Книга Прииск "Безымянный" - Виталий Гадиятов

– Вот теперь можно спокойно ждать твоей каши, – с аппетитом откусила она хлеб. – А то на голодный желудок сидеть невозможно, дурные мысли лезут в голову.

Моросил дождь, рядом журчал ручей, а возле костра было тепло и по-домашнему уютно. Потянуло на разговоры.

– Завтра пойдём обратно по другому берегу, проверим левый склон, – задумчиво сказал Фёдор. – Не исключено, что твоя мама что-то перепутала, или Жека сделал это умышленно. Хотя, если он заходил в долину этого ручья с устья, то для него это была правая сторона. Как я сразу не догадался, – укоризненно закачал он головой. – Жека же не геолог, поэтому для него, что правый берег, что левый – без разницы.

Слушая Фёдора, Наташа только грустно улыбалась. Она вспомнила, как однажды заблудилась в маршруте, когда работала в Забайкалье, и, как испуганная, металась по тайге в поисках какой-нибудь надёжной привязки. В итоге ушла далеко за границу своей площади, и только благодаря случайной встрече с рыбачившими там старателями вернулась в свой лагерь. С тех пор она стала бояться тайги, и даже защитив диссертацию и став кандидатом наук, настоящим геологом себя не считала.

– Склон там, вообще-то, очень пологий, – дошло до её слуха, – значит, был закрыт снегом, когда прятали золото. Стало быть, больших надежд на то, что мы там что-то найдём, у меня нет, но проверить надо. Кстати, та кварцевая жила, которую мы встретили в нижней части ключа, возможно, протягивается на левый берег. Мы её проследим, пройдём по простиранию. Постой, постой. – На мгновенье он замолчал. Вспомнилось о поисках золота на Перевальном. Там рудопроявление находилось на самом водоразделе. Именно на водоразделе могут сохраниться обрывистые скалы и останцы – свидетели некогда существовавших горных хребтов, разрушившихся за миллионы лет. – Значит так, завтра полезем на водораздел, – сказал он решительно. – Я бы пошёл прямо сейчас. Идём? До темноты ещё успеем.

После еды, да ещё по дождю, идти никуда не хотелось. Наташа стала уговаривать, чтобы отложить поход на утро, и он сдался.

– Ты, Фёдя, молодец, похож на моего папу. Я в тебе это сразу увидела, когда ты приезжал к Нинель Захаровне. Ну, ты тогда её убил напрочь своей базой данной, а потом ещё отказался от приглашения в аспирантуру. Ты не представляешь, что потом было! Она жизни никому не дала, пока не оцифровала свою картотеку с анализами золота и не сделала из неё настоящую базу данных. Всё по образу и подобию твоей. Потом она ещё долго тебя вспоминала.

– Нинель Захаровна – прогрессивный человек и настоящий учёный. Естественно, в моей базе данных она увидела рациональное зерно и пошла ещё дальше. Весьма похвально!

– Может, ты зря отказался от её предложения? Сейчас, глядишь, стал бы светилой науки, пробился в академики. Кстати, что с твоей базой данных?

Фёдор пошевелил костёр, подкинул толстые ветки. В огне зашипело, языки пламени полезли вверх, облизывая сырые дрова, и, вырвавшись наружу, осветили лицо.

– Это долгий разговор. Пока, как собака на сене, никому не даю. Все, кто ею интересуется, хочет извлечь какую-то материальную выгоду, а я не для этого её создавал. Эти материалы должны служить для науки, а не для бизнеса. Я, вообще-то, не теряю надежды на то, что геология когда-нибудь возродится, и тогда эта база данных будет моим вкладом в новое дело.

Наташа каждый раз поражалась его стойкости и крепкому характеру. В сложное перестроечное время, когда каждый старался любым путём удержаться на плаву и думал только о себе, он жил надеждой о будущем науки.

– Обидно, что пропадает такая информация. Используя твои данные, уже сейчас можно было бы открыть ни одно месторождение или оценить перспективы известных. Она же у тебя совсем не работает. Продай её кому-нибудь или, в конце концов, передай Нинель Захаровне, она сумеет распорядиться ею правильно. Кстати, она бы и сейчас взяла тебя к себе в лабораторию, я в этом абсолютно уверена. Ей нужен такой толковый помощник, как ты. Жаль, что ты тогда с ней не встретился.

– Ещё не вечер. Может, не раз увидимся. Сейчас главное – найти этот клад. – Неожиданно он замолчал и стал прислушиваться. – Слышишь, где-то стреляют, – сказал он, испуганно посматривая вниз.

– Тебе, наверное, показалось. Кому тут стрелять, сейчас же не охотничий сезон.

И в этот момент до их слуха донеслась стрекотня, а следом долетел раскатистый выстрел, эхом прокатившийся по долине.

Глава 40. Зимовьё охотника

Переход по тайге оказался тяжелее, чем предполагал Щипач. Шли по берегу большой горной реки Нуча, как было написано у его деда. Сухие террасы сменялись марями, заросшими густым ерником и редко растущими лиственницами. Кое-где мерзлота выдавила кочки, доходившие почти до пояса. Между ними приходилось пробираться или прыгать с кочки на кочку. Сашка делал это легко, а Косой буквально переползал с одного «пупка» на другой. Взгромоздившись наверх, он даже ложился поперёк кочки и переводил дух.

После очередной мари в низине блеснул ручеёк, засеребрилась вода. Там сделали привал. Косой повалился прямо на землю, с трудом перевёл дыхание. Бешено колотилось сердце, хотелось вытянуть ноги и так лежать неподвижно.

– У-у, хорошо как! – произнёс он задумчиво. – Никогда не думал, что в лесу так интересно. Тут можно было бы даже пожить. Вернусь домой, поеду куда-нибудь на природу залечивать раны.

От него шёл пар, на лице выступили капли пота. От дождя в тайге было мрачно и тихо. Казалось, всё живое, что их окружало, куда-то спряталось и затаилось. Таинственная тишина угнетающе давила на психику.

Когда до нужного ключа осталось немного, еле передвигавший ноги Косой, к своей радости, услышал про какой-то дом, стоявший прямо по курсу:

– Надо же в тайге изба и, похоже, никого в ней нет! – с изумлением воскликнул Сашка. – Зачем она здесь?

– Да это, наверное, избушка охотника. Зимовьё называется, – блеснул своей эрудицией Лёнька, любивший в детстве читать книги о приключениях сильных людей. – Зимой охотник тут промышляет. Значит, это его участок.

Они осмотрелись вокруг и по-воровски, крадучись зашли в избушку. Здесь было сыро, пахло плесенью и застоявшимся воздухом. Сашка сразу полез проверять мешок, подвешенный к потолку, а Косой сел возле печки. Под приступком лежала береста и растопка, а рядом – стопка сухих дров.

– Ух ты, сколько жратвы! Крупа, сахар и даже какие-то супы в пакетах. Запасливый охотник. Ну, молоток – подумал о нас.

Ничего не говоря, Косой стал растапливать печку. От первой же спички затрещала береста, потом занялась растопка, огонь пополз вверх и сразу перекинулся на дрова. В зимовье запахло дымом, дыхнуло теплом.

– А вот это ты зря, – вырвалось у Щипача. – По дыму нас могут застукать.

– Да ты чё?! Кто застукает? Тут на сотни километров никого вокруг.

– Осторожность не помешает.

– Что же, мы теперь будем мёрзнуть возле печки и жевать чёрствый хлеб всухомятку.