Книга Песенка для Нерона - Том Холт

Учитывая и это, и рассказ мамы, можно смело утверждать, что я произнес блестящую речь.

— Привет, — сказал я.

— Заткнись и слушай, — ответил он, оглядываясь через плечо. — Я не знаю, проследили ли за мной досюда; вообще это только вопрос времени. Послушай, мне надо где-то спрятаться, а ты должен найти корабль, на котором я мог бы добраться до Гибернии, и как можно скорее.

Я ничего не понимал.

— Гиберния? — переспросил я. — Какого хрена тебе понадобилось в Гибернии?

Он нахмурился.

— Это самая далекая страна в мире, — сказал он, как будто это было совершенно очевидно даже для такого тупореза, как я. — Ты мне поможешь или что?

— Притормози на секундочку, а? — сказал я. — Кто за тобой гонится? Что происходит?

Он оскалился.

— Мы обязательно должны вести эту беседу посреди поля? — сказал он. — Почему ты не способен сделать ничего, не разводя споров и разговоров?

— Ладно, — сказал я. — Хорошо. Пошли.

Он устроил настоящий спектакль — всю дорогу крался, пригнувшись, вдоль обочины; полагаю, пытался сделаться незаметным, но в итоге выглядел подозрительней некуда. Если бы мы напоролись на кого-нибудь из соседей, тому хватило бы одного взгляда, чтобы кинуться домой и рассказать семье, что он видел Галена в компании странного типа, который то и дело нырял к самой земле, а к утру эта история обошла бы всю Филу.

— Итак, — сказал я, пытаясь не обращать внимания на его идиотское поведение, — можешь ты наконец рассказать, что произошло?

— Проблема, — сказал он. — Филократа арестовали.

До чего же грустно слышать, подумал я; о, не обращайте внимания.

— Да не может быть! И чего он натворил? Спер столовый прибор на одном из выступлений?

— Не говори ерунды, — прошипел Луций Домиций. — Он никогда ничего подобного не делал, он человек искусства. Нет, я должен был встретиться с ним на рынке, но опоздал, а когда пришел, его уже не было. Я спросил одного знакомого, не видел ли он его, и знакомый сказал — да, он стоял у колодца, никого не трогал, когда его схватили двое солдат и здоровенный уродливый мужик, с виду похожий на гладиатора. Скрутили ему руки за спину, ни слова не говоря, и потащили прочь.

Я не был уверен, что мне понравилась эта история — и не потому, что я так уж волновался за Филократа, ясное дело.

— Есть предположения, почему? — спросил я.

— Заткнись и узнаешь. В общем, я пошел к префектуре; думал испробовать одну из наших старых схем — с помощью которых я обычно вытаскивал тебя из каталажки, когда тебя прихватывали. Видит Бог, у меня богатая практика. Хотел попробовать ту, где я хозяин, а ты мой никчемный раб, который постоянно попадает в неприятности. Я зашел в сторожку и спросил, нет ли у них такого-то и такого-то и рассказал свою историю; мне сказали, что никого похожего у них нет. Что ж, это означало, что его забрала не обычная стража, а значит, дело не в заурядной краже или антиобщественном поведении. Но я, конечно же, понятия не имел, с чего начинать поиски. Поэтому я пошел шататься по городу, пытаясь придумать план действий — и тут, просто по случайности, кое-кого увидел.

— Ладно, — сказал я. — Кого?

Он вздохнул.

— Помнишь, когда мы были на Сицилии, — сказал он, — и напоролись на кортеж наместника, ты устроил дурацкое представление, когда он стал задавать тебе вопросы?

Я не был уверен, что именно так все было, но не стал спорить.

— Да, — сказал я.

— Так вот, помнишь того верхового, который зарубил наших мулов? Это был он.

Потребовалось некоторое время, чтобы переварить его слова.

— Здесь, — задал я дурацкий вопрос. — В Афинах?

Луций Домиций энергично кивнул.

— Никаких сомнений, — сказал он. — Я разглядел его отчетливо, не больше чем с пяти шагов. Слава Богу, он с кем-то разговаривал и не видел меня. По крайней мере, я так думаю. В общем, я свалил оттуда так быстро, как только смог. Выбрался из города и сразу сюда, по дороге спросил двух старикашек, где ты живешь; когда я добрался до твоего дома, тебя там не оказалось, разумеется, но во дворе торчал работник, и он сказал мне, где тебя можно найти. Суть в том, — продолжал он, — что если я без труда тебя разыскал, то он найдет еще быстрее. Как я понимаю, его люди уже могут поджидать нас там. Я имею в виду, всем известно, что вы с братом — из Филы. И это единственная причина, по которой наместник явился в Афины.

Я чувствовал себя так, будто меня пнули в живот.

— И что, по-твоему, мы должны делать? — спросил я его.

Он пожал плечами.

— Невозможно сказать наверняка, — заявил он. — Но есть одна идея. Я спрячусь вон в той оливковой рощице у начала дороги, а ты сходишь домой и посмотришь, все ли чисто. Если ты вскорости не вернешься назад, я пойму, что ты попался, и смоюсь. Если все в порядке, ты сможешь меня спрятать, а потом найти мне место на корабле. Как только я свалю отсюда, сиди тихо и жди их появления. Они обыщут твой дом, конечно, и допросят тебя, так что тебе надо будет наврать им что-нибудь: типа, да, он был тут пару дней назад и говорил что-то про Коринф с заездом в Мегару; что угодно, лишь бы сбить их со следа, — он немного подумал. — Лучше всего дать им немного тебя побить сначала, чтобы они думали, что выколотили из тебя эти сведения. При таком раскладе они с большей вероятностью в них поверят.

Я кивнул.

— Я могу спровоцировать их сжечь мои сараи и вырубить виноградники, — сказал я. — А может, даже переломать мне ноги или отрубить правую руку.

— Как угодно, — сказал он. — Детали я оставляю на твое усмотрение. Но всем известно, что ты от рождения трус, поэтому, может, не стоит заходить так далеко. Ровно настолько, чтобы получилось достоверно. Думаю, мне надо оторваться по крайней мере на четыре дня — после этого, даже если они выяснят, на каком корабле я уплыл, то не смогут догнать меня посуху. А, и еще мне нужны деньги, конечно, смена одежды и все такое.

Я посмотрел на него.

— Можешь забрать мою рубашку, — сказал я, — только она на тебя не налезет.

Он только кивнул.

— Тот работник, которого я видел, — сказал он. — Он примерно моего размера. Наверное, его шмотки мне подойдут, я не брезгливый.

— Ты ублюдок, — сказал я. — Ты самовлюбленный тупой козел.

Этого он не ожидал.

— Да что я такого сделал? — жалобно сказал он.

— Ох, да ради всего святого, — сказал я. — Ты появляешься в городе, практически восстав из мертвых — и как ты меня встречаешь? Да знать меня не желаешь, вот как. О нет, типа, ну ладно, пару минут я могу на тебя потратить, а лучше заскочи попозже, сейчас мы с моим новым дружком Филократом страшно заняты, так что проваливай. Ты слышал, что он сказал? — добавил я в бешенстве. — Он назвал меня фермером! Кто этот фермер, сказал он, и это при том, что я стоял тут же!