Книга Гонка на выживание - Вадим Филоненко

– Ну, как? Мы всю «дичь» перещелкали или живые есть?

– Есть. Трое. Один с рваной раной бедра. У другого пуля засела в груди, но он еще дышит. А третий контужен, но целехонек. Разве что кисть прострелена…

– Кисть прострелена? – одновременно восклицаем мы с Мартином. – А он, случайно, не в ярко-красном скафандре?

– В нем.

– Где он?!

– Вон там, у руин. – Стрелок смотрит на небо. – Билл, а не пора ли убираться отсюда? Сдается мне, здесь скоро станет жарковато.

– Ты прав. Скажи всем, чтоб улетали. Только мне мой лайдер оставить не забудьте. Да заберите с собой раненых. Сдайте их в больницу, ладно?

– Двоих раненых, – поспешно уточняю я. – А того, что с простреленной кистью, оставьте нам.

Стрелок кивает и идет выполнять, а мы втроем подходим к лже-Григу. Он уже очухался и сидит на песке под присмотром одного из приятелей Билла.

– Все, Сэм, уходи. В Мегаполисе встретимся, – говорит Билл.

Мы молча следим, как стрелки исчезают за песчаной грядой, провожаем взглядами взлетающие челноки и космические яхты, а потом Мартин поворачивается к пленнику и требует:

– Накопитель! Живо!

Лже-Григ бросает флэшку на песок. Мартин подбирает и прячет себе в карман. Я слежу за его действиями, но ничего не говорю.

– Как думаете, Паук – это он? – кивает на лже-Грига Билл.

– Думаю, да, – после паузы отзываюсь я.

– Вряд ли, – возражает Мартин. – Ведь Паук не маоли, а этот…

– И этот не маоли, – перебиваю я.

– А как же самолечение? У него же были сломаны руки, а теперь нет. И он видит в темноте.

– Не было никаких переломов. Он лишь изображал их. Он ведь ничем не рисковал – через скафандр мы все равно толком не смогли бы понять, есть у него травмы или нет. Что же касается темноты… Уверен, у него в шлем вмонтирован прибор ночного видения…

Лже-Григ слушает и криво ухмыляется, а я продолжаю:

– Есть способ точно установить, маоли ли он. Нужно снять с него шлем. Если он маоли, то выживет в этой атмосфере, а если человек, то сдохнет. Так что, проверим?

– Ага, – кивает Мартин.

Я тянусь к заклепкам шлема лже-Грига, но он останавливает меня.

– Я не маоли.

– Ты Паук?

– Может, да, а может, и нет.

– Не шути с нами! – Мартин демонстративно наставляет на него автомат.

– Стреляй, – равнодушно бросает лже-Григ.

– Нет, Мартин, – вмешиваюсь я. – Он любит играть, так предоставим ему право последней игры.

Смотрю на наливающееся огнем небо, на побелевшие пески и перевожу взгляд на лже-Грига.

– Мы оставим тебя здесь. Одного. С ними. – Указываю на покореженные, дымящиеся лайдеры. – Сумеешь за оставшееся до восхода время починить хотя бы один, твое счастье, а нет, значит, не судьба.

Мы с лже-Григом смотрим друг другу в глаза, благо прозрачные шлемы скафандров не скрывают наших лиц.

«Я хочу, чтобы ты в полной мере испытал отчаяние и надежду. Бессилие и жгучую ненависть. Сводящий с ума ужас. Холодную безысходность и испепеляющую ярость. В общем, все то, что ты заставил испытать меня».

Я вижу, он понимает, потому что взгляд его становится ненавидящим и обреченным одновременно. Ему очень хочется сказать: «Мы с тобой еще встретимся», но он понимает, насколько глупо сейчас прозвучат его угрозы.

Билл подгоняет свой лайдер, мы загружаемся в него и взлетаем, а я включаю экран нижнего обзора и смотрю, не отрываясь, на одинокую фигурку, со всех ног бегущую к ближайшей, окутанной черным дымом покалеченной «птице»…

* * *

– Куда теперь? – спрашивает сидящий в кресле пилота Билл.

– Для начала вернемся в нашу солнечную систему. А пока летим, сделаем еще кое-что… – Я поворачиваюсь к Мартину. – Раздевайся.

– В смысле? – не понимает он.

– Снимай скафандр.

В лайдере поддерживается нормальная для дыхания атмосфера, так что Мартин ничем не рискует. И все же он протестует:

– Это зачем еще? – но осекается, потому что ствол моего автомата направлен ему в грудь.

Билл искоса смотрит на нас, но молчит, а я демонстративно передергиваю затвор. Патрон выщелкивается из патронника и весело звенит по полу. Мартин провожает его взглядом, смотрит на меня и тянется к заклепкам скафандра.

– Дальше, – командую я. – Снимай все.

Вскоре Мартин остается в одних трусах. Внимательно оглядываю его со всех сторон. Тело покрыто наливающимися синяками от побоев лже-Грига – похоже, это был не спектакль – Паук, или кто он там, избивал Мартина всерьез. Но синяки это нестрашно, это быстро пройдет. А вот с правой рукой дела посерьезнее – она покраснела и распухла.

– Ого! – не выдерживает Билл. – Кто ж тебя так? Неужели тот гад? Я видел, как он топтал тебя, но думал, что от серьезных травм «презерватив» все-таки защитит.

– Правильно думали, – говорю я. – Руку ему повредили не на Фиоре, а раньше. Еще в Мегаполисе. Ведь так, Мартин?

Он в ответ морщится и неопределенно поводит плечами.

– Мартин, – настаиваю я, – тебе бы лучше все рассказать.

– Под прицелом говорить не буду! – огрызается он. – Или убери автомат, или стреляй!

Защелкиваю предохранитель и убираю автомат за спину.

– Ну, говори.

Мартин зябко ежится.

– Холодно.

– Пусть оденется, – подает голос Билл. – А то, в самом деле, устроили тут стриптиз.

– Ты одевайся и рассказывай, – советую я.

– А чего рассказывать… Ну да, рука еще с Мегаполиса… Подстерегли меня на стоянке возле твоего дома. Двое в масках. Я только из мобиля вышел, а тут они… Мигом меня скрутили и руку того… Наверное, растяжение. Я кость пощупал, перелома вроде нет. Но болит зверски. Вернее, когда не двигаю, не болит. А вот когда за штурвалом сидел… на тренажере и позже, когда Грига освобождали… думал, сознание потеряю, аж в глазах все плыло.

– Почему ж ты, дурак, нам сразу не рассказал? – сердится Билл.

– Да потому, – огрызается Мартин. – Вы б меня тогда с собой не взяли. А вдвоем вам это дело было не потянуть. К тому же эти, в масках, мне так и сказали: откажись, мол, с Брайаном лететь. Ну, я и подумал: раз им так необходимо вывести меня из игры, то я назло им полечу. Сдохну, а полечу! Ну, вот… Когда эти в масках со стоянки ушли, я взял из мобильной аптечки пару шприцов с анальгетиком и к вам…

– Не понимаю, – задумывается Билл. – Чем же им так Мартин помешал?