Книга Странники войны - Богдан Сушинский

— Тогда я прихвачу еще один мундир. Так, на всякий случай, — попросил Звездослав.

— Немецкое барахло меня вообще не интересует.

Хозяин и Анна сидели в соседней комнате, не желая мешать переговорам двух командиров. К тому же старик попросил заштопать ему рубашку. Когда Андрей вошел к ним в мундире немецкого офицера, девушка вздрогнула и поневоле приподнялась, с трудом узнавая его.

— О, пану лейтенанту-поручику слишком страшно идет эта форма, — растерянно сказала она. — Настолько страшно, что хочется взяться за автомат.

— Это всего лишь эмоции, — остановился Беркут посреди комнаты, похлопывая по ладони перчатками. Он уже входил в роль немецкого офицера. — А мы поговорим о деле. Видишь ли, Анна, я вынужден буду просить хозяина, чтобы он оставил тебя в своем доме и помог связаться с партизанами. — Беркут вопросительно взглянул на хуторянина. — Как, сумеете связаться с польскими партизанами?

— Есть тут один человек. Он уж точно сумеет.

— Божественно.

Однако польку такое решение не устраивало. Ее возмущал сам факт, что Беркут определял ее судьбу, не спрашивая у нее согласия.

— Но почему я не могу пойти вместе с вами? Неужели вам не нужна будет медсестра?

— Приятно видеть перед собой медика.

— Нет, я, конечно, не медсестра. Но все же. Перевязать, напоить, постирать...

— В польских партизанских отрядах тоже нужны санитарки, умеющие пользоваться оружием. Это окончательное решение. С Кодуром я обо всем договорился, — снова обратился Беркут к хозяину, давая польке понять, что возражать бесполезно. Звездослав идет с нами. Выступаем под вечер.

— Я действительно пойду с ними, отец, — возник на пороге Звездослав, слышавший их разговор. — Так будет правильнее.

Корбач с грустью взглянул на сына, однако лейтенанту все же показалось, что при этом он едва заметно улыбнулся. Впервые за время их знакомства.

— Что ж, если ты так решил... Отговаривать не стану.

— Божественно, — подытожил Андрей. — Возьми документы водителя, ознакомься с машиной и отдыхай до девятнадцати ноль-ноль, — тут же принялся командовать Звездославом. — Но главное — постарайся поспать. Мы с ефрейтором сделаем то же самое, только расположимся на чердаке соседнего дома, чтобы не набиваться к вам в постояльцы.

60

Эта тайная комнатка когда-то предназначалась для старого графа — владельца замка. Усаживаясь здесь в кресле-качалке, словно на трибуне цирка, он мог следить за тем, что происходит в расположенном на четверть этажа ниже танцевальном зале во время бала, не привлекая при этом внимания и даже не выдавая своего присутствия. Стекла здесь были такие, что из зала он оставался совершенно невидим.

Гиммлер приблизился к невысокому продолговатому окну и, усевшись в кресло, то самое, в котором покачивался, наблюдая за флиртующими парами, старый немощный граф, с интересом осмотрел небольшую стайку оголенных девушек, расположившуюся между двумя дверями, за которыми их поджидали терапевт и гинеколог.

Рейхсфюрер подозревал, что этот осмотр Эльза Аленберн устроила специально для него, однако менее привлекательным зрелище от этого не становилось.

Он плохо различал лица лебенсборянок, зато достаточно точно мог оценить, насколько удачно скроена любая из них. Правда, особого восторга эти девицы не вызывали. Все, как правило, рослые и широкоплечие, они казались Генриху Гиммлеру слишком мощными и мужеподобными. Еще одно подтверждение того, что его вкус никогда не вписывался в общегерманские критерии и не согласовывался с общегерманским идеалом женской красоты. Гиммлеру стыдно было сознаваться в этом, но так уж получилось, что он обожал, женщин невысокого роста, стройных и хрупких. Объяви он сейчас об этом коменданту «Святилища арийцев», она наверняка сочла бы его извращением.

— Все они — из «Союза германских девушек»? — спросил он, нервно передернув плечами.

— В подавляющем большинстве. Всего несколько добровольцев. Вот уже второй год как мы следим, чтобы требуемый отбор начинался еще при приеме в «Союз...». И чтобы девушек готовили к тому, что им предстоит становиться матерями граждан рейха СС-Франконии, женами воинов СС-рейха.

— Женами воинов СС-рейха? — уточнил Гиммлер, стараясь не выдавать своего удивления.

— Так они сами себя называют, — в свою очередь постаралась не смутиться Эльза. — Во всяком случае каждая из них представила доказательства чистоты своей арийской крови по требованиям, соответствующим невесте младшего офицера СС[82], и прошла осмотры и физические испытания.

— И пусть только кто-нибудь осмелится отступить от этих требований.

— Вот оно, наиболее убедительное доказательство... — кивнула Эльза в сторону стайки лебенсборянок. — Какая из них? Не смущайтесь, рейхсфюрер, именно для этого они и предназначены.

Рейхсфюрер мстительно улыбнулся. Посидев в молчании еще несколько минут, почувствовал, что пристрастие к исключительно маленьким и хрупким как-то само собой развеялось. Сейчас он вполне готов был признавать право на красоту и таких вот широкобедрых девиц, почти лишенных талии, с пышными, посаженными прямо на некстати округленные животы, грудями. В конце концов, выбирая одну из них, не обязательно вначале осматривать ее стоящей в очереди к гинекологу. Скорее, наоборот, лучше не видеть ее там. Гиммлеру даже показалось, что, устраивая это зрелище, Аленберн преследовала совершенно конкретную цель: отбить у него охоту до этих девиц и таким образом оставить на ночь при себе.

Как бы там ни было, а присутствие гауптштурмфюрера СС Эльзы Аленберн мешало ему сосредоточиваться и по-настоящему оценивать этих секс-натурщиц. Попробуй полюбуйся оголенными женщинами, когда тебя самого оголяют, словно ты тоже стоишь в очереди у врачебных кабинетов.

— Пойдемте отсюда, гауптштурмфюрер, — не выдержал Генрих этой пытки, в последний раз бросив взгляд на то, что происходило в бывшем бальном зале. — Очевидно, я слишком постарел, чтобы наслаждаться подобным зрелищем.

— Просто они слишком отдалены от вас. Это раздражает, — одарила его своей неизменной улыбкой Аленберн, все еще оставаясь у окошечка. — Взгляните вон на ту, стоящую чуть в сторонке, рыжеволосую... Инга Кольген. Насколько мне известно, она еще только вдет своего первого мужчину, — многозначительно взглянула на рейхсфюрера. — Уверена, что будет польщена, узнав, что им стал рёйхсфюрер СС.

Прежде чем поймать взглядом Ингу, Гиммлер почти растерянно взглянул на коменданта «лебенсборна». Он не ожидал, что предлагать одну из лебенсборянок ему станут с такой убийственной непосредственностью, словно в заправском борделе. Впрочем, что такое «лебенсборн», если не возвышенный до «расово-чистого идеологического учреждения» СС-бордель?