Книга Мир вечного ливня - Дмитрий Янковский

— Давай скорее! — сказала она, пока никто не видит.

— Что скорее? — насторожился я.

— Тьфу, дурак! Не видишь, я голая! По крыше грохотали шаги Кати.

— Я не хочу, — отрезал я.

— Ну и дурак, — хмыкнула Ирина и скрылась за шкафом.

На столе, пятнистом от когда-то оставленных горячих кружек, сидела мышка. Милая такая, серая мышка, глядела на меня черными бусинками глаз и умывалась. Я вздохнул и тоже вылез на крышу, но Кати там не было. Небо оказалось черным, светили все девять лун, а звезд не было видно от их пронизывающего сияния. Тени выглядели неестественно выпуклыми и страшными. Я испугался, что с Катей может случиться беда, и позвал ее, но ответа не было.

Под ногу подвернулось что-то, и я с радостью заметил отскочившую коробочку ядерного пускателя. Подняв ее и зажав в кулаке, пришлось собрать все силы, чтобы взять реальность сна хоть под какой-то контроль. Это было непросто — сфера ощущалась на редкость зыбкой. И тут я догадался, что, если прислушаться, можно различить звуки, которые Катя на самом деле извлекает из синтезатора. Если этот звуковой коридор ведет в нужном направлении, а в этом была полная уверенность, то надо ему и следовать.

От звука вибрировало все пространство, девять лун разгорались все ярче и ярче. Не выпуская приборчик из руки, я начал спускаться по пожарной лестнице вниз, но тут на меня налетела целая стая летучих мышей, мешая не то что двигаться, а дышать. Огромных усилий мне стоило снова взять себя в руки и сосредоточиться на том, что я сплю, нахожусь в тонких сферах и ничего дурного здесь со мной не может случиться. Можно было просто расслабиться, и я расслабился, отдавшись на волю воздушных потоков.

Потоки состояли из звука. Они понесли меня, поднимая все выше и выше. Сначала погасла одна луна, потом другая, но, вопреки ожиданиям, от этого сделалось только светлее. Я предположил, что пронизываю тонкие сферы, следуя за звуком, и тут же раздались звонкие хлопки лопающихся реальностей сна,

«Главное — не выпустить коробочку из руки, — думал я. — Ни при каких обстоятельствах».

Я держался за пускатель так крепко, что казалось, разбуди меня кто-нибудь, приборчик останется в руке. Но ладно в реальность, мне бы хоть в сферу взаимодействия его вытянуть!

И тут я понял, что напрасно трачу так много усилий. Дьякон ведь говорил, что предмет надо не тащить в нужную сферу, а просто мысленно задать ему направление. Как? Может, отчетливо представить место, где я хочу его найти? Я попробовал вспомнить, как мы пролезали в «пузырь», из которого выскочил когтерез, но никаких особых примет не мог представить. Лес, он и есть лес — никаких ориентиров. А ведь место было очень удобным! Но нельзя оставить коробочку в произвольном месте, ведь тогда ее не найти. Я с ужасом осознал, что, кроме Базы и Моста, вообще не смогу с большой точностью представить ни одного места в Сфере Взаимодействия.

«Что же делать? — металась в голове мысль. — Что же мне теперь делать?»

В воздухе передо мной возникла голая Ирина и рассмеялась.

— Ну возьми меня, возьми! Никто ведь, кроме нас, не умеет летать!

Я отвернулся, мне не хотелось на нее смотреть.

«Чего она тут летает, голая?» — с неприязнью подумал я.

Я услышал, что Ирина начала сладострастно постанывать, скосил глаза и заметил, что она, зажмурившись, оглаживает собственное тело ладонями, от этого вокруг нее начало распространяться зеленоватое свечение, как от светящихся корней, которые растут под почвой сферы взаимодействия.

«Вот зараза! — осенило меня. — Так вот зачем она голая передо мной вертится! Снова знак! А я никак не соображу!»

Я вспомнил, что в том «пузыре», где мы отдыхали перед броском к БТРу, Макс оставил вырезанную из светящегося корня фигурку обнаженной женщины. Лучшего маячка и придумать было нельзя! Ни в каком другом «пузыре» такой точно фигурки не было и быть не могло.

Отчетливо вспомнилось, как Макс оставил ее на полу, чуть наискось, на боку. Точно. Сконцентрировавшись, я метнул пускатель, стараясь попасть точно в светящуюся фигурку. Коробочка шлепнулась в труху рядом со статуэткой, подняв фонтанчик коричневой пыли.

— Есть! — радостно выкрикнул я и проснулся. — Есть!

— Что такое? — подскочила ко мне Катя.

— Я направил пускатель в тайник. Я помню, где это место на карте, Андрей несколько раз показывал тот «пузырь»! Теперь я его точно найду! Фух…

— Успокойся.

— А как у тебя дела? Во сне я ощущал, что твой звук движется в правильном направлении.

— Есть пара спорных нот, но в общем-то можно выбрать из пяти-шести вариантов. Это не много, можно верный отыскать простым перебором.

— Получается, что мы полностью готовы? Осталось только дождаться дня испытаний?

— А код ты знаешь? Секретный код для запуска взрыва?

— Нет, — признался я. — Сколько в нем цифр?

— Пять.

— Да, точно, — я задумался. — В том странном сне Северный Олень требовал от меня запомнить двенадцать пятизначных номеров. Но я ни одного не помню, как назло…

— А если постараться? Человек ничего не забывает совсем.

— Да я их и не видел толком. Плохо.

— Я же говорила, надо все цифры запоминать, которые снятся.

У меня возникла идея пройтись до ближайшего таксофона, чтобы заглянуть в «Желтые страницы Москвы». Может, там обнаружится какая-нибудь подсказка? Однако мы зря ходили — на букву «С» никаких солнц не обнаружилось, хотя я надеялся найти двенадцать телефонов то ли пансионата «Солнышко», то ли колхоза или совхоза с одноименным названием. Мимо. Ничего такого мы не нашли.

Все два дня, что медленно тянулись до часа «икс», невозможность вспомнить секретный код из сна не давала мне покоя. Зато в последнюю ночь перед днем операции мне приснилась винтовка. А ведь обычный сон был, никак не связанный со сферой взаимодействия. Снилось детство, закат лета, недавно купленный велосипед и кусты крапивы, в которые я угодил, не справившись с управлением. А в отцовской машине играло радио, причем песня из кинофильма «Ох уж эта Настя».

Осенью, в дождливый серый день

Пробежал по городу олень.

Он летел над гулкой мостовой

Рыжим бесом, пущенной стрелой.

Дождь. Зачем петь про дождь, если лето? Хотя с дождем было связано что-то очень важное, так же как и с оленем, но я не мог понять, что именно. Собираясь вытащить велосипед из крапивы, я споткнулся о тяжелую железяку. Наклонился и обомлел — это была огромная винтовка, совершенно фантастического, как мне показалось, вида, тяжелый прицел, толстый, как кусок водопроводной трубы, ствол — совсем не похожий на дула духовых винтовок в тире на ВДНХ. Я испугался, что кто-то меня застанет рядом с таким оружием. Захотелось бежать, но ноги не слушались. Тогда я с огромным трудом оторвал винтовку от земли и поволок поглубже в крапиву, не обращая внимания на жалящие листья. Там, в самых зарослях, была дырка в дерне. Я опустил винтовку, наклонился и разглядел в глубине небольшой пещеры коробочку, похожую на рацию из шпионских фильмов, а рядом светящуюся фигурку обнаженной женщины, фигурку захотелось взять, чтобы дома рассмотреть в подробностях, но страшно было, потому что, если с такой игрушкой застукают родители, будет скандал. Я вспомнил, какая буча разразилась, когда в школе Коляна поймали за тем, что он показывал мальчишкам фотографии голых женщин. Нет уж, такого мне не надо, спасибо. Я снова поднатужился и засунул винтовку в дыру. Наверняка это тайник шпионов, по-другому и быть не могло. Так пусть оно там и лежит. Я было подумал, зачем взрослому шпиону фигурка голой женщины, но потом догадался, что ему ее выдали для совращения советских детей, наверняка там были и журналы, и апельсиновая жвачка с фотографиями чернокожих баскетболистов, а может быть, даже джинсы. Но мне страшно было спуститься внутрь, да и ничего хорошего такие находки не принесут.