Книга Древние тюрки. История образования и расцвета Великого тюркского каганата (VI-VIII вв. н.э.) - Лев Гумилев

Второй народ — ибилькур, происходившего от тюрок Кюлюг-кюльчура{1466}, — это чумугунь, единственное из чуйских племен, сохранившее в середине VIII в. самостоятельность, несмотря на то что оно находилось между карлуками и тюргешами{1467}. Владения этого племени располагались по западную сторону Тарбагатая{1468}. В Джунгарии кроме хорошо известных басмалов и карлуков жили байырку — по-видимому, какая-то часть этого многочисленного племени, сражавшаяся в 747 г. против уйгуров на стороне басмалов и поселившаяся вместе со своими друзьями{1469}. Второе племя — ограк, жившее восточнее тюргешей, — одно из исконных племен Джунгарии, известное еще в I в. до н. э. под названием уге{1470}. Тюргеши, вернее, осколок этого народа, также были верными союзниками уйгуров, сохраняя накопившуюся вражду к арабам, господствовавшим в оазисах Средней Азии. Западнее располагались племена враждебные уйгурам: печенеги и «черные всадники»{1471}, под которыми думается, надо понимать черных тюргешей, точнее, тех тюргешей, которые не подчинились добровольно уйгурам.

Везде — на востоке, севере и западе — в VIII в. племена раскалывались, дробились и объединялись в новых комбинациях, потому что культура, вторгшаяся в степь через Иран, ставила новые задачи и выдвигала иной принцип для объединения людей. Этим принципом оказалось вероисповедание.

Смена веры. Можно предположить что с событиями, сопровождавшими возникновение Уйгурского каганата, связана перемена идеологии, так как в эту эпоху в Уйгурии появилась государственная религия, что было новостью для внутренней Азии. Хунны, тюрки и древние монголы почитали «Вечное небо» правосудный источник жизни, мировой порядок, отличая его от материального «Голубого неба»{1472} и не отождествляя его культа с культом предков. Оба эти культа по своей природе не могли быть прозелитическими: Вечное небо общечеловечно, и вера в него свойственна всем народам, а предки — свои, и чужие их не должны почитать{1473}. Сходный культ Неба-Земли был и у уйгуров, но при Идигань-хане он сменился манихейством{1474}.

Уйгурские христиане сделали роковую ошибку, оказавшись во время гражданской войны в числе противников хана. Их влияние пошло на убыль, и это расчистило дорогу манихеям.

Сам хан Моянчур исповедовал старую религию. Это видно из текста его надписи: «Я прожил лето в своем чыт, там я устроил яка (яка якала-дым)»{1475}. Слово «яка» оставлено Рамстедтом без перевода, но вариант его значения открыт С. Е. Маловым — «плата» иногда «аренда»{1476}. В данном контексте это благодарственное моление за удачный поход.

В орхонской китаеязычной надписи принятие манихейства приписано хану «Дэнли логу [юй] Момишисйеду Дэн миши хэ Гюйлу»{1477} и следует за подавление восстания Ши Чао-и, т. е. после 763 г. Это совпадает с разрывом китайско-уйгурского союза во время восстания Хуай Эня. Так как манихейство в Китае считалось учением одиозным, а христианство было терпимо, то не случайно, что религиозный и политический повороты совпадают. Таким образом, мы можем датировать обращение уйгуров 766-767 гг. Хотя в VII-VIII вв. манихейство проповедовалось по всей Азии, но укрепилось оно только у уйгуров{1478}, причем уйгурские ханы энергично поддерживали своих единоверцев в Китае{1479} и в Средней Азии{1480}.

Таким образом, факт радикального изменения идеологии в Уйгурии устанавливается с полной несомненностью. К сожалению, сведения китайских и арабских авторов слишком отрывочны, чтобы позволить нам уяснить, как, когда и при каких обстоятельствах это изменение произошло. Но о введении новой религии значительно больше и интереснее говорит уйгурский китаеязычный памятник в долине р. Орхон. Несмотря на плохую сохранность, он дает драгоценные сведения по интересующему нас вопросу, так как соответствующие строки поддались восстановлению{1481}. Оказывается, Идигянь{1482} пригласил к себе проповедников и дал их высшему законоучителю возможность произнести проповедь перед чиновниками. Тот оказался блестящим оратором: «его рассуждения лились, как спущенная река, потому мог он открыть истинное учение уйгуров».