Книга Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

— Лемюэль сказал, что могут быть неприятности, вот мы и оделись подходяще.

На поясе у него висели огромный пистолет и увесистый меч-мачете. Пистолет — очень необычной формы: чудовищная рогатая башка, вместо рта — дульное отверстие. На спине Седрах носил черный щит и мушкетон с раструбом на конце ствола. В таком облачении он бы и трех шагов по городу не сделал, угодил бы под арест. Ничего удивительного в том, что он предпочел клоаку.

Танселл был выше Седраха, но гораздо тоньше.

Доспехи носил поизящнее, сделанные если не для крепости, то уж точно для красоты: полированная медь, жесткая, в несколько провощенных слоев, кожа с тиснеными спиральными узорами. Пистолет у него был поменьше, чем у Седраха, а вместо меча — тонкая рапира.

— Так в чем дело-то? — спросил Пенжефинчесс, и Айзек по голосу определил, что это женщина.

У водяных плохо с вторичными половыми признаками, а неискушенному человеку никак не угадать, что прячется под набедренной повязкой.

— Ну-у… — протянул, разглядывая ее, Айзек. Пенжефинчесс села перед ним по-жабьи на корточки и встретила его взгляд. Ее одежда состояла из одного предмета, была просторна и невероятно чиста, если вспомнить о недавнем путешествии. Ткань облегала запястье и лодыжки, а большие перепончатые кисти и ступни прикрыты не были. На плече висели необычной формы лук и герметичный колчан. На поясе — костяной нож. К животу пристегнута большая сумка из толстой кожи рептилии. Что в сумке, Айзек не взялся бы угадать. На глазах у Айзека и Дерхан с одеждой Пенжефинчесс произошло нечто очень странное. Будто какое-то существо стремительно обвилось вокруг ее тела и тут же исчезло. Едва прошла эта удивительная волна, белый хлопок, вмиг пропитавшийся водой, прилип к телу и сразу высох, как будто из ткани высосали всю, до последнего атома, жидкость. У Айзека брови полезли на лоб.

Пенжефинчесс посмотрела на свой живот и спокойно объяснила:

— Это русалка. У нас договор: я ее снабжаю кое-какими веществами, а она за меня держится, обеспечивает влагой, не дает умереть. Иначе бы я не могла так долго ходить посуху.

Айзек кивнул. Он еще ни разу не видел водную элементаль. Оказывается, зрелище не для слабонервных.

— Лемюэль объяснил, что у нас за проблема? — спросил Айзек.

Авантюристы кивнули, но вид у них был не очень озабоченный. Скорее беззаботный. Айзек попытался подавить раздражение.

— Приятель, эти мотыльки — не единственные, на кого нельзя смотреть, — сказал Седрах. — Пустяки, я могу убивать и с закрытыми глазами. — В его негромком голосе сквозила леденящая уверенность. — Знаешь, из чего это сделано? — похлопал он по своему поясу. — Из шкуры катоблепаса. Убил в окрестностях Теша. И не смотрел на него, а то бы мне крышка. Справимся и с мотыльками, не беспокойся.

— Очень на это надеюсь, — мрачно сказал Айзек. — Впрочем, мы постараемся обойтись без рукопашной. Вас пригласили просто на всякий случай. Лемюэлю спокойнее, когда рядом группа поддержки. Конструкции, наверное, сами все устроят.

Седрах чуть скривил рот — похоже, выражал свое презрение.

— Танселл — металлочародей, — сказал Лемюэль. — Точно, Танселл?

— Ну… работаю немножко по металлу, — подтвердил Танселл.

— На сей раз работа несложная, — сказал Айзек, — надо кое-что кое к чему приварить. Пойдем.

Он повел всех туда, где были припрятаны зеркала и остальные материалы для изготовления шлемов.

— Такого добра тут навалом. — Айзек опустился на корточки перед кучей мусора, в которой находился тайник. Достал дуршлаг, кусок медной трубы и, порывшись, два внушительных осколка зеркала. Помахал ими перед Танселлом. — Из этого надо сделать шлемы, и чтобы хорошо облегали. Нам всем по шлему, а еще гаруде, его сейчас тут нет.

Танселл переглянулся с товарищами, Айзек никак на это не отреагировал.

— Надо зеркала приделать спереди, под такими углами, чтобы было видно происходящее позади. Справишься?

Танселл холодно посмотрел на него. Затем этот высокий человек сел, подобрав ноги, перед кучкой металла и стекла. Надел дуршлаг на голову, как мальчишка, играющий в войну. И забормотал заклинания, и стал сложными, но быстрыми движениями разминать кисти рук. Дергал фаланги пальцев, массировал суставы.

Занимался он этим несколько минут, а потом вдруг пальцы засветились, как будто зажглись кости.

Танселл поднял руки и принялся гладить дуршлаг.

Нежно, как котенка.

И, подчиняясь этим ласковым движениям, металл стал менять форму. Он размягчался от каждого касания, все лучше прилегал к голове, расползался сзади по затылку до шеи. Танселл осторожно тянул и мял, пока сталь не прижалась плотно к черепу. А затем, все так же шепча заклинания, принялся мять спереди, формируя металлический козырек, загибая его кверху, оттягивая от глаз.

Взял медную трубку, сжал между ладонями и пустил по ней энергию. Трубка неохотно поддалась нажиму. Танселл осторожно изогнул ее, приложил медную дугу двумя концами к бывшему дуршлагу чуть выше висков, потом с силой надавил, и разные металлы проникли друг в друга, преодолели поверхностное натяжение. Толстая трубка и стальной дуршлаг с легким шипением сплавились.

После чего Танселл принялся месить диковинный медный вырост на лобной части шлема. Получилась петля, выступающая вперед почти на фут и наклоненная книзу. Он поискал ощупью осколок зеркала, не нашел, пощелкал пальцами, и ему положили стекло на ладонь. Металлочародей, бубня и гладя медяшку, размягчил ее и вдавил зеркальца, по одному перед каждым глазом. Поглядел в них поочередно, аккуратно поправил. В каждом осколке появилось отражение возвышавшейся позади него мусорной кучи.

Он погладил, отвердел медь. После этого опустил руки и посмотрел вверх, на Айзека. На голове Танселла сидел неудобный громоздкий шлем, его происхождение было до абсурдного очевидным, но Айзека изделие вполне устраивало. Ничего другого и не требовалось. На все про все ушло чуть больше пятнадцати минут.

— Я еще пару дырочек сделаю, ремешок пропущу, чтобы на подбородке застегивать, — пробормотал Танселл.

Айзек кивнул — работа металлочародея его впечатлила.

— Отлично. Нам понадобится семь таких шлемов, один — для гаруды. А у него, учти, голова покруглее. Я тебя на минутку оставлю. — Он повернулся к Дерхан и Лемюэлю. — Сдается, надо поговорить с Советом.

И ушел по мусорному лабиринту.

— Добрый вечер, дер Гримнебулин, — сказала ему посреди свалки аватара.

Айзек кивнул и ей, и ожидавшему позади мертвеца великану — Совету.

— Ты пришел не один. — Голос, как всегда, был бесстрастен.

— Не беспокойся, — сказал Айзек, — мы просто не хотим действовать на свой страх и риск. Мы — это толстый ученый, жулик и журналистка. Нам нужна профессиональная поддержка. Эти ребята убивают экзотических зверей себе на прокорм, им совершенно неинтересно на тебя стучать. Да они и знают-то всего лишь, что какие-то конструкции пойдут вместе с нами в Оранжерею. Если и догадаются, кто ты или что ты, все равно не выдадут. Они уже нарушили минимум две трети нью-кробюзонских законов, так что к Рудгуттеру не побегут. — Он помолчал и, не дождавшись отклика, добавил: — Если не веришь мне — просчитай. Убедишься, что трое мастерящих шлемы подонков для тебя не опасны.