Книга La storia - Эльза Моранте

Та мгновенно взлетела вверх по лестнице и тут же вернулась с одной сандалией, потом — снова наверх и принесла в зубах вторую. Казалось, она все понимала, как человек. Такой была первая встреча Узеппе с Красавицей.

Это была сука, и кличку Красавица ей дали еще до того, как Нино ее увидел. Впервые она попалась ему на глаза крохотным щенком в 1944 году в Неаполе; ее держал на руках его деловой компаньон, с которым у Нино была назначена встреча в порту. Компаньон этот, занимавшийся контрабандой американских сигарет, только что купил щенка у какого-то мальчишки за несколько пачек «Кэмэла» и «Честерфилда» (мальчишка произносил «Камелле» и «Чессо о фьето»[25]). Маленький продавец расхваливал товар, говоря, что это породистая собака и что стоит она по меньшей мере четыре-пять тысяч лир. Нино тут же захотел перекупить ее, предлагая более высокую цену, но новоиспеченный хозяин ни за что не хотел уступить, заявляя, что за десять минут уже привязался к щенку, как к близкому родственнику. В момент покупки собаку уже звали Красавицей — под этой кличкой продавец представил ее покупателю, и крохотный щенок отзывался на свое имя.

С того дня собака запала в сердце Нино, и когда ему приходилось встречаться с ее хозяином (звали его Антонио), всякий раз он повторял свое предложение, но Антонио отказывался, хотя Нино увеличивал цену. Он даже подумывал о том, чтобы украсть собаку, но не решался из соображений чести: как-никак Антонио раньше был его компаньоном, да и теперь они иногда работали вместе.

Но в июле 1946 года Антонио участвовал в вооруженном ограблении и был арестован. Обеспокоенный участью Красавицы, он немедленно нашел способ сообщить Нино, что собака теперь принадлежит ему: лишь бы он успел найти и забрать ее, пока она не попала в приемник для бродячих животных.

Нино помчался к дому, где жил Антонио, но, не найдя собаки там, понял, что искать ее надо около здания тюрьмы. И действительно, подойдя к Поджореале,[26]уже метров за двадцать в наступающей темноте он увидел что-то вроде белого медведя, бродившего вдоль наружных стен. Существо это время от времени ложилось как бы в ожидании чего-то, и беспрестанно скулило. Как Нино ни звал ее, как ни тянул за ошейник, собака не хотела уходить, она не обращала на Нино внимания, продолжая однообразно и безутешно скулить, и в ее голосе, хорошенько прислушавшись, можно было разобрать: «Антонио… Антонио… Антонио…»

Наконец Нино удалось убедить ее такими словами: «Меня тоже зовут Антонио (или Антонино, Антонуццо, Нино, Ниннуццо, Ниннарьедду), и теперь единственным Антонио в твоей жизни буду я, потому что тот, другой Антонио выйдет отсюда не раньше, чем ты состаришься. А если ты останешься тут, приедут живодеры, заберут тебя и убьют своими гнусными газами. Ты ведь знаешь, что я полюбил тебя с первого взгляда. После смерти моей единственной собаки я не хотел их больше брать, но когда увидел тебя, подумал: или эта, или никакая. Так что если ты сейчас со мной не пойдешь, оставишь одинокими двух Антониев. Знаешь, и моего деда из Мессины звали Антонио. Давай, пойдем. Это судьба, мы должны быть вместе».

Вот какой была собака, с которой Давиде увидел Узеппе. Сразу же, с первой встречи на лестничной площадке, Узеппе понял, что Красавица чрезвычайно похожа на Блица, хотя внешне они были полной противоположностью друг другу. Как и Блиц, Красавица, приветствуя, пританцовывала, и, целуя, лизала лицо шершавым языком. Она смеялась мордой и хвостом, как Блиц, но с самого начала было видно, что смотрят они по-разному: в карих глазах Красавицы проскальзывала иногда особая мягкость и грусть, может быть потому, что она была сукой. Порода ее, так называемая абруццская овчарка, ведет свое начало из Азии, где с доисторических времен предки Красавицы сопровождали первых на земле пастухов с их овечьими стадами. Как овчарка Красавица была почти сестрой овцам, которых она должна была храбро защищать от волков. Всегда терпеливая и послушная, иногда она становилась свирепой, как дикий зверь.

Вид у нее был добродушный, полный достоинства, шерсть — белая, густая, слегка взъерошенная, морда — веселая и добрая, нос — коричневый.

Ей было два года, а в пересчете на человеческую жизнь — пятнадцать. Временами она вела себя, как щенок: стоило бросить ей шарик, как она начинала играть и носиться, как сумасшедшая. Но иногда она казалась тысячелетней старухой, умудренной знаниями и древней памятью.

При прежнем хозяине Красавица часто гуляла одна и дважды случалась с неизвестными кобелями. В первый раз, должно быть, это был пес черной масти или с черными пятнами, потому что из семи появившихся на свет щенков некоторые были черными с белыми пятнами, некоторые — белыми с черными пятнами, один — весь черный с белым ухом, и, наконец, последний, — весь черный с белым воротничком и пучком белых волос на кончике хвоста. Красавица любовно ухаживала за ними и кормила их под лестницей, но через несколько дней Антонио, не зная, что делать с этими семью бедными дворняжками, хоть и с угрызениями совести, тайком забрал их и умертвил.

Через несколько месяцев Красавица снова понесла от какого-то бродячего пса. На этот раз роды были тяжелыми, она сама чуть не умерла, пришлось делать ей операцию, после которой она больше не могла иметь щенков.

Может быть, именно эти воспоминания заволакивали грустью ее глаза…

С тех пор, как Нино стал хозяином Красавицы, чтобы не оставлять ее одну, он не ходил ни в кино, ни на концерты, ни на танцы — и во все другие заведения, куда с собаками не пускали. Если случалось, что ему говорили: «Извините, у нас с собаками вход воспрещен», он тотчас же поворачивал обратно с презрительной и злой гримасой, а иногда ругался самыми грязными словами. Однажды Нино с собакой вошел в бар. Красавица тут же облизала несколько пирожных, выставленных на прилавке, и мигом проглотила одно из них. Однако в пирожном этом был то ли фисташковый орешек, то ли еще какой-то ингредиент, который пришелся Красавице не по вкусу. Она тут же с отвращением изрыгнула на пол все, что было у нее в желудке. Хозяин бара стал выражать неудовольствие по поводу того, что собака испачкала помещение. Его причитания разозлили Нино, и он заявил: «Блевотина моей собаки многим лучше, чем твои пирожные и кофе!.. Фу, какая гадость!» — добавил он демонстративно, пригубив из чашечки (он заказал кофе эспрессо), и оттолкнул ее с гримасой отвращения, как будто и его вот-вот вытошнит. Затем, величественно бросив на стойку пятьдесят лир в качестве возмещения ущерба, он позвал Красавицу и навсегда вышел из бара с видом человека, отряхнувшего со своих подошв прах этого негостеприимного места. Красавица, со своей стороны, тоже не выказывала ни стыда, ни угрызений совести, напротив, она весело бежала за Нино, неся как флаг, свой пушистый хвост (таким хвостом могла бы гордиться и лошадь).

Но наибольшей жертвой Нино ради собаки было то, что он больше не ездил на мотоцикле. Вскоре он даже решился продать свой «Триумф», надеясь при первом удобном случае приобрести автомобиль, чтобы брать с собой Красавицу. Но мотоцикл у него купили в рассрочку, заплатив в три приема, и Нино, вместо того, чтобы откладывать деньги, каждый раз тратил их, поэтому новая машина этим летом оставалась лишь мечтой. Часто Нино, остановившись перед каким-нибудь автомобилем, внимательно и завороженно разглядывал его, иногда в сопровождении Красавицы или Узеппе. Обсуждая будущую покупку, они рассуждали о приемистости, пробеге, объеме цилиндра…