Книга Мое самодержавное правление - Николай I

27 августа рано утром я выехал навстречу к императрице, с которою и вернулся в Вознесенск. Нас встретили перед городом, верхами, все генералы и штаб-офицеры, как из числа гостей, так и принадлежавшие к войскам, расположенным в лагере, что составило огромнейшую свиту. Ночью приехал и старший мой сын, прямо из Сибири. Вы можете себе представить, как я рад был с ним увидеться. Саша много выиграл от этой поездки и совершенно возмужал.

Жена моя присутствовала при большом параде, который удался еще лучше первого, сделанного мною в виде репетиции. Иностранцы были изумлены красотою и выправкою наших войск, которые могли поспорить с гвардиею, а в отношении к подбору и выездке лошадей еще чуть ли не стояли выше ее. Потом были у нас учения и маневры».

* * *

Государь рассказал их во всей подробности и при этом обнаружил удивительную память, передав все их частности.

* * *

«Наконец пришлось расстаться с Вознесенском, где в продолжение двух недель я испытывал одни наслаждения; признаюсь, что расставание с этим прекрасным и добрым войском мне было очень тяжело. Простившись со всеми и поблагодарив графа Витта, который в этом случае выказался истинным волшебником, я 4 сентября в полдень выехал в Николаев, а жена с Мери[349] отправились прямо в Одессу.

В Николаеве я начал с осмотра Минского пехотного полка, который нашел в крайне дурном положении, в таком дурном, что, благодаря Бога, уже давно ничего подобного не видывал. Николаев улучшился, и выстроенные в нем новые здание очень хороши. Госпитали, казармы, гидрографическое депо, штурманское училище, кабинет моделей в адмиралтействе, магазины и мастерские – все это очень меня удовлетворило.

На верфи строятся два линейных корабля, один 120-, другой 80-пушечный, которые будут бесподобны. При мне спустили три транспортных судна, и потом я присутствовал при посажении на суда двух сотен азовских казаков, которых повезли на Кавказский берег.

По прибытии из Николаева в Одессу я 6 сентября вместе с Сашею и братом Михаилом посетил собор, где жена моя уже была накануне, после чего смотрел на площади два батальона Подольского егерского полка. Они оказались не лучше полка, виденного мною в Николаеве, за что досталось от меня не на шутку генералу Муравьеву[350].

Одесса чрезвычайно украсилась со времени моего последнего в ней пребывания, и меня поразило множество новых, изящных в ней зданий. Не могу не отдать полной справедливости графу Воронцову: он сделал просто чудеса. Я только не скрыл от него, что остался не доволен полицией: она совершенно бездействует, и тотчас видно, что не умеет заставлять себе повиноваться. Вечером город дал нам бал, столько же изысканный и утонченный, как любой в Петербурге.

7 сентября я осмотрел в подробности карантин, которого устройство и порядок изумили иностранцев, и в особенности эрцгерцога Иоганна; это, конечно, одно из лучших заведений в своем роде в целой Европе. Я поблагодарил и наградил карантинных чиновников [351]. Оcмoтpев потом Девичий институт благородных девиц, которым управляет и который показывала мне императрица, я обозрел еще тюремный замок, больницы и арестантскую роту.

8 сентября было посвящено осмотру учебных заведений. Ришельевский лицей в превосходном порядке, и науки идут там очень успешно; училища для евреев обоего пола тоже хорошо содержатся.

9 сентября в 11 часов утра императрица, Мери, наследник и я вместе с нашими гостями отправились на пароходе «Северная звезда» в Севастополь. В 25 милях оттуда мы встретили весь Черноморский флот, вышедший к нам навстречу. Вид был бесподобный. Я велел судам сделать несколько построений, которые заключились общим салютом нашему пароходу, когда на нем взвился императорский флаг.

10 сентября, мы ездили в монастырь Св. Георгия, выстроенный на отвесной скале над морем, после чего я инспектировал часть пехоты 5-го корпуса, приходящую каждое лето в Севастополь на крепостные работы, и нашел ее столько же слабою по фронтовой части, как и представленную мне в Николаеве и Одессе. Это, поистине, непростительно, и я не думал, что в нашей армии еще существуют подобные войска.

Работы в гавани, быстро подвигающиеся вперед, можно назвать исполинскими, и они обратят Севастополь в один из первых портов в мире, но еще много остается доделать. Теперь снимают целую каменную гору, чтобы выстроить тут адмиралтейство, казармы и прекрасную церковь. Водопровод для снабжения водою корабельных доков есть также работа гигантская.

В полдень я проводил мою жену на Северную сторону, откуда она поехала в Бахчисарай, а мы с наследником осмотрели сперва Инкерманскую бухту – часть того огромного залива, который образует гавань и в котором было бы место укрыться всем европейским флотам вместе, а потом береговые укрепления. Милости просим теперь сюда англичан, если они хотят разбить себе нос!

12 сентября мы обошли сухопутные и морские госпитали, магазины и адмиралтейские заведения – все это так хорошо, как только позволяют то старые и ветхие здания.

Утро 13 сентября я употребил на подробный обзор флота и нашел его в превосходнейшем положении касательно порядка, опрятности и выправки людей, но материальная часть еще отстала от Балтийского; есть суда старые, но экипажи бесподобны.

Вечером я поехал к жене в Бахчисарай. Находящийся здесь старинный ханский дворец возобновлен в прежнем вкусе, и все убранство для него нарочно выписано из Константинополя. 14 сентября мы отправились все вместе на южный Крымский берег и, частью верхом, объехали этот край, прелестный и своими видами, и растительностью.

Оконченное нами теперь шоссе – чудо: оно выровняло пропасти и головоломные тропинки превратило в спокойную дорогу, по которой едут в экипажах. Следуя через Артек, Массандру, Ялту и Орианду, мы приехали в очаровательную Алупку графа Воронцова. Его замок еще не окончен, но он будет одною из прекраснейших вилл, какую только можно себе представить.

Оставив тут у Воронцова мою жену, я сам с сыном в Ялте опять сел на «Северную звезду», которая повезла нас к азиатским берегам. Ветер, уже и прежде довольно свежий, превратился почти в бурю, и нас ужасно качало. 21 сентября утром мы, однако же, добрались до Геленджика.