Книга Прохоровка без грифа секретности - Лев Лопуховский

В действительности на этом участке шириной 4–5 км, включая железную дорогу, с немецкой стороны в отражении атаки русских танков участвовало до полутора танковых дивизий (тд «АГ» полностью, дивизии «МГ» и «ДР» частью сил, всего до 160 танков и штурмовых орудий).

С советской – соединения 18-го тк (без 38 танков 110-й бригады третьего эшелона корпуса, которая перешла к обороне на левом берегу реки) и 29-го тк (без 69 танков 25-й бригады, наступавшей восточнее железной дороги), всего 261 танк и САУ. С учетом этого в бою на «танковом поле» 12 июля участвовало с обеих сторон максимум 420 танков и самоходных (штурмовых) орудий, а с учетом САУ «Мардер» – до 450, не более.

К.Г. Фризер, сославшись на записи в журнале боевых действий 2-го тк СС, делает вывод: «С точки зрения немецких танковых соединений день 12 июля оказался чрезвычайно тяжелым, но успешным днем боев, так как удалось отбить контрудар превосходящих советских танковых соединений». Далее он приводит запись в дневнике боевых действий 4-й ТА Гота, в котором говорится о «полном успехе, так как советское наступление не только было отбито, но и танковый корпус СС в те же дни смог добиться еще и захвата местности»24.

При чем здесь захват местности? 9 июля корпусу СС была поставлена задача на захват рубежа Прохоровка, Карташевка, которую он так и не выполнил. Незначительное продвижение тд «ДР» в районе Сторожевое, Виноградовка решающего значения не имело, как и прорыв тд «МГ» к х. Полежаев. Напомним еще раз слова Гота – важен не территориальный выигрыш, а уничтожение новых крупных соединений противника. А в этой части замысел командования ГА «Юг» по разгрому резервов Воронежского фронта и прорыву третьего оборонительного рубежа был сорван благодаря упорству и самоотверженным действиям танкистов 18-го и 29-го тк, отряда генерала Труфанова, а также солдат и офицеров 5-й гвардейской и 69-й армий. Это главный итог боев 12 июля 1943 года.

В ходе оборонительных боев наши войска понесли большие потери. В течение долгих лет в нашей стране многие события минувшей войны освещались весьма тенденциозно, исходя из постулата непогрешимости советского политического и военного руководства. О неудачах и поражениях или говорилось общими словами, или вообще умалчивалось. Цензура не разрешала публиковать в открытой печати сведения о потерях советских войск в боях и операциях. И для этого были веские причины: при сопоставлении результатов боев, операций и сражений с величиной потерь советских войск и войск противника зачастую лопались, как мыльные пузыри, многие мифы и легенды, созданные не очень умной советской пропагандой. Замалчивание и прямое искажение действительных событий войны было обычным делом в условиях тоталитарного строя и идеологического маразма его верхушки.

Например, чтобы как-то объяснить и оправдать поражение в начальный период войны, идеологические бонзы и военная цензура до 1985 года скрывали от широкой общественности «страшную тайну» – действительное количество танков в Красной Армии перед гитлеровским нападением! Скрывали, потому что наши войска по числу танков к началу войны многократно превосходили немецко-фашистскую армию. Впрочем, подобная практика фальсификации многих событий минувшей войны продолжается и в наше время. Попытки объективного анализа опыта Великой Отечественной войны зачастую встречаются в штыки со стороны тех ученых и историков, которые в свое время преуспели в воспевании подвигов очередных вождей.

Лишь в 1993 году была наконец снята (точнее – приподнята) завеса секретности с вопроса потерь наших войск и опубликовано статистическое исследование на эту тему – «Гриф секретности снят»25. Открытие, пусть частичное, военных архивов позволило по-новому оценить некоторые события Великой Отечественной войны, а также деятельность известных военачальников. Не всем это нравится. Историков и исследователей, пытающихся на основе ставших известными документальных данных по-новому осмыслить те или иные события минувшей войны, порой обвиняют в отсутствии патриотизма и злопыхательстве.

Автор убежден в необходимости честно показывать потери не только противника, но и своих войск, то есть определять цену успеха, цену победы. Ветераны, родные и близкие погибших и пропавших без вести воинов имеют право знать правду, какой бы горькой она ни была. Жестокая правда войны отнюдь не умаляет нашей победы над сильным и коварным врагом. Рассмотрение вопроса о потерях сторон позволит попутно разобраться в степени достоверности некоторых устоявшихся стереотипов относительно боев на Курской дуге.

Прежде всего рассмотрим потери сторон в бронетехнике. Этот вопрос по-прежнему вызывает интерес у историков, ветеранов и широкой общественности. Каждая сторона стремится минимизировать свои потери и, конечно, преувеличить потери противника. Не зря во всех публикациях в открытой советской печати потери врага неизменно оказывались большими, нежели свои. Вот и в военной энциклопедии 2003 года утверждается, что немцы 12 июля потеряли 360 танков и штурмовых орудий. Пусть на десяток, но больше, чем 5-я гв. танковая армия! Поэтому архивные документы и свидетельства участников событий в этом отношении требуют тщательного анализа и проверки.

П.А. Ротмистров в мемуарах и выступлениях о потерях своей армии обычно ограничивался общими фразами: «Мы тоже потеряли немало танков, особенно легких, погибли в яростных схватках многие отважные гвардейцы». И причина здесь, конечно, не только в военной цензуре, без визы которой в то время нельзя было опубликовать ни одну книгу о минувшей войне26. Стоило назвать реальные потери армии за 12 июля, как у думающего читателя сразу же возникло бы много неприятных вопросов, ответов на которые от автора запоминающихся мемуаров вряд ли можно было дождаться в то время.

Попробуем на основе ставших доступными данных сначала разобраться с потерями в бронетехнике своих войск, сведения о которых хранились в засекреченных фондах ЦАМО РФ и десятилетиями не подлежали публикации. Увы! Многих документов о потерях обнаружить не удалось, а имеющиеся полны противоречий и неточностей. Нет полных данных и о потерях за 12 июля. Сначала, как водится, уточняли – уж больно не хотелось докладывать «наверх» страшные цифры. Наконец Василевский доложил Сталину, но за два дня боев, и то в процентах (заодно преуменьшив их). Не исключено, что где-то в «надежном» месте хранятся и абсолютные цифры потерь армии за 12 июля. Вот и в донесении штаба 5-й гв. ТА о состоянии, потерях и трофеях (приводится несколько ниже, в таблице 10) безвозвратные потери армии даются за пять дней боев – с 12 по 16 июля – 334 танка и САУ.

По вопросу потерь 5-й гв. танковой армии в бронетехнике за 12 июля в публикациях называются самые разные цифры. В тексте уже приводилась цифра потерь армии за 12 июля, названная в журнале боевых действий, – 299 танков, но без указания числа сгоревших и разбивки по корпусам. В одной из статей утверждалось, что безвозвратные потери танковой армии составили 335 танков и САУ, в том числе 199 в течение 12 июля и 136 на следующий день. Автора не называю, так как в его расчетах есть арифметические ошибки, а в оперсводках, на которые он ссылается, обнаружить этих цифр не удалось.

В книге «Курская дуга» приводятся следующие данные по 18-му и 29-му тк и отряду генерала Труфанова. Из 503 танков и 21 САУ, принявших участие в бою 12 июля, на поле боя осталось 334 танка и 19 САУ, в 18-й тк был эвакуирован 21 танк. В том числе в отряде генерала Труфанова из 100 танков и САУ на поле боя осталось 37, безвозвратные потери – 2927. Согласно приведенным авторами данным, было подбито и уничтожено – 374, из них не подлежали восстановлению 213 танков и САУ (в том числе 18-й тк – 30, 29-й тк – 154). Но авторы книги не учли потери 2-го гв. и 2-го танковых корпусов, принимавших участие в бою. Кроме того, число безвозвратных потерь 29-го тк вызывает сомнения.