Книга Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс

День близился к концу, но они все не останавливались. Лошади, покрытые пеной, стали спотыкаться. Всадники очутились на вершине скалы, выходившей на широкое озеро, блестевшее серебром в сгущавшихся сумерках. Они начали медленный крутой спуск. Дыхание вырывалось изо рта морозными клубами. Руки Эйслинн, вцепившейся в гриву, онемели от холода, но она не смела разжать пальцы из страха свалиться в каменистое ущелье. Перед ними открылась узкая полоса песка, ведущая к островку, на котором виднелись руины древней крепости пиктов[6].

Рагнор направил коня к развалинам. Они остановились в большом дворе, огражденном с трех сторон низкой каменной стеной, а с севера — полуразрушенным храмом. Посреди двора возвышалась каменная плита, в углах которой были вбиты грубо выкованные петли, — похоже, именно здесь приносили людей в жертву языческим богам.

Рагнор стащил Эйслинн с седла и отнес к плите, предоставив Гвинет самой спешиться и привязать лошадей. Он снова связал запястья Эйслинн кожаными ремешками и прикрепил концы к петле. Заметив, что она дрожит от холода, он сбросил свой плащ и закутал ее, но не спешил отойти, разглядывая ее со странной смесью похоти и почтительности. Казалось, в эту секунду он невольно гадал, что могло бы произойти, повстречайся они при других обстоятельствах. Возможно, будь она рядом, весь мир лежал бы у его ног.

Рагнор снова вспомнил ту ночь, когда впервые увидел Эйслинн. Откуда ему было знать, что, всеми силами стараясь получить эту девушку, он прямиком направляется к собственной погибели? Теперь Вулфгар, по всей вероятности, сумев вырваться от Вашеля, идет по его следу, словно почуявший кровь волк.

Вулфгар почти загнал Гунна и, видя, что лошадь задыхается, спешился, скормил жеребцу остатки зерна и хорошенько растер его пустой торбой, а затем, развернув в том направлении, где остался Суэйн, легонько шлепнул по крупу. Гунн покорно зашагал по дороге. Вулфгар отправился дальше пешком, подкрепляясь на ходу вяленым мясом и запивая его водой. Он снял пояс с мечом и повесил на плечо, так что лезвие лежало на спине, а рукоять торчала за ухом, и за нее легко можно было схватиться при необходимости. Вулфгар шагал, опустив голову, стараясь не потерять неясную ниточку следов на твердой земле. Уже в сумерках он добрался до скалы, увидел остров, посредине которого горел костер. Начался прилив, и песчаный нанос почти исчез. К тому времени, как он спустился к подножию скалы, песок целиком покрывала вода. Рагнор сумел все рассчитать. Теперь подойти бесшумно будет невозможно.

Спрятавшись под скалой, Вулфгар дожидался восхода луны, продолжая жевать сухое мясо и наблюдая, как островок постепенно окутывает туман. Черные холмы, нависшие над озером, казались уродливыми сгорбленными ведьмами, подстерегавшими добычу. Вулфгар снова взобрался на скалу, с которой смог различить три фигуры — Гвинет, хлопотавшую у огня, Рагнора, стоявшего в том месте, откуда была хорошо видна песчаная отмель, и Эйслинн, обессилено скорчившуюся на каменной плите. А ребенок? Где он?

Вскоре оранжевый серп луны показался на небе, и вокруг немного посветлело. Час настал!

Вулфгар зловеще улыбнулся и, запрокинув голову, издал боевой клич — низкий стонущий вой, расколовший тишину и откликнувшийся эхом от холмов. Рагнор встревожено вскинул голову и оцепенел, словно расслышав в зловещем крике обещание неминуемой гибели. Эйслинн пристально всмотрелась в темноту. Она узнала зов Вулфгара, и все же по спине пробежал озноб. Перед мысленным взором встал огромный черный волк, смотревший на нее в ту далекую ночь у другого костра, зверь, в глазах которого светилась почти человеческая мудрость.

Гвинет, охнув, обернулась к Рагнору. Ее лицо в свете костра казалось смертельно бледным. Однако Рагнор, хищно растянув губы, ощерился, как пойманный в ловушку дикий зверь, и устремился к Эйслинн, на ходу выхватывая кинжал из ножен. Она, задохнувшись, вызывающе уставилась на него, ожидая, когда холодная сталь вонзится ей в грудь, но Рагнор молниеносно рассек ее путы и освободил одну руку. Эйслинн недоуменно уставилась на него, но он с жестокой усмешкой сунул в ножны клинок, поднял ее с камня и прижал к прикрытой кольчугой груди. Эйслинн, не сопротивляясь, безвольно обмякла в его объятиях. Рагнор медленно, ласкающе провел по ее щеке ладонью, впиваясь в нее зачарованным взором. Длинные загорелые пальцы железной хваткой сжали подбородок. Не обращая внимания на Гвинет, в потрясенном изумлении наблюдавшую за ними, Рагнор поцеловал Эйслинн жестким безжалостным поцелуем, смявшим нежные губы. Она попыталась оттолкнуть его, но он не отступал, лишь чуть приподнял голову, обжигая ее горячим дыханием.

— Клянусь, он не получит тебя, голубка, — хрипло пробормотал норманн. — Никогда не получит.

К ним приблизилась Гвинет, стараясь изобразить зазывную улыбку на усталом лице.

— Рагнор, любовь моя, что заставляет тебя дарить ей свою благосклонность? Неужто ты стараешься разжечь гнев в моем брате? Будь осторожен, дорогой, не стоит ласкать эту суку у него на глазах, он и так достаточно обозлен.

Рагнор пожал плечами, и громкий смех эхом прокатился по холмам, медленно замирая вдалеке. Он встал за спиной Эйслинн и привлек ее к себе, глядя во мрак.

— Вулфгар, подойди и взгляни на свою подругу! — окликнул он и, стащив с женщины плащ, оставил ее в одном бархатном платье, а сам с намеренной неспешностью сжал ее груди. Его могучие руки ласкали нежные полушария, словно рыцарь хотел еще сильнее помучить человека, наблюдавшего за этой сценой под прикрытием черной скалы.

— Смотри, Вулфгар, бастард Даркенуолда! — завопил Рагнор. — Она вновь моя, как и раньше! Приди и возьми ее, если можешь!

Но ему ответила тишина, и Эйслинн услышала лишь тяжелое дыхание Рагнора. Она с криком стала вырываться, но не сумела сравниться силой с похитителем. Рагнор злобно хмыкнул и дерзко погладил округлые бедра.

— Рагнор! — охнула Гвинет, поняв намерения возлюбленного. — Зачем ты терзаешь меня?

— Оставь меня в покое! — рявкнул он. — Уйди! Его рука скользнула по животу Эйслинн, и та в негодовании отпрянула.

— Может, взять ее у тебя на глазах, бастард? — смеясь прокричал Рагнор.

Но ответа по-прежнему не было. Тишина становилась все напряженнее. Рагнор продолжал ласкать Эйслинн, пока не понял, что ничего этим не добьется, Вулфгар не даст волю ярости и не позволит завлечь себя в ловушку.

— С этим еще успеется, — прошептал Рагнор на ухо пленнице. — Прежде всего нужно покончить с твоим мужем.

Он снова привязал ее запястье, но уже к противоположной петле, так что Эйслинн осталась стоять с распростертыми руками и не могла пошевелиться.

Гвинет, что-то нежно воркуя, приникла к любовнику, но тот раздраженно вырвался.

— Убирайся, сука! — прорычал он, брезгливо сплюнув. — Я испробовал сладость небесного меда! Неужели же теперь предпочту объятия тощей дворняжки? Иди, продавай свои костлявые прелести на улицах, может, там на них найдутся охотники!