Книга Великий Столыпин. "Не великие потрясения, а Великая Россия" - Сергей Степанов

Выполнение разыскных мер Товарищ Министра предоставил единоличному усмотрению подполковника Кулябки без всякого ему содействия или контроля над его распоряжениями. Результатом этого явного бездействия было то, что Кулябко на глазах у начальства продолжал разъезжать по городу, не озаботившись проверкой наружного наблюдения за домом Богрова и выяснением событий, происходивших в его помещении. Между тем в течение того же 1 сентября в квартире Богрова навестил несколько раз горничную Батурину упомянутый выше писец охранного отделения Сабаев, который тогда же сообщил об этом Демидюку, находившемуся в наблюдении у дома Богрова. Кроме того, без всякой опасности для положения Богрова как сотрудника можно было навести, под любым предлогом, справку о пребывании у Богрова постороннего лица через швейцара, знавшего, что у хозяина его никого не было.

В 6-м часу дня для смотра потешных на Печерском плацу изволили прибыть на ипподром Ваше Императорское Величество по неизмененному маршруту следования. Туда же, не замеченный наблюдением, отправился Богров и поместился около группы фотографов и корреспондентов в нескольких шагах от ковра, по которому ожидалось шествие Вашего Императорского Величества и лиц свиты. Однако же, будучи усмотрен секретарем бегового общества Грязновым, Богров, не предъ-явивши соответственного билета, был удален Грязновым. На ипподроме подполковник Кулябко, встретившись с полковником Спиридовичем, переговорил с ним о предстоявшем свидании злоумышленников на Бибиковском бульваре и сообщил, что руководство мерами розыска на месте возложено на упомянутого Демидюка. Вся эта беседа, по удостоверению Спиридовича, происходила «наспех», так как ожидался уже разъезд высоких посетителей. С ипподрома Кулябко вернулся в охранное отделение, куда вскоре позвонил Богров и, уведомив Кулябку, что планы «Николая Яковлевича» не изменились, просил прислать билет в театр. Только в это время, то есть менее чем за 1/2 часа до предполагавшегося выхода «Николая Яковлевича» на бульвар, Кулябко, вызвав Демидюка в отделение, поставил его в известность об этом обстоятельстве, но не озаботился установлением филерского наблюдения у первой гимназии, куда террористы могли явиться без сопровождения агентов, если бы последние утеряли их из виду в толпе по пути от дома Богрова.

Для пропуска Богрова в театр Кулябко воспользовался одним из билетов, полученных им заранее от городского головы на нужды охраны и находившихся временно у ротмистра Самохвалова, которому Кулябко указал, что билеты эти принадлежат полковнику Спиридовичу. Взяв из них билет на кресло за № 406 в 18 ряду, Кулябко вручил таковой Демидюку для передачи Богрову через швейцара от имени «Регины». При этом Кулябко пояснил Демидюку, что сам Богров на свидание террористов не пойдет, а будет в театре, чтобы, таким образом, отделиться от злоумышленников на случай ареста их на Бибиковском бульваре.

Незадолго до начала спектакля к театру прибыл генерал Курлов и выбрал особый малый подъезд для входа Статс-секретаря Столыпина. По показанию генерала, он сделал это в присутствии городского головы Дьякова, который, однако, ссылки на него не подтвердил. В то же время подполковник Кулябко распорядился, чтобы автомобиль Председателя Совета Министров был направлен к главному подъезду театра.

Между тем Богров, обеспокоенный замедлением в доставлении билета, вышел из дома и, встретив Демидюка, получил от него билет. Придя затем в театр, приблизительно за 20 минут до начала представления, Богров встретился с Кулябкой и сообщил ему, что свидание на Бибиковском бульваре не состоится и произойдет на какой-то частной квартире, куда переедет и «Николай Яковлевич». Об этом Кулябко тотчас же сообщил прибывшему с Статс-секретарем Столыпиным штабс-капитану Есаулову. Опасаясь ухода «Николая Яковлевича» из квартиры сотрудника, Кулябко поручил Богрову проверить пребывание там террориста и объяснить свое возвращение желанием взять забытые перчатки. Когда Богров ушел, Кулябко и Веригин, не расстававшиеся почти во все время первых двух действий, отправились в расположенную на Театральной площади кофейню Франсуа. По выходе оттуда Кулябко увидел на театральном подъезде Богрова, которого не пропускал жандармский офицер, так как билет Богрова был уже без контрольного талона. Тогда Кулябко поспешил к театру, провел Богрова и узнал от него, что «Николай Яковлевич» находится дома, но заметил филерское наблюдение. Эти встречи и переговоры Кулябки с Богровым в театре достаточно характеризуют понятие Кулябки о тайне сношений с секретным сотрудником, который к тому же, по его собственным словам, мог быть под наблюдением участников заговора. К этому времени в театр, по установленному маршруту, изволили прибыть Ваше Императорское Величество с Августейшей Семьей и свитой, причем порядок следования экипажа и автомобилей был изменен по распоряжению Дворцового Коменданта. В видах охраны генерал-губернаторской ложи, занятой Вашим Императорским Величеством, как у самого подъезда, так и у дверей ложи помещались наряды дворцовой полиции, а под ложей находились филеры. За кулисами на сцене были равным образом чины секретной полиции, со стороны же зрительного зала в первом ряду кресел, у ложи сидели: Флаг-Капитан, Адмирал Нилов, Дворцовый Комендант, Генерал-адъютант Дедюлин и Генерал-лейтенант Курлов; в третьем ряду, в левом ближайшем к той же ложе проходе были: начальник дворцовой полиции, полковник Герарди и полковник Спиридович и далее в крайних креслах 9 ряда подполковники Шепель и Шебанов. Статс-секретарь Столыпин занял место в первом ряду около того же левого прохода. Никакого особого наряда для охраны как Царской ложи со стороны партера, так и министров не было, и находившиеся в зрительном зале жандармские офицеры ни от кого никаких инструкций относительно мер безопасности не получали. Благодаря этому создалось совершенно необеспеченное положение, основанное лишь на слепой уверенности в том, что в театре все пройдет благополучно, между тем как в нем находился без всякого наблюдения принадлежащий к группе анархистов Богров и, по его же словам, там могли быть единомышленники террористов, готовившихся уже к покушению. Хотя близ Царской ложи и сидели высшие чины охраны, но, во-первых, по отзыву Генерал-адъютанта Трепова, злоумышленник, пользуясь темнотой и всеобщим вниманием к происходившему представлению, мог незаметно приблизиться к Вашему Императорскому Величеству, когда Вы изволили занимать место в правой передней части ложи, около первого ряда кресел, а во-вторых, во время антракта все означенные лица охраны удалялись из партера, и Царская ложа с этой стороны оставалась совершенно не защищенной; подойти же к ней было вполне возможно, как это и сделал затем Богров, совершивши свое злодеяние в шести шагах от края ложи. В антрактах все находившиеся в ложе Высочайшие Особы удалялись в арьерложу, но и при этом условии, если бы преступник имел разрывной снаряд, последствия описанных порядков охраны могли быть ужасающими. Опрошенный мною по этому поводу Генерал-адъютант Дедюлин пояснил, что особой охраны Царской ложи в перерывах между действиями не полагается, так как она бывает в это время не занятой.

По окончании первого акта покойный Статс-секретарь Столыпин, узнавший, очевидно, от штабс-капитана Есаулова об отмене свидания на Бибиковском бульваре, поручил генералу Курлову разобраться в означенном вопросе. Разыскав подполковника Кулябку, генерал Курлов получил от него подтверждение этого обстоятельства и узнал, что, беспокоясь за возможный уход «Николая Яковлевича» из квартиры Богрова, Кулябко посылал сотрудника домой справиться, находится ли там названный террорист, и последний оказался у Богрова. Генерал Курлов снова выразил опасение, не повлечет ли «провала» для Богрова такая явка его из театра домой, но Кулябко успокоил своего начальника, объяснив, что это выполнено Богровым под предлогом необходимости взять перчатки. После второго акта Кулябко, допуская все-таки возможность, что «Николай Яковлевич» ускользнет от наблюдения, приказал Богрову вернуться домой и пошел доложить об этом генералу Курлову, находившемуся в коридоре театра. Богров же, сознавая, что означенное распоряжение лишает его возможности совершить задуманное преступление, и убедившись, что за ним нет наблюдения, достал из кармана пистолет системы «Браунинг» и, прикрыв его афишей, направился к Статс-секретарю Столыпину, стоявшему на виду у всех в первом ряду. Это приближение Богрова заметили многие лица, среди коих, однако, не было, к сожалению, никого, обязанного охранять Министра. Расположенные поблизости от него кресла были пусты, и Богров, беспрепятственно подойдя к Председателю Совета Министров на 2 шага, произвел в него 2 выстрела, причинив ему раны в руку и в правый бок. Одною из пуль было нанесено также серьезное поврежденье скрипачу оркестра. Совершив злодеянье, Богров спокойно пошел обратно, когда же раздались крики, он пытался скрыться, но был схвачен публикой. Выстрелы вызвали крайнее смятенье среди находившихся в театре, причем многие бросились бежать. Статский советник Веригин быстро покинул театр, приказав открыть для себя наружные двери, которые были уже заперты по распоряженью жандармских офицеров. Полковник Спиридович, услыхав в коридоре шум, устремился в партер и, увидя избиваемого публикой преступника, замахнулся на него обнаженной саблей, но, узнав в нем Богрова, воздержался от удара. Предположив, что покушенье Богрова является только началом выполненья целого террористического плана, Спиридович пробежал к Царской ложе и встал около нее в партере с саблей в руках. Генерал-адъютант Дедюлин, находившийся в той же ложе, покинул ее после выстрелов и распорядился о недопуске в нее неизвестных страже лиц, после чего осведомлялся, оказана ли помощь раненому Статс-секретарю Столыпину и передан ли преступник в руки властей. Убедившись, что все это сделано, Дворцовый Комендант вернулся в Императорскую ложу, а затем, перелезши из нее в партер, присоединился к стоявшему у ложи Спиридовичу. Таким образом, только после совершенного злодеянья были приняты меры к охране ложи Вашего Императорского Величества. Во время нападенья на Статс-секретаря Столыпина генерал Курлов в коридоре принимал доклад Кулябки об отсылке Богрова домой. После выстрелов в зрительном зале оба они поспешили в партер, куда генерал Курлов проникнуть не мог, так как в проходе толпа била Богрова. Повернув назад, он натолкнулся на Кулябку, доложившего, что злоумышленник оказался Богровым. Затем Курлов и Кулябко перешли в малый вестибюль, где Кулябко в отчаянии объявил, что ему остается только застрелиться. Успокоив его, генерал Курлов вышел на площадь и распорядился очистить как ее, так и Фундуклеевскую улицу от народа. Пока это исполнялось, Ваше Императорское Величество, по выслушании патриотической манифестации, изволили отбыть из театра в автомобиле, порядок следования коего, при наступившем среди начальствующих лиц смятении, не был никем указан. Между тем, тяжко раненного Председателя Совета Министров перевезли в карете скорой помощи в лечебницу доктора Маковского, где Статс-секретарь Столыпин 5 сентября скончался от пораненья печени.