Книга Земля имеет форму чемодана - Владимир Орлов

— Ещё раз, Евгений Макарович, должен поблагодарить вас, — сказал один из лобастых, — за вклад в развитие науки, в частности, нашей геофизики.

При этом другой лобастый (пушок рыжий) хмыкнул. Позже выяснилось, что это Политолог, прежде вбивавший в головы студентов основы марксизма-ленинизма. Он явно глядел на Куропёлкина, как на проходимца. Это Куропёлкина задело.

— Да какие уж такие вклады? — сказал Куропёлкин. — Я из северных земель. Уроженцы наших мест, к кому имею наглость причислять себя, отличались тягой к путешествиям. Они присоединили к России Сибирь, вышли к Берингову, нынче, проливу, открыли и осваивали Аляску и Калифорнию. Они были землепроходцами. А кто я, их мелкое отродье? Выходит, землепроходимец. Или точнее, сквозьземлюпроходимец.

Члены комиссии рассмеялись, даже ехида Политолог вынужден был улыбнуться.

— Очень остроумное, хотя и отчасти легкомысленное суждение, — сказал Геофизик.

— Мы принимаем это суждение к сведению, — встал серьёзный лобастый, и Куропёлкин учуял в нём армейскую выправку. — А теперь перейдём к вашему трудоустройству. Вам должны были сообщить, что вы теперь человек засекреченный. Понятно, что не секретный узник. Мы почти все здесь засекреченные. Но ничего, не скучаем. Так какие у вас будут пожелания или требования? На какую должность или на какое звание вы рассчитываете?

— Ни на какие, — решительно сказал Куропёлкин. — Могу согласиться лишь на состояние волонтёра, готового при необходимости содействовать трудам Центра Исследований Геонавтики. И всё.

— Но как же так? Вы теперь — человек государственный и должны быть где-то в штате…

— Прежде всего, я человек — вольный, — сказал Куропёлкин. — И если на меня напялить какой-нибудь мундир, на ожидаемые вами путешествия я уже не буду способен.

— А звание? Вам ведь на что-то надо будет жить…

— Может, вы хотите определить меня в юнги? — сказал Куропёлкин. — Поздно. Свой срок на флоте я отслужил старшим матросом и флот не опозорил.

— Видимо, вас сразу необходимо произвести в Контр— или даже в Вице-адмиралы, — съехидничал Политолог.

— Чего? — спросил Куропёлкин. — Подземного моря, что ли?

Члены комиссии замолкли. Потом стали перешёптываться, и долго перешёптывались.

И тут всех удивил профессор Удочкин. Как написано в одной из самых разумных сказок: «Во всё время разговора он стоял позадь забора», а тут заговорил:

— Милейшие господа! Евгений Макарович, возможно, не ощущает пользы от ваших планов. По сути дела он ведь и не вознаграждён. А вы рассчитываете на его подвиги. И что, если ему, как бывшему флотскому, подарить виллу на берегу океана. Пусть он в ней у камина обдумает ваши предложения.

Люди за столом качнулись и взглянули на Удочкина с опаской. Впрочем — ихтиолог, пусть и академик, чего с него взять? И рыбы-то хорошей в наших магазинах нет!

Даже Куропёлкин застыл за столом с открытым ртом.

410

— У нас нет океанов! — захохотал Политолог.

— То есть как это у нас нет океанов? — возмутился Куропёлкин. — А Ледовитый? А Тихий, он же Великий?

— Ледовитый он и есть Ледовитый, — не унимался Политолог. — От Тихого нам достались студёные берега. Согласился бы кто-нибудь из вас (обращение к членам комиссии) иметь виллу на этих берегах?

Молчание.

— То-то и оно! — обрадовался Политолог.

А Куропёлкин сидел и удивлялся. Абсурдно-смешная идея профессора Удочкина была принята к обсуждению.

— Я бы согласился! — заявил Куропёлкин. — Пусть это будет всего лишь хижина.

— И где же вы хотели бы иметь эту хижину?

— В Охотске! — без колебаний произнёс Куропёлкин.

— Отчего же в Охотске?

— До реки Охота казаки дошли в середине семнадцатого века, при Алексее Михайловиче, и основали там город Охотск. Он стал первым морским портом на Востоке России. Там и родился Тихоокеанский флот. Из Охотска, с его верфей, уходили корабли на Камчатку, Чукотку, а потом — на Аляску и в Калифорнию. Владивостока тогда не было. И в фантазиях он не возникал. В Охотске и должен быть музей восточных географических открытий России.

— Должен напомнить, что Евгений Макарович занимался заочником на истфаке университета во Владивостоке, закончил три курса, — сказал второй после Удочкина тощий.

— Третий курс не закончил, — сказал Куропёлкин. — Решил побродить по Руси. Потянуло. Если Дежнёв или Хабаров двигались навстречь солнцу, то я подставил солнцу спину.

— И побродили? — спросил второй после Удочкина тощий, оказавшийся Географом.

— Побродил. С остановками. Понаблюдал нравы и характеры людей, осваивал разные ремёсла. Было интересно.

— До кратера Бубукина вы не добрели? — поинтересовался Политолог.

— Не добрёл, — сказал Куропёлкин. — Добрёл до Великих Лук. Прокатился на воздушном шаре помощником пилота, то есть фактически балластом. Не моё.

— Должен добавить, — сказал Географ, — что на истфаке Куропёлкин изучал историю Тихоокеанского флота. Думаю, было бы важно, чтобы наш путешественник закончил университет, хотя бы дистанционным способом, и дипломную работу посвятил Тихоокеанскому флоту.

— Нас Евгений Макарович интересует прежде всего как геонавт. При чем тут океанские волны и Охотск? — сказал Геофизик.

— А рядом с Охотском хребет Джугджур! — воскликнул Куропёлкин.

— И что?

— А то, что Джугджур плохо изучен, то есть никак не изучен, а в нём богатств не меньше, чем на Урале. Или в Урале.

— Откуда вы знаете?

— Это вы меня спрашиваете? — обнаглел Куропёлкин.

— Ах да… Ах да… — поник спросивший.

— То есть вы бы не отказались от проживания в Охотске, конечно, в благополучные дни? — спросил лобастый с армейской выправкой.

— А почему бы и нет? — заявил Куропёлкин. — Естественно, надо посоветоваться с женой. А так, почему бы и нет?

— У вас есть жена? — удивился человек с военной выправкой, возможно, и Кадровик.

— Жена есть, — подтвердил Куропёлкин.

Предполагаемый Кадровик сейчас же приостановил заседание, возможно, и не на час, и не на день, для внимательного изучения настроений Геонавта.

411

У выхода из конференц-зала Куропёлкина остановили Геофизик и Геолог, этот с картонной коробкой в руках.

— Евгений Макарович, в авоське из штанов Вассермана лежали собранные вами возле вулкана Шивелуч невзрачные камни. Их обработали, и они оказались изумрудами. Лет тридцать назад в лаве Шивелуч были обнаружены изумруды, но те были чёрные. Эти же изумруды истинно изумрудные. Конечно, они ещё должны попасть в руки ювелиров. Полагаем, что вы собрали их для личной коллекции. Мы взяли образцы для изучения, а коробку с вашим собранием передаём вам. Надеемся, что глаза у вашей супруги зелёные.