Книга Десять десятилетий - Борис Ефимов

— Да. Таки был культ. Но таки была личность!

Оказавшись у кормила власти, «простоватый» Хрущев, допустив определенную «оттепель» общественной атмосферы, когда миллионы безвинно репрессированных людей были реабилитированы, а другие миллионы вернулись из лагерей, когда возникла некоторая свобода мнений и высказываний, когда стало возможным появление в печати произведений, о которых не могло быть и речи при Сталине, стал постепенно проявлять деспотические, диктаторские замашки. Вспоминаются знаменитые его банкеты под открытым небом для деятелей литературы и искусства, на которых Никита Сергеевич, изрядно выпив, бесцеремонно и безапелляционно, вкривь и вкось судил произведения поэзии, изобразительного искусства, кинематографии.

Среди вернувшихся в дни хрущевской «оттепели» из тюрем и лагерей был и Губерт Лосте. Да, тот самый Губерт, герой написанной Марией Остен книги «Губерт в стране чудес». В феврале 1957 года он позвонил в дверь моей квартиры. Я сразу его узнал, хотя этот взрослый мужчина был мало похож на юного пионера, каким я впервые его увидел. Он приехал в Москву с целью получить разрешение на выезд в Германию, на возвращение в Саар, в отчий дом, где, как он узнал, еще живы его мать и сестра. Мы, разумеется, приняли его у себя как близкого человека.

— А вы знаете, Губерт, — спросил я, — что Саар находится в составе Западной Германии?

— Ну и что, — ответил Губерт, — все равно это моя родина, и я хочу увидеть свою мать.

Я призадумался. Желание Губерта увидеть после долгой разлуки мать было совершенно понятно и естественно. Но не вызывало сомнения и то, что появление Губерта в Германии предоставило бы для западной прессы чудесный материал о «чудесах», увиденных и пережитых им в сталинских лагерях «Страны чудес». Будь моя воля, я бы не возражал, чтобы сын увидел свою мать. Но не я решал вопрос.

«С кем-то надо посоветоваться, — подумал я. — С кем? А кто такой Губерт? Губерт — это литературный персонаж, герой популярной в свое время книги. Значит, им должен заняться Союз писателей».

И я направился в иностранный отдел правления Союза писателей к заведующему этим отделом Борису Изакову.

— Борис Романович, — спросил я, — вы помните книгу «Губерт в стране чудес»?

— Конечно. Как же не помнить? Это книга нашей пионерской юности.

— Так вот. Губерт приехал.

— Да? Откуда?

— Борис Романович, — сказал я многозначительно, — вы меня удивляете…

— Ах, вот оно что! Понятно, понятно… И что он собирается делать?

— Он хочет вернуться в Саар.

Изаков схватился за голову:

— Ой-ой-ой… Вот это дело серьезное. Надо позвонить в ЦК. Я вас сейчас соединю с Терешкиным в Культпропе. Расскажите ему об этом.

Изаков набрал номер и протянул мне трубку.

Я повторил Терешкину то же, что говорил Изакову, и реакция его была точно такой же.

— М-да… Хорошенькое дело, — растерянно сказал он. — Вот что. Я доложу кому следует. Позвоните мне завтра.

Выйдя от Изакова, я решил, что это дело не терпит отлагательства, поскольку Губерт, как я знал, приехал в Москву самовольно. Поразмыслив, я отправился к Юрию Жукову, известному журналисту, члену редколлегии «Правды», человеку влиятельному и решительному. Здесь повторился диалог, в точности как у Изакова.

— Юрий Александрович, — спросил я, — вы помните книгу «Губерт в стране чудес»?

— А как же. Конечно помню. А в чем дело?

— Дело в том, что приехал Губерт.

— Приехал Губерт? Откуда?

— Юрий Александрович, вы меня удивляете.

Жуков молча на меня уставился.

— Вот оно что… — медленно проговорил он. — Понятно. И чего он хочет?

— Он хочет вернуться в Саар.

Помолчав, Жуков произнес то, о чем думал и я.

— Вы представляете себе, какой там выйдет второй том книги «Губерт в стране чудес»?

Мы помолчали. Потом Жуков сказал:

— Вот что. Садитесь за тот стол и пишите заявление на имя секретаря ЦК Шепилова. Изложите всю историю Губерта и книги о нем. А дальше наши предложения в связи с его намерением вернуться в Саар.

Мне нетрудно было сформулировать такие предложения, поскольку мы уже беседовали с Губертом на эту тему. Он, надо сказать, смотрел на вещи вполне разумно и практично. Конечно, ему очень хотелось увидеть свою мать. Но он в то же время понимал, что ему, принявшему в свое время советское гражданство, не так-то просто получить разрешение на выезд в страну, далеко не дружественную Советскому Союзу. К тому же не было уверенности в том, что он там легко найдет работу по специальности, а не увеличит собой число безработных. А у него уже была семья — жена и дочь. В «местах не столь отдаленных» он, будучи вначале, до заключения в лагерь, на вольном поселении, приобрел не только профессию механика-электрика, но и верную подругу жизни, тоже немку. «Голубой мечтой» его было жить на южном берегу Крыма, где ему когда-то довелось побывать. И когда зашел разговор о том, что он сможет повидаться с матерью и в том случае, если она приедет к нему в Крым, он охотно согласился на такой вариант.

Письмо за подписью Жукова и моей было отправлено в ЦК Шепилову, и вскоре оттуда дали «добро» по всем нашим предложениям. Было дано указание трудоустроить Губерта на южном берегу Крыма, и разрешение на приезд к нему матери. Выдали единовременное денежное пособие в довольно крупной по тем временам сумме — пять тысяч рублей.

Ушли в прошлое годы тяжелых испытаний. Но если бы кто-то вздумал переиздать книгу «Губерт в стране чудес», то ее следовало бы дополнить справками, которые также, на мой взгляд, можно причислить к разряду «чудес».

Прокуратура

Союза Советских

Социалистических Республик 25 июня 1962 года

№ 13/06 — 200/71

Москва, 1-я Бородинская улица, дом 19, кв. 103/ Ефимову Борису Ефимовичу

Сообщаю, что по протесту Прокуратуры СССР, постановлением Президиума Верховного суда Казахской ССР от 22 мая 1962 года приговор лагерного суда от 29 июня 1950 года об осуждении Л0CTE Губерта Ивановича, 1923 года рождения, отменен и дело производством прекращено за отсутствием в действиях Лосте Г. И. состава преступления.

Прокурор по надзору за следствием в органах госбезопасности

Старший советник юстиции (Васильев)

Рядом с этой справкой законное и логичное место принадлежит другой:

Прокуратура

Союза Советских

Социалистических Республик 14 марта 1962 года

№ 13/1 —2001—61

Москва, 1-я Бородинская улица, дом 19, кв. 103/ Ефимову Борису Ефимовичу

Сообщаю, что по протесту Прокуратуры СССР дело по обвинению ОСТЕН-ГРЕССГЕНЕР Марии Генриховны, 1909 года рождения, уроженки Германии пересмотрено.