Книга Где нет княжон невинных - Артур Баневич

Дебрен перекинул ноги через брус. Подбежал к следующей паре поручней. Один из лучников перестал прочищать ухо пальцем и потянулся к колчану. Желтоватое испарение густело… Один из брусьев ударил по брусчатке с такой силой, что лелонский мост наверняка бы переломился пополам, Капли святой воды взметнулись на сажень, но ручеек из продырявленной бочки продолжал стекать в щели.

— Ленда! — Брус спереди закрутил мельницу, Дебрен бросился навзничь и закончил, уже лежа: — Иди сюда! Он умирает!

— Я? — С восклицанием Збрхла слился щелчок арбалета. Лучник, стоящий напротив, упал. — Ага! Ну да! Помоги мне! Ленда!

Дебрен выругался. Идея была недурной, но вот исполнение — никуда не годным. Мало того что ротмистр выкрикнул это слишком лихо, так еще и соединил призыв о помощи с прыжком на телегу.

«Тождественность неполная, — телепатически докладывал, а точнее, разговаривал сам с собой мост. — Нет подтверждения».

Поручень промахнулся. Проделал круг, вновь просвистел у Дебрена над головой.

— Я никогда не буду твоей! — Ленда — возможно, в приступе осмотрительности сознавая, что со спины ее никто не прикрывает, а скорее всего, чтобы было удобнее смотреть ему в глаза, упала на локти и колени. — Слышишь? Никогда!

— Они тебя убьют. — Брус был слишком короток, чтобы дотянуться до брусчатки. Удар почти пришелся Дебрену по черепу, но пока он держал голову низко и полз по дуге, можно было двигаться вперед. — Быстрее! Если слишком много святой воды проникнет в его мозг…

Он не договорил, ослепленный жутким предчувствием, переродившимся в уверенность прежде, чем он успел повернуть голову.

— Нет!

Слишком поздно. Ротмистр уже не пытался перевалить бочку через утыканный стрелами борт, но зло свершилось: внутри осталось не больше кружки воды, остальная волнующимся потоком лилась вдоль моста.

— Будет щитом! — крикнул Збрхл. — Хватай!

Бочка загрохотала по брусчатке. Прямо к Дебрену. И прямиком под падающий сверху поручень. Один удар — и бочка рассыпалась веером клепок.

— Отойдите! — Ноги у нее, наверное, сильно болели, потому что Ленда выдержала на коленях всего мгновение и почти сразу легла на живот. — Ты погибнешь из-за меня, Збрхл! Я княжна! Бельницкая! Ты уже получил по голове и заду, не искушай судьбу!

Дебрен пытался протянуть руку, преградить путь воде. Поручень едва не размозжил ему локоть. Конец бруса размочалился от удара. Дебрен откатился ближе к балясине прежде, чем огромная колотушка проделала круг и ударила о брусчатку стопой ближе. Спереди, между ним и девушкой, о мост словно группа цепов колотили уже четыре поручня.

— Я люблю тебя! Ты слышишь, Ленда?

«Информация несущественна».

— Клала я на это! Я тебя — нет. — Она отвернулась. Она была солдатом, тылы ее все больше обнажались, первый же топорик высек искры в локте от нее. Доискиваться неискренности в отсутствующем взгляде не было необходимости.

«Объект лжет. Восьмой исполнен. Большой избыток».

Пылающие брусья северной половины моста не нападали. Подгоняемая дочерью старосты толпа вновь занялась рубкой преграды и принялась толкать таран. Впереди по-прежнему лучников не было — видимо, командир не хотел подставлять людей под удары взбесившихся поручней. Но трагедия разыгрывалась и без лучников. Один из брусьев, подпирающих преграду, неожиданно отступил и как ни в чем не бывало вернулся на место, традиционно предназначенное для поручней. Преграда выдержала, но крестьяне, мгновенно обнаружившие возможность, оттаскивали фуру, нацелившись на ослабленную сторону.

— Чего-то не хватает! — Дебрен прополз как можно дальше и беспомощно замер, то и дело овеваемый ветерком от проносящегося над головой бруса. — Не видишь?! Ни хрена ты не навоевала! Он стоит как стоял!

— Убирайся! — Она снова глядела ему в лицо. Почти с ненавистью. — Я никогда не буду твоей! Никогда, слышишь?!

— Я не хочу тебя… — По правде-то, он не верил, что она говорит о поясе, но отчаянно хватался за эту надежду. — Плевал я на траханье. Я хочу, чтобы ты была рядом. Мне этого достаточно!

— Но мне недостаточно! Я не прелюбодейка!

«Объект лжет дважды. Несущественно».

— Я женюсь на тебе!

— Отстань! Ты что, оглох? — Она схватила потерянный кем-то лапоть, кинула в Дебрена. — Я не выйду за тебя! У меня уже есть муж!

Он замер, приподняв голову. Если б не лапоть, он наверняка бы этого не пережил, но, к счастью, из щелей дымило желтым, мост путался все больше, и брус нацелился не на голову, а на летящий объект. Лапоть забросило за телегу, а Дебрен инстинктивно прижался к брусчатке.

— Лжешь! — Искаженный заклинанием голос надломился, стал совершенно писклявым. — Ты венок носишь!

— И корону! Думаешь, я настолько была дурной, чтобы выпустить попавшего в силки князя? Подумаешь, яиц нет! Есть княжество, которое можно унаследовать!

— Лжешь!

— Это Выборин мне люпины присылал! Я не говорю, ядрена вошь, что я его люблю! Но мы поженились! Законно! Когда они с Гвадриком помрут, трон мне достанется! Трон, понимаешь, кмет?!! Думаешь, я стану твои вонючие портянки стирать? Я — княжна! Я хотела позабавиться с тобой, но в ложе ты никудышный! Слышишь, Дебрен?! Никудышный!!!

Он слышал. Конечно, слышал. Каждым словом клочок за клочком она вырывала из него кусочек души. Каждым. Лживым — возможно, даже больше.

— Мертвые не наследуют! — долетел сзади крик Збрхла. — Иди сюда, коза дурная!

— Если уж на то пошло — светлейшая госпожа! — прокричала она в ответ. — Побольше уважения, морвацкий пес! Прочь отсюда! Иди сторожи Петунку! Если ее обидишь, то я тебя на кол!..

— Эй, вы там! — присоединился хриплый мужской голос с северного берега. — Что еще за болтовня о княжнах?

— А ну разом, кумовья! — командовала старостова дочь. — Уже почти конец! А вы, господин десятник, лучше…

Кружащий над Дебреном брус внезапно упал, отскочил, несколько раз подпрыгнул и замер. Следующий описал дугу и повис над пропастью. Третий, никак не попадая на балясину, пытался вернуться к роли поручня.

Дебрен вскочил. Ленда, в очередной раз доказывая солдатскую реакцию, тоже попыталась встать — но не успела.

Крестьяне, толкающие телегу-таран, не успели тоже. Во всяком случае, не все. Когда преграда неожиданно уступила им дорогу, лишь часть людей сообразила вовремя и отскочила в сторону. Трое самых ярых вместе с телегой полетели в пропасть. Два из четырех брусьев последнего — пятого — пролета бессильно упали. Путь к Ленде был свободен. Толпа, прореженная, но по-прежнему остававшаяся толпой, еще не двинулась, стояла изумленная и сбитая с толку. Однако у Дебрена не было иллюзий.

Полбусинки — самое большее, что у них осталось.

— Лови коня! — Он рванулся в сторону Ленды, на бегу хватая брошенные кем-то вилы. — Збрхл, прикрой ее!