Книга Андрей Первозванный - Александр Грищенко

В самой столице почитание Первозванного апостола, основателя местной кафедры, не было особенно развито (в отличие, например, от того же св. Артемия). Нам известно только одно точно не датированное (между V и XI в.) константинопольское чудо от образа Андрея близ храма св. Иулиана у Пердика («статуи куропатки»). Другая душеполезная история, связанная с образом апостола, не имеет ни точной локализации (события происходят в некоем крупном городе), ни датировки (до XI в.). Наконец, в славянской традиции (в рукописи БАН 34.4.1., XVII в., л. 766) сохранилось ещё одно краткое переводное чудо от иконы апостола на о. Химонос (!) («Чюдо свя-таго апостола Андрея, бывшее от честнаго образа его; списано из синоксаря греческаго иже в неделю православия»): по наущению беса священник выколол святым копием глаз у образа Андрея в алтаре храма — и тотчас правый глаз священника вырвался и приклеился к иконе вместо выковырянного.

Ист.: Histoires des solitaires 0gyptiens / Ed. F. Nau // Rivue de l’Orient Chretien. 12 (1907). P. 393–404; Две византийские хроники… С. 65–67, 75; Чудо от иконы апостола Андрея в Константинополе // Вестник ПСТГУ, I: Богословие. Философия. М., 2007. Вып. 1:17. С. 97—101; Деяния апостола… С. 221–223.

ЭПИЛОГ

Апостол Андрей почитался в Византии, видимо, также в качестве психопомпа — проводника душ умерших. Вместе с апостолом Иоанном Богословом (их пара встречается уже в «каноне Муратори» (II в.) и упоминается также у Епифания Монаха и его последователей) он играет эту роль в «Видении монаха Космы» — апокалиптическом тексте сер. X в. Характерно, что рассказчик узнаёт на том свете апостолов именно по их изображениям на иконах.

На Руси почитание апостола Андрея носило также в большей степени политический, чем народный характер. Греческие монахи несколько раз привозили в XVII в. в Москву частицы мощей апостола, в т. ч. такие крупные, как руку и большую берцовую кость, однако никакого их значительного почитания не было. Лишь при Василии Шуйском и патриархе Ермогене была переведена с греческого полная служба апостолу, который до этого находился в разряде шестеричных святых. Но, несмотря на это, звонили в день его памяти на Иване Великом по-прежнему, и только в 1632 г. патриарх Филарет приказал звонить по-среднему с благовестом в «Ревут». Характерно, что в 1656 г., всего лишь через двенадцать лет после привоза руки апостола, всенощной апостолу не служили, а патриарх Никон в день его памяти отдыхал.

Ист.: Angelidi С. La version longue de la vision du moine Cosmas // Analecta Bollandiana. 101 (1983). P. 73–99; Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 218–219.

Лит.: Виноградов А. Ю. Рука ап. Андрея // Христианские реликвии в Московском Кремле. Каталог выставки. М., 2000. С. 161–163; Mdle Е. Op. cit.; Murjanoff М. Andreas der Erstberufene im mittelalterlichen Europa // Sacris Erudiri, 17, 1966. P. 411–427.

* * *

В книге впервые публикуются миниатюры из уникального лицевого славянского жития апостола Андрея, входящего в рукописный житийный сборник, написанный полууставом и датируемый по водяным знакам концом XVII в. (С.-Петербург, Российская национальная библиотека, Отдел рукописей, ОЛДП.Е137, лл. 1—93, при позднейшем переплёте листы рукописи были перепутаны)[3]. Всего в этом житии содержится 81 миниатюра, выполненная в традиционной манере русской книжной графики XVI–XVII вв. Особенно обращают на себя внимание иллюстрации к сюжетам из AAMt, а также традиционная форма креста, на котором был распят апостол Андрей (л. 88): данное изображение служит очередным подтверждением тому факту, что допетровская Русь не знала Х-образного «Андреевского креста».

По своему составу житие из ОЛДП.Е137 представляет собой контаминацию нескольких переводных текстов (выдержки из Евангелий, AAMt, «Жития апостола Андрея» Епифания Монаха и «Слова о проявлении крещения Русской земли»), которая, насколько известно на сегодняшний день, имеет параллели лишь в одном списке (не иллюстрированном) — из житийного сборника 1652 г. (Москва, Государственный исторический музей, Отдел рукописей, Увар. 1055, лл. 1—115), пожертвованного на помин своих родителей в монастырь Николы на Полисти архиепископом Рязанским и Муромским Мисаилом.