Книга Но змей родится снова? [= Убить Змея] - Валерий Вайнин

— Величайший, — согласился Глеб.

— Я не про битву со Змеем… то есть со Змеей.

— Представь, я тоже.

Дашины глаза заблестели.

— И что же ты имеешь в виду?

Глеб смотрел на нее, чуть склонив голову набок.

— То же, что и ты.

— Ну-ка скажи!

— Завтра будет три недели, как мы познакомились.

— Правильно, — вздохнула Даша. — За это время я поняла, что кое-как могу тебя вытерпеть.

Глеб кивнул:

— Я тоже сносно к тебе отношусь.

— Насколько сносно?

— Настолько, чтобы не замечать твоей стервозности. В ближайшую тысячу лет.

Дашины глаза наполнились слезами.

— А вторую тысячу лет? А третью?

— После второй я, надеюсь, привыкну.

Они смотрели друг другу в глаза и улыбались сквозь слезы. Две взрослые плаксы.

Глава пятая

Воскресенье выдалось тихим и солнечным. Ровно в десять утра на двух машинах они отъехали от дома Глеба. В «жигуленке», мчащемся впереди, кроме законного владельца, находились Даша и графиня. В следовавшем сзади белом «фольксвагене» разместились Стас (за рулем), Илья (рядом) и Такэру (с колонками стереосистемы). Перед выездом Глеб, увидев Стаса за рулем «фольксвагена», полюбопытствовал, куда подевалась его «тойота». Переглянувшись с Дашей, рыжий ответил, что у «тойоты» забарахлил мотор, а эту рабочую колымагу он одолжил на денек у приятеля. В общих чертах, кстати, это соответствовало действительности. Даша тут же заторопилась, засуетилась и принялась всех подгонять. Глеб, разумеется, мигом засек ее со Стасом переглядки, однако вникать не стал: не до того было. И вот теперь Такэру, пристроившись в кузове возле аппаратуры, можно сказать, сдувал с нее пылинки.

— А мы эту технику не раздолбаем? — обеспокоился Илья. — По нашим-то дорогам.

Стас хмуро на него покосился:

— Не должны. Иначе мне башку снесут.

Такэру улыбался, обнимая усилители, как наседка цыплят.

Все трое — даже Илья — были в джинсах, куртках и в спортивной обуви. На запястьях у всех троих поблескивали часы, подаренные Глебом.

Глеб и Даша, разумеется, одеты были точно так же: в джинсы и куртки. Лишь графиня выбивалась из ансамбля. Она облачилась в строгое коричневое платье, поверх которого надела короткий кроличий тулуп. Наталья Дмитриевна тщательно уложила волосы, и лицо ее было светлым и торжественным.

Сидя рядом с Глебом, Даша крепко держала его за руку.

— Инструктаж будет? — спросила она бодрым голосом.

Притормозив у светофора, Глеб усмехнулся:

— Кто б меня самого проинструктировал! Просто держитесь кучей, не отходите друг от друга. На меня не обращайте внимания, что бы ни происходило.

— Глеб Михайлович, что вы такое говорите? — возмутилась графиня. — Как это не обращать на вас внимания? Мы же не сторонние наблюдатели.

Обернувшись к ней, Даша мягко произнесла:

— Это необходимо, Наталья Дмитриевна. Глеб должен видеть, что с нами все в порядке, и не рассеивать свое внимание. Для начала мы обязаны позаботиться хотя бы о самих себе, а дальше… Посмотрим, как будут развиваться события.

Глеб благодарно сжал ей руку.

Глядя на мотающийся перед ней «конский хвост», графиня вздохнула.

— Дашенька, вы умница, держите меня в узде. Я такая темпераментная баба… Порой я просто за себя не ручаюсь.

Глеб улыбнулся ей через зеркальце.

— Вы наше секретное оружие, графиня.

— Смертельное притом, — добавила Даша.

— Вам бы только издеваться, — проговорила Наталья Дмитриевна, оглядываясь назад. — А друзья наши не отстанут?

Даша тоже оглянулась и вопросительно посмотрела на Глеба.

— Не отстанут, — ответил Глеб. — Они у меня на поводке.

Графиня, похоже, собралась поинтересоваться, что значит «на поводке», но вместо этого спросила:

— В каком направлении мы едем?

— В киевском, Наталья Дмитриевна, — улыбнулся Глеб.

Удовлетворенно кивнув, графиня вновь посмотрела в заднее стекло. Белый «фольксваген», ведомый Стасом, следовал за ними метрах в двадцати. Графиня с облегчением откинулась на спинку сиденья.

В киевском направлении они мчались часа полтора. Митька Грач, видать, не случайно выбрал место для дачи поглуше и подальше от столицы. Вспомнив указания Родригеса, Глеб у заросшего камышом болотца свернул на проселочную дорогу, которая по качеству покрытия не уступала Киевскому шоссе. Доехав до развилки, Глеб свернул налево. Белый «фольксваген» неотступно следовал по пятам. Через два-три километра, миновав дубовую рощу, они свернули направо и заметили у обочины бордовый «вольво». Глеб притормозил. Вслед за ним притормозил и «фольксваген» Стаса.

Глеб вышел из машины. Из бордового «вольво» ему навстречу вышли Игнат Дока и Вася. Внутри «вольво», за рулем, оставался некто в камуфляжной форме. Игнат и Вася были в костюмах «адидас», у обоих — грудь нараспашку. Плутоватые глазки Доки пытались разглядеть, кто сидит у Глеба в машине.

— Привет, Француз! — вскинул руку Папаня.

— Добрый день, — сказал Вася, и в его устах это прозвучало столь необычно, как соловьиная трель в клюве дятла.

— Здорово, — ответил Глеб и обратился к златозубому: — Ищешь приключений на свою задницу?

— Ну, — кивнул Вася.

— Без понтов? — уточнил Глеб.

Вася сверкнул золотой своей улыбкой.

— Ладно, хорош прикалываться! Погнали, что ли?

— Ну, — кивнул Глеб.

— Ты, блин, юморист, — проворчал Вася, топая следом за ним к «жигуленку».

Игнат прокричал ему в спину:

— Смотри там, не облажайся!

— Отвали, заманал уже! — откликнулся Вася, плюхаясь рядом с графиней.

«Жигуленок» рванул с места, а за ним — белый «фольксваген». Вскоре обе машины исчезли за горбом дороги.

Дока неторопливо подошел к Васиному «вольво» и уселся рядом с пузатым водителем в камуфляже.

— Чё-то я не просёк, Папань, — пробасил пузан. — Он чё, такими силами с Грачем воевать собрался?

Дока задумчиво ерошил жиденькую свою шевелюру.

— Значит, кто у нас там? Сивый — пятнадцать быков, Трехпалый — восемнадцать, Жора — двадцать три, правильно?

Пузан в камуфляже кивнул:

— Очко в очко.

— Жмых и Баксин — сорок семь, так? — продолжил свой реестр Дока. — Веня — ровно дюжина…

— Веня пока не прибыл, — уточнил пузан. — В пути еще.