Книга Я был адъютантом Гитлера. 1937 - 1945 - Николаус фон Белов

Возвращение в «Волчье логово»

Утром 24 октября я уже снова находился в «Волчьем логове», обнаружив здесь некоторые перемены. Бункер фюрера превратился в бетонный колосс с 7-метровыми стенами. Усилены были стены и других бункеров, а все простенки прежних деревянных бараков и построек залиты бетоном толщиной 60 см.

Меня сердечно приветствовали прежде всего Путткамер и Шимонский. Первая половина дня прошла очень быстро – меня вводили в курс дел. Путткамер сообщил о тех заботах, которые изо дня в день доставляла Гитлеру люфтваффе. Он рассказал мне о посещении Грайма и намерении фюрера сделать его главнокомандующим ВВС. Путткамер был недоволен затяжкой этого дела и стремился к его решению.

В адъютантуре произошли перемены персонального характера. Генерал Бургдорф, являвшийся прежде заместителем Шмундта, теперь выполнял обе его функции: начальника Управления личного состава сухопутных воск и шеф-адъютанта фюрера. Он привел с собой молодого майора Иоханнмейера, офицера-фронтовика, награжденного Рыцарским крестом. Амзберг и Шимонский вернулись к прежним местам службы, а вскоре после Рождества появился подполковник генштаба Боргман.

О ходе событий на фронтах Путткамер смог сообщить мне только неблагоприятные вещи. В Восточной Пруссии русский стоял у Гольдапа. Гумбинен удалось вернуть, дороги были забиты возвращающимися беженцами. В районе Гумбинена русские свирепствовали: насиловали и убивали женщин, грабили и поджигали дома. На дорогах царит хаос. На более южном участке Восточного фронта ОКХ со дня на день ожидает нового крупного русского наступления. Немецкие дивизии удается пополнять лишь частично. Особенно велики потери танков, которые едва ли удастся восполнить. Немецкие соединения на Балканах в полном порядке отступают в рейх из Греции, пробиваясь через Болгарию, Румынию и Югославию. На Западе американцы и англичане оружием прокладывают себе путь к германской границе. Гитлер готовит наступление в Арденнах, которое начнется примерно 1 декабря. Надеются, что западные союзники до этого сами не проведут в этом районе более крупную операцию. Крайнюю тревогу вызывает положение в воздухе. Американцы и англичане летают над германской территорией как над собственной. О какой-либо нашей противовоздушной обороне и говорить не приходится. Последнее время авиация союзников осуществляет точечные налеты на отдельные объекты. Они бомбят нефтеперерабатывающие заводы, авиационные заводы, заводы по производству каучука и отдельные предприятия-поставщики. Гитлер – в ярости на люфтваффе, но его можно понять. Однако вина лежит не только на ней одной. Здесь целый узел причин, начиная с долго находившегося в загоне вооружения люфтваффе, но за это сейчас, как кажется, спросить не с кого. Путткамер рассказал также о призыве создавать народное ополчение. В конце октября министр Геббельс атаковал Гитлера с требованием создать «фольксштурм». Фюрер целиком пошел навстречу этому требованию. В фольксштурм могут быть призваны все немцы от 16 до 60 лет. Ответственность за это несут партийные органы. Но оружия и снаряжения в наличии почти нет.

Намерения, соображения, иллюзии

После полудня я доложил Гитлеру о своем прибытии. Он сердечно поздоровался со мной и сказал, что для беседы вызовет меня вечером. Рабочий день фюрера, как обычно, начался с ознакомления с обстановкой на фронтах. На обсуждение явились начальник генерального штаба сухопутных сил Гудериан и начальник штаба оперативного руководства этих войск генерал Венк. Йодль в тот момент руководил подготовкой наступления в Арденнах. Командование люфваффе находилось в переходной стадии. Гитлер распорядился, чтобы генерал Крайне к нему больше не являлся. Вместо пего с докладом прибыл начальник штаба оперативного руководства люфтваффе генерал-майор Кристиан. Военно-морской флот представлял адмирал Фосс, который вернулся в строй после ранения, полученного 20 июля. В эти дни на фронтах, как на Западе, так и на Востоке, было относительно спокойно. Гитлер использовал предоставившееся время для подготовки Арденнского наступления. Все вертелось сейчас вокруг этой операции.

Вечером того же дня, как и в последующие вечера до самого ноября, Гитлер, вызвал меня к себе. Большинство этих бесед проходили между 23-24 часами и обычно продолжались часа полтора. В первый вечер фюрер был спокоен и более или менее бодр. Он сразу заговорил о положении с люфтваффе и сказал мне, что в последнее время вел переговоры с Граймом. Фюрер действительно хотел назначить его главнокомандуюшим люфтваффе, формально не лишая, однако, Геринга этого поста. Грайм предложил другой вариант, который Гитлеру не вполне подошел. Но тот еще раз побывал у фюрера, и они решили найти приемлемое решение.

Я спросил фюрера, знает ли что-либо обо всем этом Геринг, и он предположил, что знает. Я сказал ему: могу себе представить, что добровольно Геринг с этого поста не уйдет, и добавил: в коренные изменения в люфтваффе уже не верю. Наше вооружение в большей или меньшей мере уничтожено. В настоящее время происходят воздушные налеты на заводские аэродромы. Как кажется, англичане получают точные данные о количестве уже готовых самолетов и именно тогда бомбят эти аэродромы. Я придерживался мнения: надо что-то предпринимать с целью помешать Royal Air Forse наносить удары по специально избранным точечным целям. Если бы у нас однажды появился «Ме-262», причем исключительно в виде истребителя, мы, как я полагаю, смогли бы успешно наносить контрудары вражеской авиации. Гитлер отнесся к этим словам с раздражением и стал распространяться насчет предназначения турбореактивных истребителей. Я ответил, что мы должны исходить из реальностей.

В один из следующих вечеров Гитлер заговорил о событиях 20 июля и последовавших затем судебных процессах. Он сказал, что все расследованное и доложенное ему Гиммлером привело к его болезни. Ни один человек не может себе представить, какие боли ему ежедневно приходится выносить. Оказывается, противнику было выдано все: и подготовка к кампании во Франции, и дата наступления, и цели первых операций. Выдан был врагу и день начала похода на Россию. В Германии уже ничто не остается тайным. Но наиболее коварным образом действовал адмирал Канарис. И Герделер тоже был одним из самых ангажированных заговорщиков, с ним теперь все ясно. Он во всем признался, а вот Канарис, тот все отрицает.

Основная масса схваченных злоумышленников, говорил Гитлер, была вовлечена в заговор более или менее случайно. Число заангажированных заговорщиков, целиком и полностью участвовавших в осуществлении преступных планов, совсем невелико. Активным участником заговора фюрер назвал генерала фон Трескова: его рука была повсюду, но потом он по своей воле лишил себя жизни, а это значит, что он трезво оценил положение, когда покушение сорвалось. Фюрер показался мне особенно удрученным тем, что многие заговорщики были по происхождению из «образованных кругов»: именно таким людям он в большей или меньшей мере слепо доверял. Его заставляет страдать и вызывает у него отвращение не то, что они предали его лично, а то, что они предали Германию. «Я уже довольно давно, – продолжал Гитлер, – знал, что „лучшие круги“ нашего народа – против меня. Но искусство не ведать колебаний – вот неиссякаемый источник моей силы!».