Книга Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера - Эдгар Уоллес

– Сохраняйте тишину и не волнуйтесь. Никто не причинит вам вреда.

После этого Джин Рэйгэйт ничего не помнила. Когда она пришла в себя, то поняла, что лежит на постели полностью одетая и в квартире никого нет. Занавески и ставни были задвинуты, и девушка вспомнила, что проснулась от звука мягко закрывающейся двери. На часах было пять утра. Голова кружилась, но не болела. Во рту ощущался странный вкус. А когда она поднялась с кровати, колени ее подогнулись и пришлось ухватиться за стул.

– Вы вызвали полицию?

– Нет, – ответила она. – Первым, о ком я подумала, были вы. Что они сделали, мистер Ридер?

Он осмотрел ее руку и обнаружил три следа от уколов. Затем он оглядел спальню. Два стула были придвинуты к постели. В квартире еще сохранился запах сигаретного и сигарного дыма, а в камине обнаружились окурки от дюжины сигарет. Но больше всего мистера Ридера заинтересовало то, что неизвестные оставили после себя. Это была авторучка, которую явно забыли, поскольку цветом она почти сливалась со столешницей. Мистер Ридер аккуратно взял ее, воспользовавшись листом бумаги, и поднес к свету. Ручка была хорошо зарекомендовавшей себя марки и годилась для снятия отпечатков пальцев.

Когда мистер Ридер повернулся к девушке, вид у него был мрачный.

– Они не причинили вам вреда и, полагаю, не намеревались это сделать. Я был тем человеком, за которым велась охота.

– Но почему? – спросила потрясенная девушка.

Мистер Ридер не ответил. Он подошел к телефону и позвонил знакомому врачу.

– Не думаю, что проявятся какие-то побочные эффекты, но…

– Что они мне вкололи? – спросила она.

– Скополамин. Его эффект в том, что он заставляет говорить правду. Не то чтобы, – поспешно добавил мистер Ридер, – вы когда-нибудь лгали, скорее, они использовали это средство, чтобы снять определенные запреты. Вопросы, которые они вам задавали, касались в основном меня – того, что вы мне рассказали, и того, сколько мне известно. И, боюсь, – он покачал головой, – боюсь, вы рассказали им куда больше, чем мне того хотелось бы.

Девушка недоверчиво смотрела на него широко открытыми глазами.

– Но кто они?

Мистер Ридер улыбнулся.

– Мне известны только двое. Третий, очевидно, окажется самым опасным из этого трио, но я не думаю, что он так уж важен.

В то утро полиция устроила налет на квартиру 297 по Линкольн Инн Филдс, но было уже поздно. Чтобы попасть внутрь, пришлось взломать дверь – комната оказалась пуста. В ней, по всей видимости, отчаянно пытались уничтожить все улики: газовая горелка была вытащена из камина, а на решетке за ней обнаружилась груда почерневшей бумаги. Пробирки с подоконника исчезли, как и рукопись, которую мистер Ридер видел на столе. Опрос соседей дал лишь скромные результаты. Мистер Джонс обитал в своем офисе на протяжении четырех лет. К нему почти не приходили клиенты. Он регулярно платил ренту и налоги, и единственным поводом для жалоб на него было то, что время от времени он принимался петь странные песни на странном языке, беспокоя и раздражая клерков в кабинете этажом ниже.

Он, без сомнения, пил. Полиция обнаружила десять пустых бутылок из-под джина в одной картонной коробке, и четырнадцать глиняных бутылок в другой.

После обыска мистер Ридер посоветовался сам с собой и понял, что располагает достаточными доказательствами для того, чтобы добиться желаемых результатов. Он отправил запрос на документы, связанные с банковскими преступлениями за последние два года, и внимательно просмотрел имена всех, кто исчез, прихватив с собой значительную сумму денег.

Потом достал из кармана два ключа, которые нашел в шкатулке Рэйгэйта. Если бы только он отыскал замок, который они отпирали, расследование оказалось бы в шаге от завершения. Мистеру Ридеру не терпелось лично проверить эти ключи – особенно с тех пор, как он увидел весьма подходящие к этим ключам замки в здании у «Клуба незнакомцев».

Он долгое время боролся с собой. Он добросовестно поставил свою интуицию перед судом разумного подхода и в конце приговорил себя к разговору с главным констеблем и изложению деталей своей версии.

Главный констебль съел нечто некачественное и по этой прозаической причине покинул поле боя, оставшись дома под наблюдением врача, а его место на время занял заместитель.

Мистер Ридер и заместитель главного констебля никогда не встречались прежде, и, к сожалению, между ними возникла неприязнь, понятная только людям, которые работали или наблюдали за работой больших правительственных учреждений.

Заместитель главного констебля готовился уйти на пенсию. Он был недоволен всем на свете, а все до единого суперинтенданты и главные инспекторы Скотленд-Ярда были недовольны им самим.

Он был коротышкой, очень лысым, очень худым, очень твердолобым, и главной причиной его неизменного хвастовства была принадлежность к старой школе. Настолько старой, что, по правде говоря, она давно и безнадежно устарела.

Когда мистер Ридер изложил свою версию, заместитель главного констебля заявил:

– Голубчик, я в некоторой степени с вами согласен. Но я не приму – как никогда не принимал! – версию о мастере преступлений в любом из дел, с которыми мне доводилось работать. Я понимаю, как соблазнительна подобная романтическая идея, но только подобного не бывает. Преступники не способны на верность друг другу, следовательно, у них не может быть дисциплины в том смысле, как мы ее понимаем. Если бы существовал тот, о ком вы говорите, он просто не сумел бы добиться беспрекословного послушания и уж точно не смог бы отыскать в этой стране тех, кто готов выполнять его распоряжения, не думая о собственной безопасности. Вторая же ваша мысль просто фантастична! Так вышло, что о «Клубе незнакомцев» я знаю все. Клубом руководят с невероятным талантом, и каждый вторник там в нижнем зале проводятся лекции, читать которые приглашают ученых со всей страны. Репутация доктора Янсена известна всему миру…

Мистер Ридер изумленно уставился на него. В душе закипала нехорошая радость.

– В вашей версии, несомненно, есть доля здравого смысла, – продолжал заместитель главного констебля. – Но я бы не советовал предпринимать каких-либо действий, пока не будет проведено тщательное расследование и не останется ни малейшей вероятности совершить ошибку. Лично мне тот факт, что двое сбежавших мошенников были убиты, кажется результатом действий двух отдельных мелких банд, но никак не попыткой кого-то предвосхитить их двойную игру.

– А шелковая пижама? – пробормотал мистер Ридер.

По поводу шелковой пижамы заместитель главного констебля пояснений не предложил.

Мистер Ридер отметил, что оба главных инспектора, присутствующие при этой встрече, не выглядят столь же довольными, как их непосредственное начальство.

– Пока что, – продолжал этот джентльмен (он относился к тому типу людей, к которым мысли приходят с явным запозданием, но которые настаивают на том, чтобы эти мысли озвучить), – у нас могут возникнуть довольно серьезные проблемы с обыском в кабинете мистера Джонса. Я навел справки о «Братстве благотворителей». О нем высоко отзываются священники и некоторые духовные лица. Нет, мистер Ридер, не думаю, что во время прискорбного отсутствия главного констебля могу позволить вам продвигаться тем же путем. Так или иначе, пара дней едва ли будет иметь значение в этом деле.