Книга Дом глав родов Дюны - Фрэнк Герберт

— Здесь будет слишком сыро, чтобы они вернулись.

— Большой Ангар для нуль-кораблей на Посадочной Площадке можно переделать в пустынную лабораторию. Песок, контроль атмосферы. Там есть все необходимое с тех пор, когда мы доставили сюда первых червей.

Шиана посмотрела в западное окно.

— Закат. Мне хотелось бы снова спуститься и побродить в песках.

«Вернутся ли к вечеру первые корабли?»

— Конечно, Преподобная Матерь, — Уолли отошла в сторону, открывая путь к двери.

Уходя, Шиана заговорила:

— Пустынную Вышку давно надо было перенести.

— Мы готовы.

Солнце скатывалось к горизонту, когда Шиана вышла из перекрытой аркой улицы к краю обжитого участка. Она зашагала в залитую светом звезд пустыню. Чувства переполняли ее, словно она снова была ребенком. Ах, запах корицы… Черви близко.

Она остановилась, и, повернув к северу от последнего отблеска солнца, положила раскрытые ладони над и под глазами, по старинной Фременской манере, сужая обзор и убирая свет. Она смотрела из горизонтальной рамки. Что бы ни упало с неба, должно промелькнуть в этой узкой щели.

«Вечером? Они появятся как раз после заката, чтобы оттянуть момент объяснений. Целая ночь для раздумий».

Она ждала с бенеджессеритским терпением.

Над северным горизонтом тонкой линией встала арка огня. Еще. Еще. Они вставали справа от Посадочной Площадки.

Шиана ощутила, как быстро заколотилось ее сердце.

«Они пришли?»

И что они принесут Сестрам? «Возвращающихся победоносных воинов или беженцев?» Небольшая разница, если знать развитие плана Одрейд.

Она узнает утром.

Шиана опустила руки и обнаружила, что ее трясет. Глубокое дыхание. Литания.

Сейчас она шла по пустыне, походкой, запомнившейся с песков Дюны. Она почти забыла, как волочатся ноги. Словно они несли чрезмерную тяжесть. Редко напрягаемые мускулы снова были вовлечены в игру, но беспорядочная походка, однажды усвоенная, не забывалась никогда.

«Когда-то я и не мечтала, что снова смогу так ходить».

Если наблюдатели уловили эту мысль, они должны поинтересоваться своей Шианой.

Это было крушение самой себя, подумала она. Она вросла в ритм Дома Ордена. Эта планета говорила с ней на тайном уровне. Она ощущала землю, деревья и цветы, все растущее, словно оно было ее частью. И теперь это тревожное движение, нечто на языке другой планеты. Она чувствовала, как пустыня меняется, и это тоже было чужим языком. Пустыня. Не безжизненная, но живущая по закону, совершенно отличному от некогда зеленого Дома Ордена.

«Жизни меньше, но она более напряженная».

Она слышала пустыню: маленькие осыпи, скрипящее цвирканье насекомых, темный взмах крыльев охотящейся птицы над головой и еще более быстрое шлепанье по песку — тушканчик, завезенный сюда в надежде, что однажды черви возобновят свое правление.

«Уолли запомнит, что надо прислать флору и фауну с Дюны».

Она остановилась наверху высокого бархана. Перед нею расплывалась по краям тьма и лежал застывший в своем волнении океан, прибой мрака, бившийся о побережье теней этой изменчивой страны.

«Я возьму тебя сюда, когда смогу».

Ночной ветер, летящий от сухой земли к влажным местам, что лежали у нее за спиной, покрыл налетом пыли ее щеки и нос, взметнул кончики ее волос и улетел. Ей стало грустно.

«Что может случиться…»

Это больше не было важным.

«Вот что есть — вот что имеет значение».

Она глубоко вздохнула. Сильнее запахло корицей. Меланж. Поблизости спайс и черви. Черви чуют ее присутствие. Когда же воздух станет настолько сухим, чтобы песчаные черви стали больше и дали тот урожай, который они давали на Дюне?

Планета и пустыня.

Она рассматривала их как две части одной той же саги. Как раз так, как видели их Бене Джессерит и человечество, которому они служили. Равные части. Каждая без порядка приходит в упадок, становясь пустышкой с утраченной целью. Возможно, не лучшая смерть, но беспорядочное движение. Они создали угрозу победы Достопочтенных Мэтров. И направляла их слепая жестокость!

«Слепцы во враждебной вселенной».

И именно поэтому Тиран сохранил Сестер.

«Он знал, что он дал нам только путь без направления. Игра в зайцев и собак, устроенная шутником, что в конце концов ни к чему не приводит.

Хотя поэт в своем праве…»

Она припомнила его «Поэму Памяти» из Дар-эсалата, остаток крушения, который сохранился в Бене Джессерит.

«И для чего же мы сохраняли его? Чтобы теперь мне этим наполнить мысли? Забыть на миг то, с чем я могу столкнуться завтра?»

Дивную ночь поэта Наполни невинностью звезд.

Шаг лишь до Ориона.

Взгляд его видит все, В наших генах навек Застывая клеймом.

Приветствуй же тьму и воззри, Ослепленный последним закатом — Вот обнаженная вечность!

Внезапно Шиана почувствовала, что получила шанс стать творцом окончательно, наполнившись до краев и получив чистую поверхность, где она сможет творить по воле своей.

«Неограниченная вселенная!»

Слова Одрад, оставшиеся в памяти после того, как ее впервые показали бенеджессериткам для их целей, вновь вернулись к ней.

— Почему мы так смотрим на тебя, Шиана? Это же так просто. Мы узнали в тебе то, что так долго ждали. Ты явилась, и мы увидели, что это свершилось.

«„Это“? Как же наивна я была!»

— Что-то новое восходит над горизонтом.

«Моя миграция будет искать новое. Но… я должна найти планету с лунами».

~ ~ ~

Если смотреть с одной стороны, то вселенная находится в броуновском движении, и ничего нельзя предсказать на элементарном уровне. Муаддиб и сын его Тиран замкнули туманную сферу там, где существует движение.

Повести Гамму

Мурбелла вступила во времена несоответствующего опыта. Сначала это утомляло ее, поскольку она видела свою жизнь множественным зрением. Хаотические события на Узловой вызвали кучу срочно необходимых дел, от которых она не смогла бы отвязаться, даже возвратившись в Дом Ордена.

«Я предупреждала тебя, Дар. Ты не можешь этого отрицать. Я говорила, что они могут превратить победу в поражение. И теперь посмотри на кучу мусора, что ты вывалила мне на колени! Счастье, что мне удалось спасти что было в моих силах».

Этот внутренний протест почти запутал ее в событиях, которые вознесли ее к благоговейной высоте.

«Что еще могла я сделать?»