшими Бримстоун-Хилл. Оказался вероятным, как показали события, захват французами Сент– Китса, даже несмотря на присутствие английской эскадры. И «французский флот, как всегда, предпочел славу обеспечения такого завоевания более броскому, но менее прагматичному захвату нескольких кораблей».

До сих пор де Грасс не заслуживал обвинения в какой– либо ошибке, кроме того, что не поднялся над традициями своего флота. Однако за несколько дней до падения острова и ухода английской эскадры к нему присоединились два линейных корабля, с которыми пришло сообщение о рассеянии ожидавшегося конвоя и подкреплений из Европы[186]. Затем де Грасс узнал, что не сможет получить подкрепления до прибытия Роднея и что после этого прибытия англичане превзойдут его в силах. При нем были теперь 33 линейных корабля, а в нескольких милях 22 английских корабля занимали позицию, где ожидали его атаки. Однако он позволил им уйти. Его собственные объяснения ясно дают понять, что у него не было намерения атаковать англичан на якорной стоянке: «Через день после капитуляции Бримстоун-Хиллу представилась возможность видеть Худа вблизи и сразиться с ним, как только он снялся с якоря и оставил занятый остров. Но у нас кончалась провизия. Ее оставалось лишь на 36 часов. Некоторые корабли снабжения прибыли в Невис, и вы согласитесь, конечно, с тем, что нужно обеспечить себя всем необходимым, прежде чем воевать. Я направился к Невису, как прежде на ветре и на виду у противника, в полутора лье (морское лье равно 5 км 555,55 м. – Ред.) от него, чтобы взять на борт необходимые припасы, как можно скорее. Худ ночью снялся со стоянки без сигналов, а на следующее утро я обнаружил одного больного, которого он оставил на берегу»[187].

Другими словами, Худ, удерживая свою позицию смело и умело, когда имел некоторые шансы успешного сопротивления, в крайне неблагоприятных условиях решил не ожидать атаки своего противника. Что сказать насчет этого замечания о провизии? Разве граф де Грасс месяцем раньше не ведал, на сколько дней хватит припасов для эскадры? Разве он не знал за четыре дня до выхода в море Худа, что имеет при себе все корабли, на которые может рассчитывать в предстоящей кампании, в то время как англичане непременно получат подкрепления? И если английская позиция была столь же сильной, какой позволяет ее сделать трезвый расчет, профессиональное мастерство и отвага, то имелись ли в ней уязвимые места? Разве подветренные корабли англичан не находились в подветренной позиции? Если бы они попытались выбраться на ветер, разве у де Грасса не было кораблей «сдержать» их? Если нельзя было подойти к авангардному кораблю англичан, разве у де Грасса не было достаточно сил атаковать двумя-тремя кораблями третий и последующие корабли линии англичан по выбору? Письмо Сюффрена, указывающее на аналогичную ситуацию у острова Сент– Люсия, но написанное за три года до данных событий, выглядит как их пророческое описание: «Несмотря на незначительные результаты двух канонад 15 декабря (1778 г.)… мы все еще можем надеяться на успех. Но единственный способ его добиться заключается в энергичной атаке на эскадру, которая не сможет устоять ввиду нашего превосходства в силах, несмотря на наличие укреплений на суше. Последние не принесут никакой пользы, если мы возьмем ее корабли на абордаж или бросим якоря в местах их буйков. Если же мы промедлим, то тысяча обстоятельств сможет спасти их. Они могут воспользоваться ночной темнотой, чтобы уйти».