Книга Титус Гроан - Мервин Пик

Он глянул на Фуксию, желая удостовериться, что та узнала далекого юношу, и поразился выражению недоуменной сосредоточенности на ее смуглом лице, ее рту, приоткрытому как бы в легком волнении. К этому времени состоящий из человеческих тел крокодил уже огибал излуку озера далеко слева от тех, кто сидел на ковре. И внезапно остановился. Стирпайк, отделясь от слуг, спустился к воде. По-видимому, юноша отдал им какой-то приказ, поскольку они расселись меж береговых сосен, наблюдая за тем, как он, воткнув трость в грязь у кромки воды, снимает с себя одежду. Даже на таком расстоянии видно было, как горбятся его высокие плечи.

– Во имя всей и всяческой общественной деятельности, – сказал Прюнскваллор, – выходит, у нас появилось новое должностное лицо, не так ли? Приозерное предзнаменование предстоящего – свежая кровь в летнюю пору и лет еще сорок впереди. Занавес расходится, на сцену выпархивает скороспелка, ха-ха-ха! Чем это он там занят?

Фуксия негромко ахнула от удивления, ибо Стирпайк нырнул в озеро. За миг до этого он помахал им рукой, хотя на таком расстоянии невозможно было сказать, бросил ли он хотя бы взгляд в их сторону.

– Что это было? – спросила Ирма, поворачивая голову так плавно, как если бы шейные позвонки ее только что на славу смазали наилучшим маслом. – Я говорю «что это было?», Бернард. Мне показалось, будто что-то плеснуло, ты слышишь меня, Бернард? Я говорю, мне показалось, будто что-то плеснуло.

– Именно потому, – ответил ее брат.

– «Именно потому»? Что ты хочешь сказать, Бернард, этим «именно потому»? Как я устала от тебя! Я говорю, как я устала от тебя. Почему потому?

– Потому что услышанное тобой, мой мотылечек, весьма походило на всплеск.

– Но почему? И отчего мне не достался нормальный брат? Почему, Бернард, почему это весьма-походило-на-всплеск?

– Единственно потому, что это он и был, пава моя, – сообщил Прюнскваллор. – Аутентичный, неразбавленный всплеск. Ха! ха! ха! Совершенно неразбавленный всплеск.

– Ой! – вскрикнула госпожа Шлакк, хватаясь пальчиками за нижнюю губку. – Это ведь не акула, Доктор, сударь, не она? Ох, слабое мое сердце, сударь! Не акула?

– Чушь! – сказала Ирма. – Чушь, глупая вы женщина! Акулы в озере Горменгаст? Что за мысль!

Фуксия не отрывала глаз от Стирпайка. Плавал он хорошо и уже наполовину пересек озеро, тонкие белые руки его, согнутые в локтях под тупым углом, размеренно погружались в воду и выпрастывались из нее.

Голос Коры произнес:

– Я кого-то вижу.

– Где? – спросила Кларисса.

– В воде.

– Как? В озере?

– Да, другой воды тут нету, дура.

– Нет, другой нет.

– Значит, вся вода, какая тут есть, это та, у которой мы сидим.

– Верно, здесь только и есть воды, что этого сорта.

– А ты его видишь?

– Я еще не смотрела.

– Так посмотри.

– А нужно?

– Да. Сейчас же.

– О… вижу, мужчина. Ты видишь мужчину?

– Я же тебе о нем и сказала. Конечно, вижу.

– Плывет ко мне.

– Почему к тебе? Может, как раз ко мне.

– Почему?

– Потому что мы с тобой одно и то же.

– И в этом наше величие.

– И наша гордость. Не забывай о ней.

– Ничего, не забуду.

Обе уставились на приближавшегося пловца. Лицо его по большей части либо скрывалось под водой, либо ложилось на нее щекою, чтобы набрать воздуху в грудь, а потому им и в голову не пришло, что это Стирпайк.

– Кларисса, – сказала Кора.

– Да.

– Мы ведь тут единственные леди, ты да я, правильно?

– Правильно. И что?

– А то, что нам следует спуститься к воде и, когда он подплывет, оказать ему снисхождение.

– А это не больно? – спросила Кларисса.

– Почему до тебя не доходят самые простые слова? – Кора обратила взгляд к профилю Клариссы.

– Не понимаю, о чем ты? – пробормотала та.

– У меня нет времени, чтобы давать тебе уроки языка, – сказала Кора. – Да это и не важно.

– Не важно?

– Нет. Важно другое.

– Что?

– К нам плывут.

– Да.

– Значит мы должны сойти к воде, чтобы он засвидетельствовал нам свое почтение.

– Да… да.

– Ну так пойдем, возьмем его под наше покровительство.

– Сейчас?

– Да, сейчас. Готова?

– Вот встану и буду готова.

– Ну, закончила?

– Почти. А ты?

– Да.

– Тогда пошли.

– Куда?

– Не изводи меня своим невежеством. Просто иди за мной следом.

– Хорошо.

– Смотри!

– Смотри!

Стирпайк, нащупав ногами опору, встал. Вода плескалась прямо под его ребрами, донная тина сочилась между пальцами ног, и когда он, приветствуя бывших на берегу, поднял над головою руки, яркие капли осыпались с них искристыми нитями.

Фуксию охватило волнение. Ей понравилось то, что он сделал. Внезапно увидеть их, скинуть одежду, броситься в глубокую воду, перерезать, направляясь к ним, озеро, и наконец встать, задыхаясь, в воде, бурлившей вокруг его тонкой, гибкой талии – это было красиво; да и проделал он все единым духом, без подготовки.

Ирма Прюнскваллор, уже несколько недель не встречавшаяся со своим «кавалером», взвизгнула, завидев его восстающее из воды голое тело, и прикрыла лицо руками, подглядывая, впрочем, сквозь пальцы.

Нянюшка так и не разобрала, кто там такой стоит, и еще несколько месяцев после терялась в догадках.

Голос Стирпайк пронесся над мелководьем.

– Приятная встреча! – крикнул юноша. – Я только что вас заметил! Леди Фуксия! добрый день. Счастлив снова увидеть вас. Как вы себя чувствуете? Госпожа Ирма? Простите мне мою наготу. А вы, Доктор, как вы поживаете?

Затем он наставил темно-красные, близко посаженные глаза на близняшек, ковылявших к нему, совершенно не сознавая того, что лодыжки их уже поглотила вода.

– Вы промочили ноги, ваши светлости. Надо быть осторожней! Вернитесь назад! – с насмешливым опасением в голосе воскликнул юноша. – Вы оказываете мне слишком большую честь. Ради бога, вернитесь назад!

Кричать приходилось так, чтобы ничем не выдать власти, которую он возымел над ними. В общем-то, ему было вдвойне наплевать далеко ли зайдут они в воду – пусть хоть по самую шею. Но ситуация сложилась скользкая. Благопристойность не позволяла ему продвинуться дальше к берегу.