Книга Ледобой - Азамат Козаев

Шла и не чувствовала ног. Как не падала – ума не приложу. О боги, разве этого хотела? Это и есть моя победа? Безроду хватит одного удара, примет его, глазом не моргнув, а про меня потом скажут – она победила!

Подходила все ближе и молила богов сделать эту дорожку нескончаемой. Чтобы шла, а конца дорожке все не было. Но все когда-нибудь кончается. Остановилась в шаге. На чем, на каком духе Сивый держался стоймя? Рана на ране, лицо разбито, горло, еще недавно рождавшее песню, рассечено. Я понесла какую-то чушь, – сама не помню, что слетало с языка, но тщетно. Он плохо слышал, плохо видел и уходил от меня за кромку. Чем удержать тебя на этом свете, чем ухватить твою душу и не дать ей вылететь из порубленного тела, чем?

– Да не мучь ты его! – крикнул кто-то из толпы гневным голосом. – Не мучь достойного бойца! Обещалась порешить – решай! А глумиться не смей!

Зло обернулась. Не видать, кто кричал, глаза слезами застило. Ничего я о Безроде не знала, – как недолгую жизнь прожил, кого любил, какие земли исходил, что видел. Даже в сторону его не глядела. Надо же, как белый свет несправедливо устроен! Была душа распахнута, – бери, сколько хочешь – не брала, теперь закрыта наглухо, а я всю хочу!

Но вот тебе игрища судьбы: ясны были глаза – не могла вспомнить, глядела в упор, а вспомнить не могла. А теперь слезами залиты, – и, ровно в зачарованном зерцале, махом разглядела то, чего раньше не видела. Вспомнила, где видела эти серые глаза, вспомнила! Отчий берег, дорубают нас пришлые, все в дыму и пожарищах, меня, полоумную от злобы и полумертвую от ран, загнали в глухой угол. Какой-то захватчик с холодными серыми глазами на перепачканном кровью и гарью лице, выбил меч из рук и едва не уволок на плече, ровно мешок с мукой. Ясно, куда волок, и зачем – тоже ясно. Да только не дали ему. Налетели Крайровичи, шум подняли, кричали что-то об общей добыче, о дележе. Я уже плохо соображала, но это помню отчетливо. Тот, с холодными глазами, ухмыляясь полнозубым оскалом, уступил. Сдал шаг назад, крестообразно стряхнул с меча кровь и воздел левую руку к небесам, – дескать, уклад помню и чту. Кивнул, а потом исчез за спинами…

Все это ярко мне припомнилось, и я потерялась в этой жизни. Бездумно занесла меч и остервенело повела вниз, на холодные, серые глаза…