Книга Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда - Эндрю Скотт Берг

«Луиза окончательно стала католичкой. Дом забит католической литературой, к нам то и дело заявляются монахини, и мне постоянно кажется, что у задней двери стоит священник».

Когда Луиза с головой ушла в церковные дела, переписка Макса с Элизабет Леммон значительно оживилась.

«Всякий раз, когда я беру в руки ручку, не могу устоять, чтобы не написать вам о чем-то», – признался он ей в феврале. Но через несколько месяцев после этого сказал:

«Я мог бы поведать вам о тысяче вещей, но я ужасно занят. Я всегда думал, что работаю довольно напряженно, но работы со временем как будто становится только больше, в то время как у остальных вроде меньше, и я этого не понимаю. Я и работаю быстрее, я всегда был в этом хорош. И не могу понять, что же произошло». И первой причиной такой занятости было появление нового автора, талантливого, но отнимающего много времени – урожденной англичанки по имени Джанет Рэбэк.[238] Она копила рукописи с детства. В 1937 году, когда Джанет исполнилось сорок, она отправила рукопись в издательство Macmillan, и ей отказали, что привело ее в уныние. Один из редакторов Macmillan настоял, чтобы Макс Перкинс из Scribners добросовестно прочитал ее работу «Династия смерти».

Перкинс был пленен с первых же страниц. Они с Чарльзом Скрайбнером вместе обедали, пока он читал ее, и Скрайбнер вспоминал, как Макс уже тогда был убежден, что «это первая книга, чей автор сможет стать выдающейся писательницей». Перкинс написал Нэнси Хейл, что труд миссис Рэбэк – «классический роман старой школы, переполненный персонажами», включающий историю трех поколений, «одна из тех книг, которые хороши, даже когда плохи». Перкинс хотел встретиться с автором перед тем, как принимать рукопись, потому что был ряд изменений, которые он хотел предложить ей. Миссис Рэбэк в нетерпении приехала в Нью-Йорк, но ушла с собеседования крайне смущенная. Когда она попыталась выразить свои чувства перед незнакомцами, страшно оробела, и страх высосал все силы. Она боялась, что в результате «показалась всем недоумком, близким к имбецильности». Однако на молчаливого редактора, слабый слух которого упустил половину, она произвела приятное впечатление.

Замечания Перкинса в основном были связаны с некоторой избыточностью описаний. Он предложил вырезать кое-что из сцен, где она раскрывала сюжет больше, чем было необходимо, «потому что я подумал, что этих сцен многовато и можно их сэкономить»; а также те места, где автор слишком увлекался описаниями, так как «будет лучше, если читатели сами поймут, что у него был трудный, прямой и несгибаемый характер, чем вы скажете им об этом». Кое-где она не вставляла замечаний вроде дорожных указателей, о действиях и эмоциях персонажей («Затем Мэй совершила самый героический поступок в своей жизни»).

Макс предлагал все это вырезать, «ибо читатель и так будет знать, что она делает, и почувствует все сам, без вмешательства автора». Прадедушка Макса часто говаривал: «Из-за стола всегда нужно вставать чуть-чуть голодным». Так же и сам Перкинс часто повторял писателям: «Всегда лучше дать читателю меньше, а не больше, чем тот хочет».

Миссис Рэбэк, кроме того, была неравнодушна к мелодраматизму. Многие сюжетные ходы в ее книге были слишком удачными и приглаженными. Это было слабым местом многих авторов Перкинса, которые часто спорили, будто подобные совпадения вполне отражают реальность. Миссис Рэбэк согласилась сделать события романа менее надуманными и снизить градус мелодраматичности, хотя и утверждала, что «любит смерть под звуки грома и красивые поступки».

Джанет Рэбэк решила опубликовать роман под псевдонимом.

«В наше время иностранные фамилии вызывают подозрение в Соединенных Штатах, – написала она Перкинсу. – А Рэбэк кажется именной такой». Она предложила соединить фамилии ее дедушки и бабушки – Тэйлор и Колдуэлл. Перкинс высоко оценил идею, но не по той причине, которую она привела:

«Ибо у книги, которая по большей части основана на проблеме бизнеса, выше шансы на успех, если она выйдет под именем, которое кажется мужским».[239] Тэйлор Колдуэлл «трудилась в поте лица» над изменениями, которые предложил ее редактор.

«Что бы ни случилось, эта книга дала мне больше, чем курс писательского мастерства в университете», – призналась она Перкинсу. А он предупредил ее: «Редакторы крайне часто ошибаются. Не стоит очень-то полагаться на них».

После правки, осенью 1938 года, «Династия смерти» была опубликована. Она получила превосходные отзывы критиков, которые проглатывали эту книгу.

Перкинс был в ярости, когда некоторые, в том числе несколько педантичных редакторов из Scribners, обвинили Тэйлор Колдуэлл в писательской мягкотелости. Книга миссис Рэбэк привела его в восторг, потому что, кто бы что ни говорил о сочинениях Джанет, рассказчиком она была превосходным. Книга стала бестселлером, обновив веру Чарльза Скрайбнера в справедливость суждений Перкинса. Тэйлор Колдуэлл стоила тех нескольких часов, которые Перкинс посвятил ее книге, – времени, которого у него, возможно, и не было бы, если бы Томас Вулф по-прежнему значился в списке Scribners.

Пути Макса и Вулфа разошлись. Но Вулф ничего не мог поделать со своей привычкой подолгу переживать каждое событие – в данном случае годы, проведенные с Перкинсом. Он написал Белинде Джеллифф, чью автобиографию «Изо всех сил»[240] Перкинс опубликовал в 1936 году по совету Вулфа, что рабочие отношения с бывшим редактором «настолько и печально окончены, что нет возможности вернуть их к жизни. И теперь, с тех пор как я обрел силу и спокойствие, коих не имел раньше, это уж наверняка не сослужит хорошую службу тем, кто считает себя моими друзьями, а я знаю, что вы один из них, если я попытаюсь возродить эти отношения».

Вулф пропускал мимо ушей сплетни, курсирующие по Нью-Йорку, что Перкинс якобы тайно желал его провала, который подчеркнул бы его собственную значимость. Вулф знал, что Перкинс чуть ли не колдовал над его рукописями, но дни магии и волшебства остались позади. Автор не мог придумать лучшего памятника для своих рабочих отношений с Максвеллом Эвартсом Перкинсом, чем возможность увековечить его в своем творчестве. Итак, Вулф начал работу над созданием нового персонажа – редактора. Он дал ему имя Фоксхолл Мортон Эдвардс, сокращенно – «Фокс».[241] Фокс фигурировал в книге, которую Вулф писал для Harpers, ибо Том подумывал завершить ее пересказом собственной карьеры. Он закончился бы открытым письмом под названием «Прощание с Фоксом». Эта последняя часть, писал Вулф Элизабет Новелл, «станет эмоциональным подведением итогов книги, скажет обо всем, что было прежде, заявлением о том, что происходит сейчас… Если я преуспею… если сделаю все так, как хочу, “Прощание с Фоксом” станет совершенно независимой частью». В мае 1938 года Вулф сказал своему редактору Эдварду Эсвеллу, что достиг «того же состояния, что и с романом “О времени и о реке” в декабре 1933 года» – времени, когда Макс впервые увидел полностью законченную рукопись.