Книга Король и королева мечей - Том Арден

Торжественные встречи для эрцгерцога были проклятием. Давным-давно старик перестал посещать королевский двор, а теперь даже редко одевался так, как подобало бы при его статусе. Голова под париком чесалась, туфли давили, подвязки и чулки противно сжимали икры. Как ему хотелось поскорее спуститься в полутемные комнаты в подвале! Много циклов назад — теперь казалось, что с той поры прошла целая жизнь — Джорвел Икзитер сделал вывод: для того чтобы развеять суету и скуку повседневной жизни, человек должен иметь какое-то увлечение, которое позволило бы ему забыть обо всем прочем. Какое именно увлечение — это значения не имело, лишь бы увлечение было настолько сильным, что создавало бы впечатление стремления к некоей цели.

Джорвел Икзитер избрал для себя развращенность. Холить ее, лелеять, питать, упиваться ее крайностями — все это превратилось для него в столь увлекательное занятие, что его пустая и никчемная жизнь просто-таки расцвела и наполнилась смыслом. Джорвел был человеком скрытным и никому не доверял, но если бы кому-то удалось одним глазком взглянуть на то, как вертятся колесики в мозгу у Джорвела Икзитера, то такому наблюдателю могло бы показаться, что движущей силой для этих самых колесиков служит чувство вины. Быть может, и вправду этот человек, который предал Эджарда Алого, сам себя казнил и проклинал и именно потому с каждым днем все глубже и глубже погрязал в бездне, которую сам же и создал? Сам эрцгерцог, конечно, стал бы с пеной у рта утверждать, что никакой вины он не чувствует. Осада Ириона — это было так давно... И теперь эрцгерцог настолько увяз в пучине зла и греховности, что этот факт в его биографии казался ему маленьким и ничтожным. И все же, быть может, порой, когда глубокой ночью он засыпал на грязной кушетке в борделе, устроенном в подвале его собственного дома, этот знатный вельможа, сам себя превративший в «Чоки», вдруг чувствовал, как мысли его устремляются в давнее прошлое. Тогда он требовал, чтобы ему немедленно принесли джарвела или рома или привели одну из обращенных в кокотки юных девиц.

Итак, эрцгерцог обводил гостиную унылым взором. Предпринятые Владой ухищрения вызывали у него отвращение. Все это казалось ему таким дамским, таким вычурным! На краткий миг Джорвел вспомнил о покойной жене, но тут же отбросил эту мысль. Как же ему было противно! Яркий свет резал глаза, они слезились. Макушка под париком немилосердно чесалась. Опустив руку, эрцгерцог заметил, что содрал ногтем кровавую корочку. Он незаметно бросил ее на ковер.

С изяществом и грацией небольшая компания устроилась у камина. Расселись кругом. Подоспели слуги с бокалами рома с Оранди. Король и эрцгерцог поспешно выпили и сразу стали нервно поглядывать назад, поднесут ли еще. Поднесли. Премьер-министр оставил свой бокал нетронутым.

— Какая несравненная честь — видеть его императорское величество в этих стенах, — вяло проговорил эрцгерцог, нервно потирая руки. — Это не только честь, но огромная радость. О, если бы мне сейчас упал на голову кусок штукатурки и убил бы меня насмерть, я бы с радостью умер у ног вашего величества.

— Для его величества также большая честь побывать здесь, — сухо отозвался премьер-министр, — так как его величество знает, что встреча устроена в его интересах.

Король мгновенно опьянел.

— Д-девушка, — заплетающимся языком выговорил он. — Г-где д-девушка?

— Наберитесь терпения, сир, — строго проговорил премьер-министр. — Не сомневаюсь, она вскоре присоединится к нам, верно ведь, любезный эрцгерцог?

— Вскоре, вскоре! Моя... гм-м-м... свояченица сейчас ее приведет. Но вероятно, его величество помнит свою встречу с этой ослепительной красавицей? Мне говорили, что она чуть было не стала королевской избранницей на балу.

Премьер-министр бросил на эрцгерцога предупреждающий взгляд.

— Мэдди... — простонал король, а премьер-министр топнул ногой.

Эрцгерцог поерзал на стуле с жесткой спинкой. О, потом, когда все закончится, как у него все будет болеть! Сколько раз сегодня он проклинал Владу за то, что она заставила его участвовать во всей этой суете! Она настояла на своем, и эрцгерцог был вынужден признать, что она права. Но если честно, то замысел Влады особого восторга у Джорвела не вызвал. Он, старый развратник, не видел ничего унизительного для девушки в таком браке, а ему хотелось именно этого. Вот если бы Влада позволила ему забрать девушку вниз, тогда бы он порадовался по-настоящему. Сколько раз он мечтательно облизывал губы, представляя, как отдает Джелику на растерзание целому отряду синемундирников... Старик вздохнул. Ему пришлось напомнить себе, что в результате этой купли-продажи у него появятся деньги на приобретение дома по соседству, а это, в свою очередь, позволит расширить границы его подземного царства.

Вошла Влада, ввела девушку. Они низко поклонились королю, но на поклон ответил премьер-министр.

— Какая красавица, сир, — прошипел он. — Не желаете ли, чтобы она села рядом с вами?

Король опасно свесился с кресла, стараясь не выронить бокал.

Джели, трепеща, заняла свое место. Далее могла бы последовать неловкая пауза, но Влада с истинно женским изяществом завела беседу. Разговор пошел о событиях в королевстве — естественно, о событиях светских, ведь в компании присутствовала юная девушка. Поговорили о новых спектаклях в опере, о том, что, к сожалению, старится леди Чем-Черинг, об убийствах на мосту Регента, о наводнениях в Новом Городе. В этом году при таянии льда паводковые воды затопили все подвалы в Оллон-Квинтале.

— Подвалы? — с искренним беспокойством переспросил эрцгерцог.

— Послушайте, свояк, разве вы не слышали? Я бы сказала, что вам очень повезло, что вы живете на острове. Не правда ли, премьер-министр, относительно захваченных земель никогда нельзя быть ни в чем уверенным?

— Вы на что-то намекаете, сударыня? — осведомился премьер-министр.

Влада посмотрела на него в упор.

— Я слыхала также, что в Варби вспыхнула чума. Вряд ли в этом году в Варби состоится курортный сезон! Премьер-министр, не говорит ли все это о некотором кризисе?

— Некотором! — фыркнул премьер-министр. — Сударыня, речь идет о небывалом кризисе.

— Подданные могут заволноваться, премьер-министр.

— Если их не отвлечь.

Влада взяла с подноса бокал и выпила его залпом, по-мужски, после чего резко поставила на маленький столик. Вот это женщина! Казалось, в следующее мгновение она сунет руку за пазуху и вытащит оттуда колоду карт и кошель с золотыми тиралями!

Но вместо этого она проворковала:

— Не оставить ли нам молодых людей наедине?

Ну, Влада! Вот ведь умница! Эрцгерцог потер руки — на сей раз от восторга. Порой он думал о том, что Влада — единственная женщина на свете, которую он уважал за блестящий ум. Вот будь она мужчиной, чего бы она только не добилась в жизни? Между тем Джорвелу вовсе не хотелось, чтобы она стала мужчиной. Он с удовольствием вспоминал то время, когда они оба были юны и, не выпуская друг друга из объятий, катались по неприбранной кровати. О, какие восторги они открывали друг другу! «Думаешь, я погубила себя, Джорвел Икзитер? — со смехом спросила у него как-то раз Влада. — Так вот я тебе скажу: нет! Мужчины — тупицы, и я выйду замуж с блеском! Не по любви, но по расчету и ради богатства и власти!»