Книга Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин

таких откровений ничего наладить уже не выйдет, сорян. Последний мост догорает, смотри!

Юри уперла руки в бока.

— Н-ничего п-подобного, вон он стоит, в целости и сохранности!

— Да нихрена! — перебил я, — смотри внимательно, реально дымит!

Я не шутил — над мостом и впрямь вился сизый дымок. Любой, кто хоть раз в жизни выбирался на природу летом или просто ошивался возле шашлычной, этот запах узнал бы без труда. На мосту. Жарили. МЯСО. Когда рот наполнился слюной, до меня дошло, что хорошо бы подбросить в топку чего-нибудь съедобного. А то одними карликовыми круассанами сыт не будешь.

— Тоже перекусить захотелось? — спросила Юри.

— Еще как, — признался я, — пойдем перехватим, у меня с собой только

телефон, правда, даже карты нет, но вдруг шашлычник продвинутый попадется.

Идею Юри поддержала, поэтому мы решили это дело не откладывать. И были вознаграждены — прямо по мосту какой-то тощий усач в белой рубахе и колпаке катил мангал на колесиках. По виду им на двоих было лет сто пятьдесят, и куски мяса на решетке впитывали в себя ВЕКОВОЙ жир. Холестерин в крови от такого обеда сделает мгновенный «stonks». Так что, пожалуй, возьму себе не один, а два куска вырезки. Юри не отстала, а пожалуй, даже и превзошла — тоже взяла два куска, а еще сосиску и шкварок сверху добавила. Как только я все это великолепие увидел — окончательно убедился в том, что мы поладим.

(а я думал, вы уже поладили. когда там обжимались на берегу)

Это только разминка была, не считается.

Кибершашлычник получил свою кибероплату, мы взяли одноразовые тарелки и отправились обратно. Хавать у всех на виду как-то не хотелось.

— Юри, ты точно в порядке? — спросил я, когда мы устроились на прежнем месте.

— М?

Она дожевала кусочек мяса и вопросительно глянула на меня.

— Ну… — постарался пояснить я, — у тебя все путем, в смысле?

Да уж, превосходный выбор слов, Игорян, красноречие свое приоткрываешь, как эксгибиционист — плащ. У Юри с общением хреново, доходчивее говорить надо, пусть и о деликатных вещах.

— Д-да, а у тебя? — мастерски она переключила фокус, конечно, — в-весь какой-то растрепанный, п-помятый, листья вон в волосах откуда-то, т-ты сейчас п-похож на д-духа леса.

— Духа леса? — переспросил я.

Юри мягко улыбнулась.

— Именно, о-они живут в деревьях и оберегают вверенную им местность от посягательств человека.

Оберегают? Хм, может, местные лешие наловчились принимать человеческий облик и в нем стращать тех, кто без уважения по лесу шарится или просто рандомных прохожих. Типа меня. Стоп, это уже попахивает магическим мышлением. Нездоровая штука, ее бы по-хорошему изжить надо еще в детстве, когда угораешь по байкам про красную руку, черную простыню и зеленые пальцы. Хорошую все ж книжку Эдуард Успенский написал…годную.

(ну знаешь, когда творится такая дичь, границы возможного раздвигаются быстрее, чем ноги фанатки перед Томом Холландом)

— А ты в это веришь? — спросил я, — ну, в паранормальщину всякую, фэнтезятину.

Юри покачала головой.

— Нет, конечно, — она поскребла вилкой донышко одноразовой тарелки, — но хотела бы верить. Если п-принять за основу то, что кроме нашего мира, ничего не существует, жизнь сразу начинает казаться… скучной. Когда ты сама по себе и и-изо дня в день п-путешествуешь разве что п-по маршруту «дом-школа-дом», из тебя будто п-по капельке вытягивают жизнь, Г-гару. Мне рутина не д-доставляет н-неудобств, я привыкла, но… когда самым захватывающим впечатлением из реальной жизни оказывается п-поход в к-караоке с д-девочками, начинаешь желать чего-то б-большего.

Я думал, что все потрясения за сегодня пережил. Но, как оказалось, ошибся. Юри в караоке? Даже представить такое страшно. Как только вселенная не схлопнулась, когда тихоня переступила порог этого заведения?

— Караоке? — спросил я с осторожностью.

— Д-да, — кивнула Юри, — п-поиимаю твое удивление…

Проклятье, все-таки не очень я хорош, когда надо эмоции спрятать. Не бывать мне чемпионом в покере никогда, хех.

— … я бы тоже не пошла туда, но Саёри т-так упрашивала, что проще было согласиться. П-при всей своей ребячливости она о-очень упорная — если что втемяшит в голову, то н-непременно добьется своего.

Я сделал мысленную пометку — досье на Сайку пополнилось новой записью. Довольно неожиданной. Не слишком моя соседка тянула на целеустремленную волевую личность, однако Юри знает ее лучше меня, пусть даже по лору все наоборот… Это надо в уме держать. Кто знает, если Саёри мучают суицидальные идеи, она вполне может и план составить, чтоб никто не помешал роскомнадзорнуться. Многоходовочку, мать ее.

— П-поначалу я не пришла от б-бара в восторг — слишком громко, слишком ярко, да еще и пришли мы в субботу, так что желающих о…о…отдохнуть было полным-полно. Но я привыкла, хоть и спела всего д…д…две п-песни.

— И какие же песни ты выбрала?

По правде сказать, меня не больно-то это интересовало, но для выхода на новый виток разговора превосходный вариант. К тому же позволит чуть лучше ее узнать.

(как будто тебе за сегодня еще не хватило сюрпризов)

Юри задумалась.

— Выбрала из к-каталога. Одна б-была медленная, о-очень лиричная. «Братья п-по оружию» называется. А вторая, «Мария», чуть побыстрее.

— Никогда не слышал, — признался я, — может, споешь? Только для меня.

И тут снова, как кот из известного мема, я наврал, сказал неправду. Ну, не совсем правду. Конкретно ЭТИ песни я не слышал, может, она имеет в виду что-то кардинально новое, но вот в нашем мире обе вещицы с такими названиями у меня в плейлисте болтаются. «Дайр стрэйтс» и «Блонди». Да, уважаю батя-рок, можете в меня булыжниками кидать, хрен я откажусь от своих убеждений, е-мое.

Юри смутилась.

— Д-даже не знаю, Г-гару, я никогда не пела для кого-то еще…

Я удивился.

— Че-т не стыкуются твои слова тогда, Юри. Или у тебя в караоке приватная кабинка была?

— Если честно, то да, Моника сняла нам отдельную к-комнатку, н-но дело не в этом. П-понимаешь, там… там было все п-по-другому… решиться было п-проще. Ч-черт возьми, — она всплеснула руками, — Н-нацуки выпила д-два стакана д-дайкири и спела «Я ж-жду г-героя»! П-после такого вы…вы…выступления уже ничего не стесняешься. А сейчас в…все… все иначе.

Громкость голоса у нее снова ухнула вниз, и мне пришлось взять беднягу за руку, чтоб чуток приободрить. Раньше мне казалось, что общение с Юри это как беготня