Книга Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс

Вера улыбнулась и встала, сняла куртку, положила куда сказано, сумку убирать не стала — у нее там были дары-взятки.

Госпожа Виари смотрела на нее, ожидая, пока она усядется, Вера сложила руки на коленях, демонстрируя полное внимание, госпожа Виари кивнула, развела руки в стороны, чтобы приподнять рукава, и медленно потянулась к чайнику с балетным изяществом. Вера молча следила за ее руками, проникаясь гармонией цвета и формы, движений и пауз — на столе стоял большой двухуровневый поднос с отверстиями, в которые уходила пролитая вода, на нем две маленькие чашки и крохотный чайник, в центре керамическая фигурка в виде двух уточек среди кувшинок и водяных лилий, все в разных оттенках серого — теплых, розоватых, темных, почти черных. В углу стояла квадратная тарелка с красиво разложенным печеньем, рядом спинная узкая лодка с сухими лепестками белых роз, в дальнем углу — еще одна тарелка, с какими-то квадратиками, похожими на карамель. Сочетание глянцево блестящей скатерти и матовой посуды отражалось в глянцевых рукавах и матовой коже, прозрачно-белом нефрите колец, белых кончиках ногтей. Все было так красиво, что Вера погрузилось в этот танец пара и воды, омывающей бока чайника и крохотные чашки.

Хозяйка закончила прогревать посуду, взяла коробку с чаем и насыпала в чайник немного листьев бамбуковой лопаткой, стала добавлять воду, медленной тонкой струйкой, потом взяла чайник и такой же тонкой струйкой полила фигурки уточек. Там, где на них попадал чай, уточки меняли цвет на коричневый и ярко-желтый, яркие крылья и грудки на коричневом складывались в красивый узор, лилии тоже стали желтыми, углубление заполнилось чаем, и он забил маленькими гейзерами из каждой лилии, превратив всю композицию в чайный фонтан. Госпожа Виари остановилась, любуясь паром над утиным озером, взяла чайник по-другому и наконец налила чая в Верину чашку, потом в свою. Поставила чайник на место, взяла чашку, указала Вере на тарелки с печеньем и карамелью:

— Угощайся.

— Спасибо, — Вера взяла печенье, задумчиво глядя на розовые лепестки.

— Рассказывай, — улыбнулась госпожа Виари, отпивая из своей чашки и задерживая ее у лица, — что тебя радует в последнее время?

— Я сегодня встретила очень хорошего кота, — серьезно сказала Вера, — до этого мы встречались всего раз, но он меня узнал. И даже рассказал тайну.

— Действительно хороший кот, — кивнула хозяйка.

Вера улыбнулась:

— А вас что радует?

— А у меня сегодня появился повод надеть мой любимый нефрит, — она полюбовалась кольцом, хитро улыбнулась Вере, — потому что у меня неожиданный, но приятный гость. — Вера отпила чая, пряча улыбку, хозяйка шепнула: — Признавайся, зачем ты хотела меня видеть?

— Подарков принесла, — Вера кивнула на свою сумку, госпожа Виари помолчала, отпила чая и осторожно сказала:

— Подарки иногда обходятся дороже, чем покупки, — и улыбнулась, сглаживая серьезность своих слов, но Веру эта улыбка не обманула.

— Завтра бал. Потом будет аукцион, и после него у меня не останется ничего ценного для этого мира.

— Зато как ты станешь богата, — прищурилась старушка, Вера улыбнулась и махнула рукой:

— Деньги-дребеденьги… Информация может быть куда более ценной, чем вещи. И поэтому я хочу вам показать, что у меня есть — даже если вы ничего не возьмете, вы можете почерпнуть идеи для оформления или какие-то удачные ходы.

— И что ты хочешь взамен?

— To же самое. Идеи для оформления, удачные ходы. Я очень мало знаю об этом мире, это связывает мне руки.

Госпожа Виари замолчала, поставила чашку, стала доливать чай. Вера тоже задумалась — как обычно, у нее было много вопросов, когда она сюда шла, но когда пришла, все вылетело из головы.

— Спрашивай, — наконец кивнула хозяйка, Вера взяла чашку и спросила:

— Цыньянские имена пишутся по-карнски слитно?

— Да.

— А фамилия входит в имя? Хидэми — это одно слово?

— Смотря, в каких вы с ней отношениях, — широко улыбнулась госпожа Виари, как показалось Вере, с облегчением. Посмотрела на шкаф в углу комнаты, немного помрачнела и сказала: — Нужно писать… Но давай в другой раз, сегодня мои ноги совсем не хотят ходить.

— Скажите, что — я подам.

— Так не делается, — со смущенной улыбкой вздохнула госпожа Виари, — не предлагай женщине, которая не может ходить, что-то для нее принести — это могут делать только слуги, гость должен делать вид, что он ничего не замечает.

— Цыньянцы не любят демонстрировать травмы и болезни, я заметила.

— Никто не любит, Вероника, все хотят показывать себя сильными. А кто намеренно обнажает слабость — тот хочет ею воспользоваться, чтобы тебя разжалобить и что- то от тебя получить. Не верь таким людям. Особенно, мужчинам — они мастера изображать бессилие, чтобы женщины делали за них то, что они делать не хотят.

Вера понимающе улыбнулась, госпожа Виари понизила голос и шепнула:

— Приносил тебе боевые раны похвастаться? Наш общий знакомый, чье имя презираемо и свято, как пес лохматый и дух водопада. — Вера молчала и пила чай, старушка хихикала, вздохнула: — Женщины думают, что это знак доверия, а мужчины просто облегчают себе жизнь. И упрощают завоевание женщины.

— Так насколько близка мне должна быть Хидэми, чтобы правильно писаться? — улыбнулась Вера, ее раздражало настойчивое сворачивание любой темы на министра Шена.

— Если ты с ней знакома лично, и она тебе улыбалась — можешь обращаться к ней без фамилии, просто Дэми. Потому что ты старше.

— А если не улыбалась?

— Тогда у вас официальные отношения, только полное имя. Если вы давние друзья, то ты можешь называть ее Дэ-Ни, а она может тебя за это бить полотенцем, и вы можете смеяться, но так, чтобы никто не слышал.

Вера опустила чашку и уставилась на госпожу Виари круглыми глазами, та подняла на нее серьезный взгляд, выдержала его две секунды и захихикала так, что ее хотелось шлепнуть полотенцем.

— Еще вопросы?

— В вашем доме есть духи-хранители?

— Есть, — с гордостью улыбнулась хозяйка, отставила чашку и опять стала поливать уточек и добавлять чай.

— Расскажите легенду.

У госпожи Виари в руках дрогнул чайник, плеснув чай мимо уточки, она на секунду подняла взгляд на Веру, опустила и мягко улыбнулась:

— Я бы рассказала тебе все, что знаю, если бы ты собиралась замуж за моего внука. Истории из семейных летописей рассказывают только членам семьи. Ну или тому, кого планируют им сделать, это один из самых романтичных способов предложить войти в семью — рассказать легенду. Мой отец в молодости усыновил сына своего погибшего друга, он был уже взрослым, но остался совсем один, это печальная участь. И отец пригласил его в гости, а вечером позвал на прогулку по дворцу, и на Аллее Духов рассказал легенду об одном из них, который мог бы стать его покровителем, если бы он был его сыном. Мальчик плакал. Я подглядывала, — старушка прищурилась от удовольствия, шепнула: — Я была нарушительницей, да- да.