Книга Два ледокола. Другая история Второй мировой - Владимир Новоженов

… Но, однако же, Линдон Ларуш прав!!!

Именно так и должна строиться политика взаимоотношений между государствами. И лично я думаю, что к реализации этой мечты Линдона Ларуша Иосиф Сталин был куда ближе, чем Франклин Рузвельт. Хотя и пришлось бы нам для этого реализовать текст той песни — где броня крепка и танки наши быстры.

Разя огнем, сверкая блеском стали,

Пойдут машины в яростный поход.

Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин

И первый маршал в бой нас поведет!

Ну люблю я этот суворовский финал его «Ледокола»…

Да и Владимир Богданович этот свой финал книги, я думаю, тоже любит…, пусть и втайне.

А в первоисточнике — в искрометной предвоенной киноработе Ивана Пырьева 1939 года «Трактористы» — передана незабываемая атмосфера нашего общества — общества, устремленного вперед!

И я очень признателен операторскому искусству А. Гальперина и Б. Арецкого за фантастически красивый показ предвоенного неба моей страны. Как бы мне хотелось сохранить его мирный вид! Эту умиротворенность и красоту украинских и русских песен под его сводом. И надо-то было… — дать команду в жарком июле 1940 года жуковским танкам преодолеть всего 180 километров чужой территории… не более…

Я бы лично потом перед румынами извинился… Ну, за порчу танковыми траками их земли виноградарей… Хотя вот Владимир Богданович, как специалист, пустил бы в дело БТ-7, да еще и гусеницы с них бы скинул. Не зря же Кристи голову ломал…

А что… достойный и экологичный вариант!

Это была бы минимальная плата за возможный общий исторический успех.

2

Мне очень тревожно отражать простой факт. Человечеству, чтобы набрать 1 миллиард своего населения, потребовалось 1830 лет после Рождества Христова. То есть, считайте, почти две тысячи лет. Уже следующие сто лет дали планете Земля ровно столько же — еще 1 миллиард. И нас стало к 1930 году 2 миллиарда.

Следующие сто лет — к 2030 году — нам скромно обещают прирост на 7 миллиардов. И нас станет 9 миллиардов. Почти 7 миллиардов уже есть на Земле, когда я пишу эти строки.

Делить к исходу этого времени, которое бы Сталин назвал периодом трех пятилеток, будет из жизненно важных ресурсов уже особенно нечего. Не предприняв ничего за эти последние 20 лет для адаптации планетой Земля почти десяти миллиардов живых существ, англосаксонская цивилизация очевидно и неизбежно предпримет путь уединения.

Если нефть на исходе, кончается водный и земельный задел — надо сбрасывать число едоков за борт. Так они устроены, тов. Резун. Это Вам не по лесам 1-4-10-50-100 миллионов советских граждан шмалять. Вот Вам выдержка продвинутого в этих вопросах Александра Солженицына:

«…Профессор Курганов косвенным путем подсчитал, что с 1917 года по 1959-й только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами, — только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек… По его подсчетам, мы потеряли во Второй мировой войне от пренебрежительного, от неряшливого ее ведения 44 миллиона человек! Итак, всего мы потеряли от социалистического строя — 110 миллионов человек!»[125]

Ух… и хороши же были для 1976 года эти цифры на испанском ТВ — 110 миллионов советских граждан. Прям как в Ваших, Резун, интервью телевидениям всего мира…

Жуть… Бегом из СССРии — этой страны людоедов!

Другой такой страны в истории и не сыскать.

Только успевай цитировать за профессором.

Гоняясь в Сети за Ноамом Чомски, я с удивлением обнаружил, что и такие светила западной мысли могут запросто подставлять свои борта для критики. И одним из немногих смеющих и могущих это делать оказался его соратник по борьбе — Стивен Гованс. О нем речь ниже. Однако ключ к подвалам мыслей Чомски — вот он:

«…Проблема в том, что наряду с сильными сторонами классического либерализма Хомский наследует и его отрицательные качества, такие как безответственность, благодушие и слепую веру в прогресс…

Он подвергает свои высказывания самоцензуре, боясь высказаться решительно по острому вопросу. А может быть и так, что, подходя к некоторой критической черте, он останавливается, потому что чувствует, что как человек системы он просто не может ее переступить, не понеся личный ущерб».

Это так… и в этом мы еще убедимся… Здесь же я приведу отрывок из статьи «Преодоление Хомского», которое касается темы Солженицына и его цитат о цифирьках сталинских зверств —

«…Когда-то давным-давно, в 70—80-х годах прошлого века, кумиром советской-антисоветской интеллигенции был, как известно, Александр Исаевич Солженицын. Его называли «пророком», а в плане литературного дарования ставили на одну доску с Толстым и Достоевским.

И вот когда наконец стал рушиться проклятый «железный занавес» и вовсю забил фонтан гласности, мне в числе многих страждущих советских граждан довелось прочитать некоторые произведения великого гения.

Впечатление было, мягко говоря, разочаровывающее: выяснилось, что ни Толстым, ни Достоевским здесь и не пахнет, а имеют место какой-то псевдонародный стиль, плоские, одномерные характеры и предсказуемая сюжетная линия.

В общем, деревенская проза для бедных.

Когда я поделился своими мыслями на этот счет со знающими людьми, то получил негодующую отповедь: «Ты ни черта не понимаешь, к Солженицыну нельзя подходить со стандартными мерками школьных уроков литературы, Солженицын — это литература факта! Ты вчитайся в то, что он описывает в полуэпохальном «Архипелаге ГУЛАГ», у тебя волосы встанут дыбом. Какая тут может быть стилистика, когда сами факты с ног валят, как автоматная очередь!»

И я вчитался… Действительно, проняло до самых прожилок.

Жуткие лагерные истории, миллионы, десятки миллионов жертв — космические цифры — как тут останешься равнодушным! Это тебе не жалкий Родя Раскольников с топориком и загубленной старушкой — здесь орудует безжалостный коммунистический молох, счет идет на миллионы!

Правда, кое-кто пытался робко возражать, что такой огромный «ГУЛАГ», который описан у Солженицына, никакое даже самое богатое государство не смогло бы не только содержать, но даже и просто охранять… Но ему быстро заткнули рот: «Ты чего ерунду мелешь, проклятые коммуняки и не на такое способны — у-у-у, звери!»

А вскоре Горбачев открыл архивы, выяснились истинные масштабы «большевистских зверств», и стало ясно, что бессмертные творения Солженицына являются никакой не «литературой факта», а скорее фантастикой, и притом ненаучной…»[126]