Книга Фашистская Европа - Валерий Шамбаров

Ну а на фронтах простые немецкие парни – прекрасно воспитанные, образованные, – вытворяли такие вещи, что вгоняли в шок комиссии по расследованиям их зверств. Очень любили фотографировать, как они расстреливают, вешают. Судьям потом достались массы этих жутких снимков. Их начальство в полной мере благословляло такие действия. Допустим, командующий 11-й армией Манштейн (впоследствии он тоже будет изображать из себя антифашиста) обратился к начальнику айнзатцкоманды D Олендорфу, действовавшему в полосе его армии. Попросил не устраивать массовые казни поблизости от его штаба. Но при этом высказал еще одну просьбу – выделить несколько тысяч часов для награждения отличившихся офицеров. Что ж, Олендорф уважил. Почему не уважить! Часов было собрано много, отряд уничтожил 90 тыс. человек. Прислали Манштейну, и герои сражений получали подарки, совсем недавно тикавшие на руках и в карманах убитых. В свою очередь и военные откликались на просьбы карателей – выделить солдат, машины, горючее, патроны.

Да и сами части вермахта широко участвовали в карательных операциях против партизан. Истребляли мирное население, уничтожали деревни. Бесчинствовали при отступлении, мстили беззащитным людям. А после Курской битвы фронт однозначно покатился на запад, и Гитлер распорядился оставлять за собой мертвую пустыню. В армейских подразделениях начали централизованно создавать команды факельщиков – сжигать села и городские дома, взрывать заводы и фабрики. Скот у крестьян угоняли. А если не могли угнать – пристреливали. Аналогичным образом поступали с людьми – требовали уходить на запад. Но чаще не считали нужным возиться. Покидая селение, полосовали автоматными очередями всех, кто не успел разбежаться или спрятаться.

Генералы вермахта разрабатывали бесчеловечные проекты, ничуть не уступающие эсэсовским. Например, 12 июня 1944 г. командование группы армий «Центр» и штаб 9-й германской армии представили министру восточных территорий Розенбергу план операции «Сенокос». Сообщали, что они намерены захватить 40–50 тыс. подростков 10–14 лет и направить в Германию для работы учениками и подмастерьями. Пояснялось, что «эта мера направлена не только на предотвращение прямого пополнения численности армий противника, но и на сокращение его биологического потенциала».

Как видим, в построении и работе нацистской машины принимали деятельное участие все слои германского народа! Военные, рабочие, крестьяне, предприниматели, ученые, интеллигенция. И для всех это оказывалось выгодным! Даже рядовая масса германских обывателей получала сплошные выгоды от гитлеровского режима и от войны. Нацистское радио и газеты день за днем заставляли раздуваться от гордости – какие мы могучие! Великие! Громим всех по очереди! В магазинах и ресторанчиках есть все, причем дешево. Пускай по карточкам, но можно взять французское вино, датское масло, норвежскую селедку, голландский сыр, хлеб из польского зерна, болгарские овощи и югославские фрукты. Родные, служившие в оккупированных странах, добавляли еще и посылки – в них приходили аккуратно упакованные бруски сала, банки меда, отрезы тканей, костюмы, обувь, детские игрушки.

Разве задумывались в добропорядочных немецких семьях, что все это чужое? Отнятое у других народов и людей? Может быть, уже убитых людей. Убитых твоим сыном, мужем, отцом, отправившим посылку, – или такими же, как он. Нет, не задумывались. Радостно набивали желудки, примеряли обновки. Славили мудрое и заботливое правительство – ведь оно тоже помогало. Выдавало ордера на промышленные и продовольственные товары для рабочих, стариков, солдатских семей, многодетных мам. По дешевке или вообще бесплатно можно было получить хорошие пальто, костюмы, платья, очки, обувь… И опять же, никто не задавался вопросом: откуда это? С воодушевлением разбирали конфискованное. Разбирали снятое с людей перед тем, как их расстреляли или завели в газовую камеру.

Хотя рядовые немцы получали лишь крохи от награбленного. Основные потоки направлялись в рейхсбанк. Здесь приходовались ценности из банков и казначейств захваченных стран. Сюда стекалась добыча от всевозможных поборов, контрибуций. Стекалась выручка от продажи рабов – ведь и фермеры, и промышленники отстегивали плату за их использование. В рейхсбанк поступали прибыли от продукции концлагерей, от реализации конфискованных товаров. Поступали и самые ценные вещи, изъятые у казненных: золотые часы, серьги, кольца, браслеты, зубные коронки.

Банковских служащих это не смущало. Однажды, например, обергруппенфюрер СС Поль и президент Рейхсбанка Функ устроили для германских финансистов и работников банка банкет. В перерыве повели гостей к сейфам, где продемонстрировали эти самые груды сережек и зубных коронок, после чего вернулись к столам и продолжили веселую трапезу. Такие ценности приходовались под шифром «Макс Хейлигер». Но тайна была шита белыми нитками, поскольку с 1942 г. рейхсбанк стал закладывать эти «трофеи» в муниципальные ломбарды, дабы обратить их в наличные. Поток золота из концлагерей нарастал, и операции достигли такого размаха, что к началу 1944 г. Берлинский ломбард оказался переполнен золотыми предметами. Известил руководство Рейхсбанка, что он не в состоянии больше принимать эсэсовские драгоценности.

Однако это уже и не требовалось. Итоги войны обозначались все более определенно. На немецкие города посыпались британские и американские бомбы. С востока двигались русские. Словом, жизнь в Германии становилась совсем не уютной, и золотые ручьи меняли направление. Потекли из германских банков в швейцарские. Здешние директора и служащие тоже не отличались брезгливостью. Принимали все. А беспрецедентный закон о тайне вкладов надежно закрыл от всех посторонних, что и откуда пришло, куда ушло… Вторая мировая война сопровождалась колоссальным ограблением всех оккупированных стран. Но в Германии из награбленных богатств почти ничего не осталось. Утекло в другие сейфы, в другие страны. В какие? Достаточно взглянуть, какая держава вышла из войны не обедневшей, а наоборот, сказочно обогатившейся. Такая держава была только одна…

Фюрер и его генералы

Об антигитлеровской оппозиции в верхушке Германии исписана масса литературы, снята куча фильмов и передач. Но если рассматривать не домыслы, а конкретные факты, то

картина оказывается далеко не однозначной. Эта оппозиция сформировалась еще в 1930-е годы. Среди военных, аристократов, рафинированной интеллигенции уже и в те времена хватало людей, недовольных фюрером. Против нацизма они ничего не имели, но казалось обидным, что государством руководит безродный выскочка, появившийся неведомо откуда.

Когда Гитлер отбросил ограничения Версальского договора, принялся возрождать армию, а потом и расширять границы Третьего Рейха, к персональной неприязни добавился страх. Генералы и высокопоставленные чиновники на ухо друг другу предрекали, что повторятся бедствия Первой мировой. Но рисковать своими чинами и жизнями оппозиционеры не спешили. Дальше пустых разговоров дело не шло. Лишь две узких группы решились на какие-то действия. Одна сформировалась в дипломатических кругах, другая – в руководстве военной разведки во главе с самим адмиралом Канарисом.

Хотя и эти заговорщики не пытались бороться с нацизмом. Вместо этого они вступили в тайные переговоры с англичанами. Принялись торговаться – если Германия избавится от Гитлера и заключит мир с западными державами, позволят ли ей сохранить захваченные Австрию, Чехию, Польшу? А вдобавок пускай предоставят «свободу рук» в Восточной Европе, против русских. Британские партнеры соглашались, что это возможно. Подобный вариант поддержал и папа римский. Но обсуждения остались чисто теоретическими. Ни на какие шаги для свержения фюрера оппозиционеры не отваживались.