Книга Оборотень. Новая жизнь - Марк Даниэль Лахлан

– Нет, – покачал головой Харбард.

Послышался шелест трепещущих перьев, и Харбард вдруг оказался возле Элеоноры. Он замахнулся саблей-полумесяцем, но, посмотрев на девушку, на миг заколебался. Кроу увидел в этом свой шанс. Он прыгнул вперед и сбил старика с ног; тот растянулся на полу.

Харбард заскользил к краю башни, и в какой-то момент ему показалось, что он сейчас свалится на землю. Но тут вновь послышался шелест крыльев и Харбард внезапно оказался у Элеоноры за спиной. Однако Кроу теперь ожидал этого и был уже на пути к этому месту, когда там снова возник Харбард. На этот раз оборотень остановил старика, схватив за плащ и сорвав его с плеч. Кроу повалил Харбарда и, оказавшись сверху, стал бить его кулаками в лицо, чтобы заставить профессора воспользоваться своей саблей.

– Убей меня! – молил Кроу. – Убей и освободи!

Харбард пытался вырваться, но Кроу был сильнее. Старик мог освободиться, лишь ударив противника саблей. Он резко ударил Кроу рукояткой в висок, и тот отлетел в сторону. В следующий миг Харбард был уже на ногах и бросился к Элеоноре с саблей-полумесяцем наперевес.

В шахте под Ковентри Дэвид Ариндон погрузился в бак, в котором тонули Харбард и его племянница. В руке у старика был зажат обломок сабли-полумесяца, и Ариндон изо всех сил пытался его вырвать.

– Смотри на меня! – процедил он сквозь свои почти отсутствующие губы. – Смотри на меня! И отдай то, что по праву принадлежит мне.

Балби пересилил боль. «Она сейчас ужасно некстати», – решил он про себя. Отчаянно хромая, инспектор поднялся на платформу и добрался до края бака с водой. Времени не оставалось. «Тут уж не до изящных манер», – подумал Балби. Он схватил Элеонору за волосы и вытащил ее на помост. От этого мучительного усилия в глазах у инспектора потемнело. Он едва не отключился, но все же, сделав над собой усилие, просунул пальцы под аркан на шее девушки и снял его. Элеонора вдруг закашлялась и что-то бессвязно залепетала. Она была жива! Балби обнял ее.

В баке с водой Харбард обхватил руками Ариндона и попытался утопить его, утаскивая на дно. Ариндон начал терять сознание.

В это время в башне-призраке появились уже два Эндамона Кроу. Или, по крайней мере, Эндамон Кроу и еще один человек, чрезвычайно похожий на него. Тот второй был почти идентичен первому, но гораздо более мускулист, дик и неухожен; его тело было покрыто шрамами, а на щеках виднелась грубая татуировка, которая должна была изображать пасть волка.

Тот Кроу, что был без отметин, протянул руку к своему двойнику и коснулся его. Двойник обернулся и взял его за руку. Холм позади башни, казалось, пришел в движение. Харбард улыбнулся и занес над ними саблю-полумесяц.

– То, что было сделано, будет переделано, – произнес он. – Вы оба умрете под взглядом волка.

Макс по-прежнему оставался лицом к лицу с волком. Откуда-то изнутри звериной шеи высунулась голова цыганки, Байлы Броно Алженикато, его первой жертвы. Половина ее лица была обожжена огнем, разведенным в лагерном рву. Из-за этого казалось, что ее правый глаз, смотревший прямо на него, торчит из черепа.

– Волк слушается вас. Прикажите, чтобы он убирался, – сказал Хауссман.

Макс повернулся влево и посмотрел на Герти. Она была растеряна и, судя по всему, лишилась рассудка от ужасов этого замка. Макс попытался представить себе их будущее и не смог. У него перед глазами возникла безрадостная картина: он уныло бредет по бесконечному черному берегу, усеянному миллионами трупов.

В голове у Макса зазвучал голос. Это была Герти, но в то же время и не она – ее голос казался чужим.

– Нет тебе прощения, – сказала она.

– Заставьте его отступить. Я не хочу рисковать, стреляя в вас из фаустпатрона, – произнес солдат.

Макс снова поднял взгляд на голову цыганки. Внезапное понимание того, что он сделал и что потерял, обрушилось на него, словно сокрушительная волна, готовая смыть его без следа.

Макс выскользнул из-под нависавшего над ним волка. Громадные глаза чудовища внимательно следили за ним. Складывалось впечатление, что оно действительно ждет его команды.

«Я уже оставил за собой столько трупов, – подумал Макс, – что, наверное, пора поставить точку».

Дыхание страшного животного душило доктора, этот звук сверлил ему мозг.

– Убей нас всех, – скомандовал Макс, и волк словно взбесился.

В башне-призраке Харбард направился к двум Кроу, но ему наперерез бросился один из них, тот, чье тело было разрисовано и покрыто наколками. Началась жестокая схватка. Сабля-полумесяц снова и снова наносила удары по человеку-волку, вонзаясь в его тело и исторгая из него фонтаны крови. Но руки Фейлега – который вселился в тело Дэвида Ариндона, когда Харбард впервые попытался отсечь его дух от духа его брата, снедаемого угрызениями совести, – уже сжались на горле старика и не выпускали его.

Позади башни волк вздрогнул во сне. Тонкие веревки, протянутые вдоль всей горы, натянулись и зазвенели. Волка сдерживали путы! Он был связан! Кроу поднял голову. Казалось, волк моргнул, и на секунду его взгляд задержался на Кроу.

Кроу пошатнулся, и его сознание заполнилось запахом крови.

Он услышал женский голос. Это была Адисла.

– Смотри же, смотри, мучитель, ты делаешь то же, что и всегда. Тебе никогда не уйти от моего проклятья!

В следующий миг он набросился на них – на старика, на близнеца и на женщину. Кроу вгрызался в их плоть и сухожилия, рвал руками мышцы и внутренние органы. Дело было сделано – в нем снова проснулся неудержимый убийца. Кроу ни о чем не думал. Та часть его натуры, которая отвечала за мыслительный процесс, захлебнулась в потоке крови. Пошатываясь, Кроу подошел к краю башни и поднял голову. Из его тела торчала сабля-полумесяц. Волк, который и был этим холмом, спал, хоть глаз его и был открыт. Кроу заглянул в него, и его сознание раздвоилось. Он одновременно стоял на башне, глядя на волка, и был волком, смотревшим на человека, который стоял на башне и разглядывал волка-холм. Кроу понял, что он волк и ему не уйти от своей судьбы.

Глаз волка закрылся. На миг Кроу захлестнула темнота, и он рухнул с башни. Падая, он видел себя волком, но, когда ударился о землю, его шкура как бы слетела с него, рассыпавшись на куски, – а вместе с ней и его воспоминания, мысли, его индивидуальность. Личность Эндамона Кроу распадалась на части.

В шахте Балби попытался вытащить Ариндона и Харбарда из воды; сил на это у него уже не было, но он не оставлял своих попыток.

Через десять минут напрасных усилий инспектор сдался и повернулся к Элеоноре. Теперь все его мысли были направлены не на мертвых, а на живых.

51

Полнолуние

Леса в Зауэрланде обширные и густые. Клаус Эберхард не стал бы рисковать, заходя в них слишком далеко, как не стал бы заглядывать и в местные пещеры без острой на то необходимости. Но в их краях объявилась волчья стая, и Эберхард намеревался защитить своих овец во что бы то ни стало – и не важно, что говорит по этому поводу закон.