Книга Сотворение мира - Гор Видал

У Дин-гуна хватило ума держаться подальше от узурпатора. «Подальше» в буквальном смысле: он вечно пропадал на охоте и в столицу приезжал, лишь когда приходилось обращаться к предкам. Должен сказать, я бы на его месте заключил союз с Ян Ху. Вместе они бы разгромили противников. Но Дин-гун был робок и к тому же не имел ни воображения, ни опыта, чтобы почувствовать себя настоящим правителем. Три известные фамилии подавляли семейство Дин-гуна на протяжении пяти поколений. А тот уезжал на охоту.

В конце концов Ян Ху зарвался. Он попытался убить отца Кана. Но Цзи сплотились вокруг своего вождя, и Ян Ху бежал в Ци, захватив большую часть государственной казны. Правительство Лу потребовало выдать мятежника вместе с украденными сокровищами, и, когда требование осталось без ответа, отношения между Ци и Лу испортились.

Кан-нань заверил меня, что Ян Ху, по его выражению, даже злоумышляет вернуться, чтобы, по выражению узурпатора, создать «Восточное Чжоу» — то есть реставрировать истинного небесного императора. Должно быть, Ян Ху обладал даром убеждения. Определенно этим человеком в Лу многие восхищались, особенно среди тех, кто почитал так называемые старые традиции. Насколько мне известно, он так и не вернулся. Клан Цзи очень могуществен, а Кан-нань — человек умный и волевой, если он еще жив. Когда я встретился с ним, он уже третий год был главным министром. Но даже будучи абсолютным диктатором, он побаивался Ян Ху. Кроме того, он был потрясен недавним мятежом одного из самых способных своих военачальников — коменданта замка Би.

Со времен распада империи Чжоу знать всегда строила себе крепости. Сначала замки предназначались для защиты против грабителей и вражеских войск. Но постепенно, с годами, они стали видимым внешним признаком мощи той или другой семьи. Через браки, предательства, безжалостные бунты каждая семья, даже клан стремятся завладеть как можно большим числом крепостей. С тех пор как клан Цзи стал постоянно контролировать самое большое число укреплений в Лу, он вошел в союз с соперниками из семейств Мэн и Шу и управляет миллионным народом. Само собой, у правителя замков нет. По сути дела, он владеет только дворцом, на содержание которого постоянно не хватает денег. Ян Ху обещал изменить подобное положение вещей и даже говорил о разрушении замков Цзи. Подозреваю, именно угроза крепостям, а не покушение на старого наня, и привела Ян Ху к падению.

Лет за десять-пятнадцать до моего приезда в Лу комендант замка Би поднял мятеж против своих хозяев Цзи. Пять лет он удерживал крепость, но в конце концов ему пришлось сдаться и искать убежища в Ци. Не секрет, что Кан-нань считал коменданта главным подстрекателем войны между Ци и Лу, хотя другие отдавали эту честь Ян Ху. В любом случае, комендант коварно восстал как еще один сторонник правителя. Он тоже хотел создать «Восточное Чжоу».

Кан-нань намекнул на этот мятеж. Как обычно, он изъяснялся более чем туманно:

— Ясно, что небеса желают отказать нам в абсолютно безмятежной жизни. И все же мы ублажаем небеса и выполняем все традиционные ритуалы. К несчастью, у нас есть недоброжелатели на севере… — Кан-нань помолчал, желая удостовериться, понял ли я двусмысленность. Я понял. Ци к северу от Лу, а слова «на севере» также означают «небесный император». — Вижу, вы знаете наши обычаи. Конечно, я подразумевал Ци, где укрывают наших врагов. Не пойму зачем. Мы никогда не принимали ни одного противника их правительства. Люди непознаваемы, не правда ли?

Я согласился. Люди действительно всегда казались мне непознаваемыми. Они пекутся исключительно о своей выгоде. И как они решаются излагать или объяснять, скажем, факт сотворения мира, всегда оставалось для меня загадкой.

Мы сидели в тускло освещенной комнате, в воздухе трепетала нежная музыка — скорее отголоски звуков, чем сами звуки, и я понял, что Кан-нань хочет воспользоваться мной. Диктатор испытывал меня в привычной ему манере — не договаривать до конца. Он как бы раскалял внутренность черепашьего панциря, чтобы прочесть таинственные письмена, выступающие на внешней поверхности. Я оставался недвижим, как… как черепаший панцирь.

— Восстановление дома Чжоу — это наша мечта, — сказал диктатор довольно неожиданно.

— В ближайшем будущем?

— Кто знает? В любом случае сначала гегемония, потом право. — Две тонкие параллельные линии вдруг исказили верхнюю часть яичной скорлупы. — Некоторые верят, что процесс можно повернуть вспять. Я так не думаю, но многие мудрые и не очень мудрые люди считают, что можно. Они верят, что если законному правителю дать древнюю светскую власть, за этим последует и небесное право… Эти ложные идеи вдохновляют авантюристов. Вот почему наше войско стоит у Каменных Ворот. С авантюристами справиться нетрудно. — Верхняя часть яйца снова разгладилась. — Мы не боимся предателей. Но боимся — и уважаем — наших божественных мудрецов. Вы знакомы с учением Конфуция?..

— Да, почтенный правитель. Фань Чи мне много рассказывал о нем на западе. И конечно, все образованные люди спорят о нем. Даже Учитель Ли, — добавил я с улыбкой, уже начав понимать, откуда дует ветер.

— Даже Учитель Ли, — повторил он.

Нижняя часть яйца ненадолго изобразила две морщинки. Диктатор улыбнулся.

— Они не любят друг друга, эти мудрецы, — негромко сказал Кан-нань. — Конфуций возвращается в Лу по моей просьбе. Он не был здесь пятнадцать лет. За это время Конфуций объездил почти все страны меж четырех морей. Ему нравится думать, что мой досточтимый отец, главный министр, изгнал его. Но уверяю вас, это не так. Это Конфуций изгнал нас. Он очень прям. Когда правитель Ци подарил моему отцу несколько религиозных танцовщиц, — слова о религиозных танцовщицах смахивали на вавилонское выражение «храмовые проститутки», — Конфуций решил, что отец не должен был принимать дар на том основании, что это неприлично. Он привел традиционный довод: такие танцовщицы ослабляют решительность человека, который ими владеет. Очень вежливо мой отец сказал, что рассматривает подарок как стремление правительства Ци искупить свою вину за укрывательство изменника Ян Ху. Тогда Конфуций отказался от всех должностей. Он был высшим должностным лицом города Чжун-фу, прелестного местечка — вам нужно посетить его, пока вы здесь. Он также помогал надзирать за работами… нет-нет, я ошибся — он получил повышение и стал помощником министра полиции — это очень важная должность, и он исполнял ее весьма компетентно.

Кан-нань говорил, глядя в стену у меня за спиной. Куда дует ветер, не вызывало сомнений. Он знал, что я друг Фань Чи, а Фань Чи был учеником Конфуция, как и управляющий Жань Цю. Я стал связывать все это воедино. И связал.

— Конфуций ездил в Ци? — спросил я.

— Да.

Мы пили сливовое вино, слушали музыку, перекатывали нефритовый шар, чтобы охладить руки.

Я не знал никого ни в одной стране ни в какие времена, кто бы занимал такое место в жизни общества, как Конфуций в Срединном Царстве. Он родился в Лу в семье первого ши. Это означало, что по рангу он идет сразу за государственными министрами. Тем не менее семья Конфуция была небогатой. Говорили, что его отец служил низшим офицером в войске клана Мэн. Как и другие фамилии наней, этот клан руководил школой для сыновей своих сторонников. Конфуций был самым блестящим учеником из всех, когда-либо учившихся в этой школе. Он изучил Книгу Песен, Книгу Истории, Книгу Перемен и сделался таким знатоком прошлого, что мог принести пользу в настоящем. Как сын первого ши, он также обучался военному делу и, пока возраст не замутил зрения, проявил себя превосходным стрелком из лука.