Книга Миклухо-Маклай. Две жизни "белого папуаса" - Даниил Тумаркин

Комментируя почти одновременные обращения ученого к правительствам России, Великобритании и Германии с различными, нередко противоречившими друг другу предложениями, И.А. Шестаков писал, что не мог «постичь привыкшим к дисциплине соображением моим такие совместные поступки г. Миклухи»[859]. Действительно, не искушенный в хитросплетениях европейской политики и тонкостях дипломатической переписки ученый порой действовал наивно, недостаточно обдуманно, даже на первый взгляд противоречиво. Но в этих его поступках просматривалась определенная логика: он пытался использовать противоречия между великими державами, чтобы создать благоприятные внешние условия для учреждения независимого или автономного Папуасского союза. Известный филолог и публицист профессор В.И. Модестов, близко познакомившийся с Миклухо-Маклаем в последние годы его жизни, писал о своем друге: «Препятствия, насколько они зависели от рук человеческих, для него не существовали. Если нельзя чего сделать, например, при помощи русских, то можно сделать при помощи англичан, если нельзя сделать и при помощи англичан, то можно сделать каким-нибудь другим способом»[860]. С этих позиций только что процитированное письмо Бисмарку воспринимается не только как курьез, не только как продукт излишней доверчивости ученого, его недостаточной осведомленности в международной обстановке, но и как отчаянная попытка сыграть на англо-германских противоречиях.

Действительность опрокинула расчеты и иллюзии Миклухо-Маклая. Его письма в европейские столицы, отправленные в октябре — ноябре 1884 года, еще находились в пути, когда на Берегу Маклая был внезапно поднят германский флаг. Как впоследствии выяснилось, подготовка к этому захвату велась на протяжении нескольких лет. В начале 1880-х годов в Германии резко усилилось движение в пользу колониальных захватов. Немецких экспансионистов привлекала прежде всего Африка, но они не обходили своим вниманием и Океанию. Здесь действовали две крупные немецкие компании, имеющие угольные склады, фактории и плантации на Самоа, Новой Британии и некоторых других островах. Однако в качестве основной пружины германской колониальной экспансии в Океании выступала группа влиятельных финансистов во главе с Ганземаном и Блейхредером (личным банкиром и другом Бисмарка), решившая овладеть северо-восточной Новой Гвинеей и прилегающими островами. Эти дельцы, основавшие Новогвинейскую компанию, послали в Австралию и на острова южных морей уже известного нам Отто Финша в качестве своего разведчика и доверенного лица для подготовки колониальных захватов[861].

Еще в 1881 году Финш встретился в Сиднее с Миклухо-Маклаем, причем выдал себя за его единомышленника. Русский ученый сообщил немецкому коллеге ценную информацию о Береге Маклая, которую тот не постеснялся затем использовать в своих книгах. Получив приказ форсировать захват этого берега, Финш летом 1884 года снова появился в Сиднее. Он сумел узнать у Миклухо-Маклая некоторые слова из языка обитателей деревни Бонгу и даже условные знаки, по которым местные жители должны были отличить друзей от недругов. И когда Финш на маленьком пароходе ушел из Сиднея и, обманув бдительность англо-австралийских властей, в октябре высадился на Берегу Маклая, он выдал себя за брата тамо русс и сумел «купить» (а вернее, получить в обмен на грошовые подарки) участки земли для устройства плантаций и угольных баз. Месяцем позже, в соответствии с заранее разработанным планом, северо-восточное побережье Новой Гвинеи и острова северо-западной Меланезии, вскоре названные архипелагом Бисмарка, обошел немецкий военный корабль, всюду провозглашая германский протекторат.

Был ли шпионом Миклухо-Маклай?

Первые сведения о захвате Берега Маклая были получены в Сиднее 17 декабря 1884 года и через два дня появились в местных газетах. Тогда же об этом узнал Миклухо-Маклай. Внезапная аннексия «его» берега явилась для ученого тяжелым ударом. Он отправил Бисмарку телеграмму: «Туземцы Берега Маклая отвергают германскую аннексию»[862]. Но, понимая, что телеграмма едва ли способна что-либо изменить, исследователь решил действовать против немецких колонизаторов их же оружием. Германия обосновывала свои «права» на Берег Маклая «приобретениями», сделанными Финшем в октябре. В ответ Миклухо-Маклай стал ссылаться на то, что задолго до Финша получил от местных жителей несколько земельных участков на этом берегу и прилегающих островках, что еще в 1871 году моряки «Витязя» подняли русский флаг возле его хижины на мысе Гарагасси. В начале января 1885 года ученый заявил об этом в Мельбурне английскому генералу П. Скрэтчли, назначенному специальным комиссаром на Новую Гвинею, и повторил свои аргументы в письме, опубликованном в австралийских газетах[863].

В своих обращениях к британскому правительству Миклухо-Маклай просил не признавать германскую аннексию, пока «продолжается переписка с правительствами Англии, России и Германии касательно автономии Берега Маклая под международным протекторатом и контролем»[864]. Но как раз тогда резко обострились отношения между Англией и Россией из-за столкновения интересов этих держав в Афганистане, и никакого обмена мнениями по новогвинейскому вопросу между Лондоном и Петербургом не произошло. Зато английский посол в Берлине, ведя переговоры о разграничении на Новой Гвинее, ссылался на то, что жители Берега Маклая через своего представителя неоднократно просили о британском протекторате. Однако Бисмарк отказался идти на уступки в этом вопросе, и кабинету Гладстона в интересах обеспечения британской экспансии в других районах земного шара пришлось смириться с немецким присутствием на Берегу Маклая и прилегающих к нему местностях. В апреле 1885 года Великобритания и Германия достигли соглашения о разграничении своих владений на Новой Гвинее. Лорд Дерби поручил Скрэтчли сообщить русскому ученому, что по всем вопросам, касающимся Берега Маклая, ему следует обращаться к германским властям.

Не более успешными оказались попытки Миклухо-Маклая найти поддержку своим замыслам в Петербурге. Долгое время он вообще не получал оттуда откликов на свои письма о геополитических интересах России в Океании и судьбе Берега Маклая, хотя, как показывают архивные документы, эти письма внимательно изучались и обсуждались высокопоставленными сановниками и самим Александром III.

Еще 31 октября 1884 года Гире запросил мнение Шестакова по поводу соображений Миклухо-Маклая о необходимости создания русской сферы влияния в Океании. Адмирал ответил уже через два дня: «По моему мнению, нельзя предвидеть никакой пользы от водружения русского флага в отдаленных местностях, которых мы не будем в состоянии удержать за собой»[865]. В этом духе и была подготовлена всеподданнейшая записка царю, причем напоминалось, что просьба ученого о русском протекторате над Берегом Маклая уже была отклонена в декабре 1875 года. Однако Александр III, передав Гирсу новые письма, поступившие от Миклухо-Маклая, потребовал вторично рассмотреть этот вопрос.