Книга Серебро и свинец - Андрей Уланов

Тиссо Фаррейн умер, как и очень многие вокруг него. Но не все.

Райверикс Сидх никогда не слышал про концерн «И.Г.Фаберниндустри» и нервно-паралитические газы G-группы. Но на экзамене в скулле гильдии целителей он первым из всей группы справился с укусом большой орочьей трясучки, чей яд, как известно, убивает сухопутного дракона меньше чем за восемь вдохов.

Сейчас яд был везде. Воздух, который Сидх вдыхал, был наполнен им. Но задерживать дыхание было бессмысленно – отрава проникала в организм сквозь одежду и кожу, для нее не существовало преград.

Только теперь целитель понял, почему вчера в замке Бхаалейн наследник Ратвир, выдержав долгий спор с воеводой Неараксом, настоял на том, чтобы первый удар по безумным демонам нанесла не вся дружина, а только правое крыло, да и то не в полном составе, И, хотя мало кто верил, будто ши способны причинить серьезный вред войску среброрукого, придирчиво, как перед большим сражением, отобрал добровольцев и тех, чей дар не был передан из поколения в поколение, а значит, представлял меньшую ценность. Только одно сумел отспорить воевода – право самому вести куцый отряд в бой. Как оказалось – на погибель.

Райверикс шагал, монотонно переставляя ноги. Ноги ему еще удавалось удержать под контролем, а вот руки все время корежило жуткой судорогой. Но на них у целителя просто не хватало сил. Хоть его Дар и был могуч – слабым чародеям не место в рядах императорской стражи, – никогда еще Сидх так остро не ощущал его ограниченность, как сейчас. Если бы у него было еще немного силы… совсем немного, чуть-чуть… ничтожная малость… он бы смог удержать еще одного. Девятого.

Сидх не знал, что любой земной врач зашелся бы в истерике, видя, как целитель шагает сквозь клубы нервно-паралитического газа. Что концентрация адреналина в его крови была по всем показателям смертельной сама по себе. Что перегруженные отравой синапсы лопались, наполненные микровезикулами с ацетилхолином. Его сознанию все это представлялось в несколько иных образах.

Сидх не видел, что он и так удерживает на хрупкой грани между жизнью и смертью больше всех остальных. Другие целители собирали вокруг себя группки чародеев – кто по пять, кто по четыре. Всегда – чародеев. Самых сильных. Самых важных. Тех, кого всегда и везде спасали в первую очередь.

Он знал одно – сдаваться нельзя.

И они шли вперед. За две тысячи лет стража Серебряной империи не отступала. Никогда.

Всего этого Лева Шойфет ни видеть, ни знать не мог. Зато он с ужасом разглядел, как Кобзев, отпрянув от перископа с перекошенным лицом, оттолкнул Ржевского и яростно надавил на красную кнопку, наспех врезанную в пулы радиостанции.

Пять секунд спустя стоящие в семи километрах к северо-востоку от поля две установки залпового огня БМ-24 «Град» окутались дымом, из которого с воем вырвались огненные стрелы.

Райверикс Сидх почувствовал, как тяжко содрогнулась под его ногами земля. Он поднял голову – и увидел, как с неба, оставляя за собой дымные хвосты, на него падает смерть.

Он перевел взгляд вперед – и снял в себе все барьеры на пути яда.

Частицы отравы радостно ринулись вперед. Подкосили ноги, огненным ручейком пробежали по веточкам нервов – до самого сердца. Вокруг Сидха валились наземь умирающие товарищи, пытаясь, каждый по своим силам, в последние мгновения жизни защититься от надвигающейся погибели. Но, падая, целитель успел выбросить правую руку вперед – и, сорвавшись с кончиков скрюченных пальцев, через луг потекли чары. Туда, где копошился в земле голем пришельцев, похожий на приплюснутого жука-вонючку с хоботком на спине.

Смертными чарами могут владеть только некроманты. Каждого носителя этой редкой и страшной способности Серебряный закон связывал клятвой – служения или изгнания, по выбору. Но, чтобы убить человека, не обязательно быть смертовзором. В свой последний миг Райверикс Сидх употребил данную ему силу во зло – в том единственном случае, когда дозволяла это присяга целителя. И там, куда дотянулась его чародейная власть, останавливались сердца.

А потом обрушились ракеты, перепахивая поле на три метра вглубь, завыли осколки, редко когда сгорая в наспех поставленной последними огневиками защите, и пошла гулять ударная волна, от которой защиты не было.

За две тысячи лет стража Серебряной Империи ни разу не отступала. Случалось, что она при этом гибла. Вся, до последнего человека. Сегодня это случилось снова.

* * *

– Все, – выдохнул Ржевский. – Теперь точно все. При таком огне… в этом аду ничего живое не могло уцелеть.

– Все живое там должно было быть мертвым пять минут обратно, – огрызнулся Кобзев нервно. – Однако не умерло. Они шли… – Он потер лоб, продавленный резиновым наглазником до красных пятен. – И шли… шли… как… – Он запнулся, осознав, очевидно, что впадает в истерику, и продолжил уже почти нормальным голосом: – Так что теперь я буду верить только собственным глазам, а не всяким там предварительным расчетам. Прикажите танку выдвигаться, когда пыль осядет.

– Танк, – растерянно выговорил Ржевский минуту спустя, – не отвечает.

– Как не отвечает?

– Не отвечает.

– А ну, – Кобзев подался вперед, – давай к нему.

Взревев, бронетранспортер медленно выполз из окопа и, развернувшись, подкатил к танку.

– Ну? – нетерпеливо осведомился Кобзев.

– На вид целый, – пожал плечами Ржевский.

– Попробуйте проехать вперед и встать прямо перед ним, – скомандовал Кобзев водителю. – Может, они просто рацию… – Остаток фразы повис в спертом воздухе отсека.

– А у нас с рацией все в порядке? – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Ржевский и, покрутив минуту ручки, сообщил: – Вроде да… связь есть…

Водитель послушно выполнил команду.

На танке не было ни царапинки, если не считать незакрашенных помятостей там, где корпус приложился о кольцо менгиров при транспортировке.

– Ну что там? – решился спросить Лева, совершенно ошалевший от полного непонимания происходящего.

– Что – «что»?! – рявкнул Кобзев. – Выходить кому-то придется, вот что! Смотреть, что там стряслось с этой х…вой железякой!

– А… в чем, собственно, проблема? – удивился Лева.

От этого вопроса ошалевшего Кобзева прямо-таки шатнуло назад, где он натолкнулся на столь же ошалевший взгляд Ржевского.

– Послушайте, вы… – Кобзев постарался подыскать Леве подходящий эпитет, – студент! Вы хоть представляете, что сейчас там, за броней?

– Нет, – чистосердечно сознался Лева.

– А какого, по-вашему, х… мы все на себя эти гондоны понатягивали? – заорал Кобзев.

– Н-не знаю… – пробулькал перепуганный до полусмерти Лева. – М-может, это как-то должно защитить нас от местных, хотя я, признаться, не совсем представляю, каким образом…

– Там – зарин! – выдохнул Кобзев. – Ты… – Он схватил Леву за висящий на груди хобот противогаза и попытался своими руками натянуть на дрожащего переводчика резиновую маску. – Вас на лекциях по НВП хоть чему-то учили? Ты вообще когда-нибудь на них бывал?