Книга Шатун - Сергей Шведов

Доброга с удивлением наблюдал, как всполошились урсы, как забегали по стану приказные от старейшин, размахивая руками и расчищая место непонятно для кого и для чего. Обеспокоенность своей дружины еще более усугубил Осташ, вышедший из шатра в одиночестве.

– Божий суд по-урсски, – сказал он насторожившимся мечникам.

– А что это такое? – удивился старший Брыль, но Осташ в ответ только руками развел.

Урсы выстраивались в круг, охватывая вытоптанный сотнями ног центр стана многочисленными кострами. В средину круга не вступал никто, видимо опасаясь мести духов за нарушение издревле заведенного ряда. Осташ со своими дружинниками оказался в первых рядах зрителей. Еще недавно он сам входил в подобный круг, и противостояли ему тогда разъяренные туры. Та игра была смертельно опасной, но все-таки посильной для ловкого и тренированного человека. Перед испытанием Осташ несколько месяцев изучал повадки туров под началом седобородых волхвов. И те же волхвы-наставники учили его не терять головы в противостоянии любой силе, человеческой, животной или нечистой. Осташ легко усваивал науку и заслужил одобрение Велесовых старцев. Сам кудесник Сновид, увидев Осташевы успехи, назвал его избранным от рождения и допустил к боготурским испытаниям на Даджбоговы дни. Надо полагать, боярин Драгутин много лучше Осташа владеет наукой побеждать в самых необычных условиях самых изощренных противников. Но, похоже, урсы приготовили для даджана нечто из ряда вон выходящее.

На дальнем конце поляны появились четыре всадника, которые, держась друг от друга на приличном расстоянии, тащили на цепях свирепое мохнатое животное. Впрочем, «тащили» – слово неточное. Громадный, разъяренный зверь рвался с цепей и тянул за собой всадников, которые с трудом его удерживали, качаясь в седлах под испуганный храп коней. Несколько пеших урсов кинулись им на подмогу и если не укротили зверя, то, во всяком случае, удержали его на подходе к кругу. Рев обиженного медведя разносился по всей поляне, а ответом ему была гробовая тишина, воцарившаяся среди урсов.

Полог шатра наконец дрогнул, и в свете ярко вспыхнувшего ближайшего костра на утоптанный снег ступили ган Сидок, ган Багун и боярин Драгутин. Все трое были в броне, но у Драгутина и Багуна не было оружия.

Молодой Брыль испуганно охнул у Осташа за спиной. Не оставалось уже сомнений, какое испытание предстояло выдержать боярину и гану, чтобы доказать свою правоту. Причем правота одного оборачивалась полной неправотой другого, а значит, выйти из круга мог в лучшем случае один.

– Что это будет? – спросил у плечистого урса Доброга.

– Злой дух вселился в любимца Лесного бога, – охотно отозвался тот. – Кто изгонит злого духа, тот станет ближником Хозяина.

– А почему им не дали мечи или хотя бы сулицы? – спросил Молодый

– Злого духа можно одолеть только голыми руками, – пояснил урс. – Дело-то не в медведе. А если зверя убить мечом, то, значит, нанести ему смертельную обиду, и все его родовичи ополчатся против урсов. Но если человек голыми руками одолеет злого духа, то медвежья сила перейдет к победителю вместе с благословением Лесного бога.

– А если злой дух возьмет верх над человеком? – спросил Доброга.

– Значит, такова воля Хозяина – и быть по сему, – вздохнул урс. – Зверя отпустят на свободу, и будет он карой для тех, кто забыл правду Лесного бога.

Доброга на эти слова урса только головой покачал, но вслух ничего не сказал: под чужой кров, как известно, не лезут со своим рядом. Зато теперь Доброга точно будет знать, почему ближников урсского бога называют Шатунами и почему их так боятся радимичи. Большая сила должна быть в человеке, голыми руками одолевающего свирепого и сильного зверя-шатуна, и способен на это только тот, кто к богам близок. А у простолюдина на одержимого злым духом медведя сил не хватит. С мечом или рогатиной Доброга, возможно, рискнул бы пойти на шатуна в случае крайней нужды, но чтобы лоб в лоб и голыми руками – для этого надо иметь железное сердце.

Драгутин и Багун вошли в круг и остановились шагах в пятнадцати друг от друга. У зверя будет выбор, на кого первого напасть. И если этот первый одолеет шатуна, то он прав в споре, а его противника ждет смерть от мечей урсов, а если он падет под ударами злого духа, то уцелевший будет признан во всем правым и может сойти с круга, не вступая в схватку со зверем. Но в этом случае вышедшему из круга Шатуном не быть и в ближниках Лесного бога не ходить.

Условия предстоящего суда изложил собравшимся старейший из урсских вождей Иллурд, которого выбрали распорядителем. Все остальные ганы отступили назад, слившись с молчаливой толпой ратников.

– Приступайте. – Иллурд махнул рукой и вышел из круга.

Медведь, спущенный с цепей, оглушенный свистом и криками массы людей, ослепленный светом костров и факелов, которыми его гнали к центру круга, ревел так, что осыпался снег с ближайших елей. Врагов своих он увидел лишь тогда, когда вырвался на середину. Их было двое, и на мгновение зверь замер перед нелегким выбором, но потом встал на задние лапы и обрушился всей своей массой на Багуна. Урсский ган сломался как тряпичная кукла и упал на землю. Доброге показалось, что в последний момент Багун дрогнул сердцем и отшатнулся назад, чем привлек к себе внимание зверя.

– Выходи из круга! – закричали Драгутину урсы.

Но боярин поступил наоборот – бросился к зверю и ударил его ногой в бок. Удар пришелся, видимо, по чувствительному месту, поскольку шатун взревел, оставил Багуна и пошел на Драгутина. Кто хоть раз противостоял медведю с мечом или рогатиной в руках, тот знает, насколько стремителен в движениях этот неповоротливый с виду зверь. Разинутая пасть шатуна нависла над головой Драгутина, а тяжелые лапы обхватили плечи. Тяжесть медвежьей туши была неимоверной, но боярин каким-то чудом устоял на ногах. На миг Драгутину даже показалось, что это само небо обрушило на него карающую длань, и тяжесть этой длани не способны выдержать ни сердце человека, ни его хребет. Из застилающего глаза боярина кроваво-красного тумана выплыло вдруг улыбающееся лицо Лихаря Урса, рассказывающего, как он одолел в священном кругу зверя, сунув ему кулак в глотку. Тогда Драгутин ему не поверил, но сейчас у него не было выбора.

– Откусил руку, – ахнул Брыль и закрыл глаза, чтобы не видеть продолжения ужасного зрелища.

Зверь и человек слились в объятиях, и казалось, что боярину не устоять более и минуты, но он все-таки стоял, вжимаясь в противоборствующую ему огромную тушу. Зверь странно хрипел и приседал, словно пытался оторваться от цепкого противника.

– Он его душит, – жарко выдохнул плечистый урс. – Душит!

Зверь упал на бок и увлек за собой боярина, рука которого ушла в медвежью пасть чуть ли не по самое плечо. Шатун рвал когтями крепкую бронь, и ярко-красная кровь ручьями струилась по лицу и телу Драгутина. Но Осташ вдруг понял, что человек побеждает зверя. Поняли это и урсы, а потому гудели все громче и громче. Медведь еще какое-то время ерзал задними лапами, а потом затих.

– Сильны у Дажбога ближники, ничего не скажешь! – прицокнул языком от восхищения Доброга.