Книга Звездные изгнанники - Андрэ Нортон

— Те, что нашли тебя и остальных, должно быть, забрали ленты...

— Но их должны были бы сохранить в Портсити. И архивы всех остальных погибших поселков. Но их нет в каталогах.

Она права. Если бы такие записи существовали, мой отец отыскал бы их. Он делал собственные записи в тех местах, которые исследовал. Однако, хотя, бывая в Порт-сити, мы регулярно навещали архив, не помню, чтобы он спрашивал о записях, сделанных в городах до их гибели. Отсутствующие ленты — кому они понадобились и зачем?

В Мунго все жители погибли. Может, в других местах было по-другому? Эта женщина, которая тронулась рассудком... Та самая, которую нашли в Роще Вура, а потом проследили до Чащобы. Может, она знала нечто такое, что не сумели извлечь из нее эксперты за короткое время до побега?

— Кому нужны эти записи? — спросил я вслух.

— Тому, — Илло пришла к тому же заключению, что и я, — кто хотел больше узнать о нас.

— Но это открытая планета, — возразил я. — Здесь никогда не находили никаких следов предтеч. Приборы не обнаружили разума выше уровня гаров и, может быть, горных корандов.

— А что, если действует искажение... — медленно сказала девушка. — Чащоба... она действует как искажающее устройство... это мы точно знаем.

Все снова упирается в Чащобу! Не хотелось верить, что разгадка в ней. Никто не мог в нее проникнуть. Разве что сюда привезли бы огромные машины уничтожения. Но такие машины давно запрещены во всех мирах любой Конфедерации или Лиги. Однако даже в таком случае, если в Чащобе действительно скрывается разумная жизнь, враждебная нам или нет, мы этого никогда не узнаем, потому что адские машины уничтожают все, и остается только обожженная пустая планета, затянутая облаками пыли.

— Если ответ в Чащобе... — Я пожал плечами.

— Да, если он там... — Но в ее голосе не было безнадежности. Что-то в ее тоне привлекло мое внимание, я посмотрел на девушку и увидел, что она задумчиво смотрит на пустые стеллажи. — Должно быть какое-то разумное основание! — В ней чувствовался новый прилив энергии, как будто она, приняв решение, хотела немедленно его осуществлять. — Ты когда-нибудь подходил к Чащобе, был на самом ее краю?

— Нет. Не было причин... и я не знаю ни одного странствующего, который бы там был. Читал отчеты в Портсити — этого достаточно.

— Не всегда. Большинство отчетов составлено инопланетниками.

— Подготовленными инопланетниками, — сразу напомнил я.

— Да, подготовленными. Но их учат полагаться на оборудование. А у тебя есть инстинкт странствующего — должен быть. Может ли инопланетник без всяких приборов проложить маршрут для фургона с упряжкой гаров?

— Он, вероятно, кончит тем, что пошлет призыв о помощи, — ответил я. Все знакомые мне инопланетники были шахтерами, космонавтами и торговцами из Порт-сити. Никто из них не выжил бы на равнинах, не смог бы проложить курс по местности или повести по маршруту упряжку гаров. Да, я пользовался инопланетным оборудованием, но самым простым и больше полагался на свои чувства, а не на приборы. В этом отношении Илло права. Точно так же как она способна излечить больного, которого инопланетная медицина признает безнадежным.

— Видишь? С самого основания поселков наши люди никогда не пытались узнать больше о Чащобе. Правда в том, что мы ее боимся.

— И не без оснований. Тех, кто в ней заблудился, никогда не находят. Были две картографические экспедиции с Альсабана, последний их сигнал был получен с восточной окраины Чащобы. Потом флиттер Херцо и еще один — компании Рекки...

— Все они инопланетники.

— Лаузер не был инопланетником, — возразил я. — В тридцатом году ПВ (после высадки) он сорок дней шел вдоль Чащобы.

— Верно. Но его экспедиция шла по краю Чащобы, не углубляясь.

— Санзор! — Я смотрел на девушку. — Сразу после похода Лаузера был уничтожен Санзор!

Возможно, последовательность этих двух событий случайна. Мне никогда не приходило в голову, что тут может существовать связь. И никто не вспоминал, что гибель первого, самого далекого владения, совсем маленького — ее приписали эпидемии — произошла сразу после возвращения Лаузера из долгого перехода и его пробной попытки проникнуть в Чащобу.

— Если что-то встревожилось, испугалось... — медленно говорила Илло. — Если для них мы такие же чужаки, каким нам кажется чудовище из ручья... переход Лаузера мог быть воспринят как угроза, которой нужно противостоять.

— Но ведь в следующий раз Тень ударила только через два года. — Я пытался вспомнить факты истории. К счастью, отец заставил меня выучить их.

— Мы могли находиться под наблюдением. Мы перемещались на север, все ближе и ближе подходили к Чащобе, и вызванные нами страх и гнев все усиливались. За эти два года разбилось и исчезло несколько флиттеров, в том числе один исследовательский. На борту должно было находиться очень много оборудования...

Я видел в ее словах все больше и больше смысла, какую-то страшную логику. Угроза территориальным правам — древнейшая причина войн. Животное и человек будут сражаться за свою землю, когда в нее вторгаются и даже когда только возникает угроза такого вторжения. А если угроза исходит от чего-то абсолютно чуждого, непостижимого даже по мыслительным процессам, вызванный этой угрозой страх только подкрепит гнев.

— Но почему никто не догадался... ведь прошло много времени, целые годы! — едва не взорвался я.

— Люди ограничены, они привыкли верить отчетам, находкам, сделанным с помощью приборов. Конечно, эти приборы точные и сложные, но все равно это машины, созданные людьми, чтобы облегчить наше мышление, а не такое, которое нам совершенно чуждо. Могут ли такие приборы зафиксировать то, что их создатели не в силах даже вообразить?

— Шахтерские поселки не затронуты. Но там есть силовые поля. Ни один наш поселок не мог себе такое позволить: внутри такого поля нормально жить невозможно. Но если нанесли удар — почему не по Портсити и не по большим городам к югу от Хальба, которые становятся все сильнее? С каждым новым годом там появляется все больше новых переселенцев.

— Возможно, по какой-то причине они не могут действовать на расстоянии. — Илло слегка нахмурилась.

Я заметил, что она сказала «они», а не «нечто» или «что-то». Враг приобретал туманные очертания, которых раньше не было. Возможно, не все наши догадки верны, но, по крайней мере, есть с чего начать.

Но я по-прежнему не видел возможности исследовать Чащобу — или причин для такого исследования. В человеке есть врожденные страхи и стремления. Конечно, они могут быть преодолены обучением и подготовкой в молодости, но могут и проснуться, а проснувшись, начинают побуждать к действиям.

Сколько себя помню, я всю жизнь был рядом с отцом, а отец был одержим Тенью. Да, погиб он от несчастного случая, в природной катастрофе, но даже умирая просил меня продолжить поиск. А вид скелетов в Мунго и у меня вызвал то же стремление. Илло пришла к тому же по другим соображениям, но я знал, что она не повернет назад.