Книга Избранная луной. Сказки Нового мира - Филис Кристина Каст

Все остальные Псобратья неистово гребли к берегу, надеясь победить огонь и спасти семьи. Тадеус стоял в каяке, глядя в противоположном направлении. Хотя его юный напарник в маленькой лодке греб в сторону берега, Тадеус продолжал целиться в Мари, явно находящуюся вне пределов досягаемости. Она видела, что он раскраснелся от гнева: его лицо так перекосило, что он выглядел менее человечным, чем чудовище.

– Я вытащу нас отсюда. – Ник занял ее место и начал грести дальше по Каналу, прочь от Псобратьев и горящего леса.

– Это еще не конец! – злобно крикнул им Тадеус. – Я тебя выслежу и убью! Клянусь жизнью своего пса!

Но тут дым, черный и густой, заволок Канал, ограждая их от его яда. Ник продолжал грести, так выгибая спину, словно нападал на воду с веслами. Мари подошла к Лару, чтобы проверить его раны. Не найдя ничего, кроме опаленной шерсти, она опустилась на дно лодки, дрожа от облегчения, и крепко обняла Ригеля.

Шли минуты, а может, и часы, а Ник все греб. Кроме них на воде никого не было. Мари посмотрела на восток. Там, где следовало подниматься солнцу, стояла огненная стена.

Лару поднялся и на дрожащих ногах поплелся к Нику. Оставив весла, Ник обнял овчарку, проговорив:

– Знаю, этот выбор вынужденный, ты ведь был связан с отцом, но спасибо, что ответил на мой зов и пришел ко мне. Лару, я принимаю тебя, клянусь любить и оберегать тебя, пока смерть не разрушит наши узы.

Пес положил голову Нику на грудь, вздохнул и закрыл глаза, прижимаясь к своему спутнику как можно крепче. Мари проследила за взглядом Ника от Лару до полыхающего причала, до огненного хребта. Словно почувствовав это, он посмотрел ей в глаза.

– Мой мир объят огнем, – сказал он.

Девушка наклонилась к нему, хватая его руку в свои.

– Тогда давай строить новый мир. Вместе. Где принимают всех… и где каждый может быть своим.

– Не знаю, верю ли я, что такое возможно, – признался Ник.

Она подалась вперед, обнимая его и огромную овчарку, держа их и утешая. Тогда к ним присоединился Ригель, замыкая круг любви и верности.

– Тогда я буду верить за нас обоих, пока ты не поверишь. Верь мне, Ник. Я тебя прикрою. Я всегда тебя прикрою.

* * *

Голубка разбудила его словами, которые все изменили.

– Что-то происходит.

Верный Глаз немедленно проснулся.

– Что?

– Я не уверена. Я ощущаю перемену. Ты чуешь? Воздух стал каким-то странным. Мой Защитник, выйдем на балкон. Будь моими глазами.

– На веки вечные, – сказал он. Он взял ее за руку, и они встали со своих тюфяков и, быстро пройдя через спальню, вышли на балкон Богини. Верный Глаз помог Голубке подняться на карниз, они вышли навстречу утру, и он инстинктивно поглядел на северо-запад. Сперва показалось, что что-то случилось с облаками, что они рождались за отдаленным горным хребтом, а не в небе и поднимались оттуда. Верный глаз глядел на них, совершенно сбитый с толку. Но тут переменился ветер, открывая ему черный столб дыма с оранжевым свечением в центре клубящегося белого тумана. Густой и зловещий, он расползался, марая прекрасное лазурное небо тьмой. Верного глаза захлестнуло волнение.

– Что там, мой Защитник? Что ты видишь?

– Наше будущее. Я вижу наше будущее.

С грацией и силой оленя он поднял Голубку, прижимая ее нагое тело к своему, они снова и снова кружились, восторженно смеясь, а Богиня-Жница молча маячила у них за спинами. Ее медные глаза глядели на далекий лес, словно она тоже видела их будущее. В ее застывшем лице не читалось ни восторга, ни гнева, а только выжидательное устрашающее спокойствие.

Конец. Пока…

Эпилог

Баст стала единственной причиной, по которой Антрес не попал в пекло. Рысь его спасла. Снова. Большая кошка все трогала и трогала его внушительными лапами, да так настойчиво, что испугала соблазнительную женщину Племени, которую он, наконец, смог убедить присоединиться к нему в гостевом гнезде, чтобы выпить наедине. Баст так надоела Антресу, что он впал в обычное берложное состояние и зашипел на рысь, тут-то девушка и бежала из гостевого гнезда, испуганно глядя на него и его кошку через плечо и растворяясь в ночи.

– Полагаю, ты можешь собою гордиться, – пробормотал он. – Ведь если она испугалась небольшой возни и шипения, какая из нее супружница.

Баст потерлась о своего спутника, обвилась вокруг ног и громко мяукнула, прежде чем потопать к двери и выжидающе оглянуться на него.

Антрес вздохнул:

– Хорошо. Можно и поохотится: ничего другого мне этой ночью больше не светит. Честно говоря, Баст, после того как эта все разболтает, навряд ли еще какая-нибудь женщина Племени согласится остаться со мной наедине.

Баст просто поскребла лапой дверной проем и необыкновенно, почти по-совиному ухнула, демонстрируя нетерпение.

Снова тяжело вздохнув, Антрес поплелся за своей кошкой.

Стемнело, и рысь со спутником никто не заметил, пока они не подошли к главному подъемнику. Антресу не пришлось стучать в дверной проем гнезда, чтобы привлечь внимание сторожевого. Низкое предупреждающее рычание овчарки уже его предупредило.

– А, это вы, – вышедший из дверного проема гнезда мужчина презрительно взглянул на Антреса и Баст.

Наемник не подал виду, хотя высокомерие человека-пса начинало действовать ему на нервы.

– Баст нужно поохотиться. Я был бы признателен, если бы вы спустили нас в лес.

– В горах, может, и иначе – под «иначе» я подразумеваю легче, – но в этих краях гулять после наступления темноты – не самая хорошая идея.

– Я знаю. Мы с Баст прекрасно можем позаботиться о себе, – заявил Антрес.

Не сделав и шага по направлению к подъемнику, мужчина наклонил голову, изучая Антреса.

– Вы правда можете взбираться по деревьям?

– Да, – кивнул Антрес.

Мужчина насмешливо ухмыльнулся:

– Тогда зачем вам подъемник, чтобы спуститься? Или вы умеете только вверх?

Стоящая подле него Баст зашипела. Антрес наблюдал, как расширились глаза человека-пса, когда он перевел взгляд от него к большой кошке, а потом снова к нему. Антрес знал, что тот увидел, и от этого знания уголки его губ медленно приподнялись в удовлетворенной улыбке.

На древнем языке слово «рысь» означало «свет». Больших кошек назвали так из-за отражающей способности их сверхъестественно пронзительных глаз – способности, передающейся выбранному рысью человеку, – способности, которая, по словам сторонних наблюдателей, связывала рысь с человеком чем-то потусторонним и демоническим.

– Мы можем лазать вверх и вниз по деревьям. Мы делаем многое из того, о чем болтает ваше Племя и не болтает, – но дома, в берлоге, спрашивать о подобном гостей считается грубым. У людей-псов из Древесного племени как-то иначе?