Книга Тварь внутри тебя - Брайан Ламли

— Дурак, — сказал он пустой оболочке. — Может, снова натравишь на меня своего бойца? Мы были с тобой одной крови, ты и я, но моя власть над конструктами куда сильней твоей. Целых три тысячи лет слушал я стоны и проклятия Керла Люгоца, спящего в своей ледовой ловушке. Неужели ты думал, что я не заметил, что он вдруг затих? Он проклинал меня, но он был трус. Неужели ты думаешь, что можно было бы натравить на меня этого бойца, этого конструкта, зарядив его ненавистью и чувствами, украденными у Керла? Старый Керл! У него давно уже не было чувств. А что касается “ненависти” этого труса...

Он обернулся и метнул мысленный дротик в бойца Шайтиса, тот замяукал и попятился назад.

— Ты даже не знаешь смысл этого слова! Ненависть! Вот тебя я ненавидел. Если бы не мои планы, я убил бы тебя уже сто раз! Хотя и не так прекрасно, как это сделала Карен.

Он подполз к Шайтису, поднял его безжизненное тело и прижал его к себе. Черная, сморщенная плоть Шайтана начала трещать по всей своей длине, словно скорлупа ореха, лопающаяся под натиском спелого ядра. И под оболочкой старого тела ждало маленькое, гибкое подобие Шайтана — его вампир. Оно ждало уже тысячи лет.

Но планам Шайтана соединиться с плотью от своей плоти, с телом Шайтиса и таким образом обновиться, не дано было стать явью.

Им не дано было осуществиться потому, что оба Гарри — старший и младший — отправили свой предсмертный зов не только на Темную сторону, на Землю и во все остальные миры за пределами Врат, но и в пространства между ними. Их муки почувствовало бесчисленное множество мертвых, а их предупреждения были услышаны и Другими, теми, которые не были мертвы и никогда не могли стать мертвыми.

В одно и то же мгновение и Шайтан, и некроскоп почувствовали, что им наконец-то дарована Великая Правда. Гарри понял, а Шайтан... он наконец вспомнил!

— А-а-а-а-а-а! — зарыдал Падший, сраженный обретенной памятью. И, пока его вампир трепыхался пытаясь освободиться от старой оболочки и войти в Шайтиса, Шайтан посмотрел на Гарри Кифа, на его лицо, обрамленное пламенем, и вспомнил, где он видел его прежде!

И еще он увидел... что-то сверкнуло серебром в белом сиянии Врат, потом засверкало еще ярче. Он узрел, как солнце ядерного взрыва вспыхнуло над Темной стороной, соперничая с самим восходящим солнцем. И в промежутке между появлением ракеты и взрывом ее боеголовки Шайтан увидел то, что заставило бы издать тяжелый вздох это Первородное Зло... но только вздохнуть Шайтан не успел. Его уже не было. А увидел он крест, и тот был пуст. Серебряные копья света пронзили его, и он распался на атомы.

Эпилог

Смерть. Гарри показалось странным, что он боялся ее. От других он знал, что она не такая. Теперь он прошел через это. Лишенный тела, как и любой мертвый, чья плоть умерла, он был совершенно свободен. Но смерть... похоже, обошлось без нее.

Гарри всегда знал, что смерть — это еще не конец: как человек стремится жить, так же он будет стремиться жить и за гранью смерти. В пространстве Мёбиуса Гарри Киф всегда чувствовал себя как дома; поэтому он не особенно удивился, обнаружив, что стремительно несется среди зеленых, голубых и красных нитей назад, в отдаленное прошлое Темной стороны. Надо же... но все-таки странно, почему перед самым концом ему не удалось создать дверь. Не удалось спастись. Все это означало одно. ЕГО СПАСЛИ! Но кто Он? И если Он и захотел спасти его бестелесный разум, то с какой целью заставил гореть его тело вампира? Поскольку Гарри летел в прошлое, он еще раз увидел свое дымящееся тело, красной нитью пришедшее на Темную сторону, вынырнувшее в них из запредельного мира. И снова он попал в этот мир, но уже будучи бестелесным, слепо спешил во времена, в которых он никогда физически не существовал. Чтобы узнать, для чего была предназначена его бренная оболочка, и встретиться с Тем, кто его направлял...

Гарри никогда не был уверен безоговорочно в существовании Бога (или бога). Но вернувшись на Темную сторону, он чувствовал присутствие Силы и знал, что Шайтан тоже ощущает это присутствие. Более того, он узнал источник этой Силы и понял, что Мёбиус и Пифагор были правы.

А сейчас... Гарри и его безжизненное тело были всего лишь импульсами в разуме Того, что он называл “пространством Мёбиуса”, числами в бесконечной матрице Великого Непознаваемого Уравнения. И он не испугался, когда, наконец, этот Разум сам заговорил с ним.

— Всё имеет свое предназначение, Гарри, всё и всегда. Какой смысл создавать что-то, если это пустая трата времени? Иногда мы делаем успехи, иногда ошибаемся. Но мы всегда находим применение как лучшему в нашей работе, так и самому худшему.

Гарри ничего не сказал, а только коротко спросил:

— Бог?

Как будто кто-то огромный пожал плечами.

— Создатель? Советчик? Ангел? Бог — это... можно сказать, что Он несколькими шагами выше нас по лестнице. Его разум необъятен, ты знаешь! Мы проводники Его мыслей, мы помогаем ему осуществить задуманное.

— У меня есть определенные сомнения, — сказал Гарри.

— Мы тоже иногда сомневаемся. Сомневался и Шайтан, когда был одним из нас... только он попытался доказать всем, что прав именно он один, во всех Вселенных Света! Он стал заставлять верить в него.

Гарри понял. И этого было достаточно. Но он увидел, что его линия отходит, меняя свой курс, от поверженного тела, — а поскольку он был когда-то человеком, то его и теперь распирало от любопытства. И он спросил:

— Что же теперь?

— Ты стоишь на самых первых ступенях. У тебя есть свой взгляд на вещи, ты выбрал себе курс и следуешь ему. Ты — наша удача. Мы не верим в то, что что-то делается зря. И, конечно же, нам не хотелось бы потерять тебя! Как и Шайтан, ты не будешь помнить, однако будешь знать! Но если он знал только Темноту, ты будешь знать Свет. Во всех твоих мирах.

— Всех моих...? — Гарри увидел, как почернела его оболочка, сделалась маленькой и стала куда-то падать.

— Причины имеют следствия, и, в свою очередь, следствия имеют причины. Ничто не может произойти, если этого уже не было когда-то. Мир Темной и Светлой сторон был ошибкой, там победило зло. Может быть, во второй раз все будет наоборот. Опять же, найдется дело и Шайтану, который противопоставил себя свету бесчисленных миров. Потому что, Гарри Киф, что будет — то уже было, и ты это знаешь. Время относительно.

Теперь Гарри “пожал плечами”. В нем уже не было вампира, он снова был чист. Сама невинность.

— Все это очень трудно понять. Но — я думаю, что разберусь во всем, когда начну сначала.

— Конечно, — ответили ему. — Ты готов?

Тело Гарри исчезло из вида в разноцветном тумане прошлого. Он был только сознанием, без тела, без головы, и не мог согласно кивнуть; но мертворечью он выразил согласие. Его бестелесный разум разделился и ворвался фейерверком — рассыпался на сотни золотых осколков, которые разлетелись во множество миров. Его мысли и его мертворечь прервались.