Книга 50 знаменитых самоубийц - Елена Кочемировская

Сорок лет прошло с тех пор, как фильм показывали во Франции, а он запомнил именно то, с чего все началось…»

Кстати, в этой сцене снимались три девушки: две актрисы и журналистка. В субботу снимали общий план – идет светловолосая девушка, за ней едет велосипедист с зонтиком, а в понедельник девушка на съемку не явилась. Ассистенты ринулись во ВГИК и привезли другую, тоже светловолосую и стройную. Сняли крупный план, но тут оказалось, что у нее экзамен и ей надо уходить. Тогда пришлось снимать босые ноги корреспондентки «Известий», которая терпеливо ждала, пока мы освободимся, чтобы взять интервью.

В том же 1964 г. В. Туров поставил фильм «Я родом из детства» о тех, кто во время Великой Отечественной войны впервые почувствовал тяжесть утраты близких, желание мстить врагу и стремление к счастью. Эта лента: «…о детстве поколения, – пишет Геннадий Шпаликов в сценарии, – к которому так или иначе принадлежат все эти люди, детство у них было разное, но в чем-то удивительно похожее. Может быть, потому, что у всех в детстве была война, а это уже много. И еще, может быть, потому, что у половины из них нет отцов – это тоже объединяет…».

Название стало крылатым, его растиражировали настолько, что забылся первоначальный смысл. Начало этому тиражированию положила, как ни печально, Юлия Друнина – человек, менее всего стремящийся опростить и приземлить трагедию войны. Она, как бы вдогонку фильму, издала сборник стихов «Я родом не из детства», посвященный военной юности и развивающий мысль о не проходящей важности фронтовой темы для тех, кто пережил войну.

Сам Геннадий Шпаликов острее других чувствовал это дыхание смерти и тоску по отцам не только потому, что и его отец погиб на войне. Детские приятели концентрировали в нем чувство глобальной безотцовщины: в суворовское училище принимали только детей погибших фронтовиков. На его личные страдания накладывались рассказы друзей, прошедших оккупацию, видевших виселицы, переживших расстрелы. Это чувство военного детства стало главным в фильме «Я родом из детства», хотя тут же – как контраст с гибелью отцов и братьев – тяга к свету, к мечтам, к романтике. Все, что так ярко проявилось в фильме «Я шагаю по Москве».

В 1966 г. состоялся дебют Геннадия Шпаликова как режиссера, он снял свой единственный фильм «Долгая счастливая жизнь». Кинокартина получила премию на фестивале авторского кино в Италии, а в СССР… Шпаликов был в опале, а потому фильм не то чтобы запретили, но не тиражировали и не выпускали в широкий прокат, обрекая режиссера и его семью на полунищенское существование. Одна из выдающихся лент советского кино заслужила в 1967 г. нелицеприятную проработку на студии и тираж всего в 89 копий.

Геннадий в соавторстве с Лазарем Лагиным (автором «Старика Хоттабыча») писал сценарии для мультфильмов: «Жил-был Козявин» и «Стеклянная Гармоника» (последний на музыку Альфреда Шнитке). Нужно ли говорить, что этот совместный труд опальных творцов остался практически незамеченным – ну кто слышал об этих мультфильмах (не говоря уже о том, чтобы их видеть)?

Несколько лет проходят без работы, без денег, а ведь у Геннадия жена и ребенок… «Я собирался увезти тебя к теплому морю, прошло уже три года, а мы все сидим над столом, покрытым клеенкой, и жуем печенку за два рубля», – пишет в своем дневнике Геннадий Шпаликов. Он начинает пить запоями, жена Инна разыскивает его по друзьям, по общежитиям. Геннадий и раньше выпивал («…За день до маминого приезда, то есть вчера утром, я сдал 15 бутылок из-под водки. Ровно 15 – ни больше, ни меньше», – отмечает он в дневниках 1958 г.), но сейчас тяга к спиртному стала патологической, наложившись на депрессию и отчаяние.

Наконец, в 1970–1972 гг. наступил небольшой просвет. По сценарию Шпаликова ставят фильмы Лариса Шепитько («Ты и Я») и Сергей Урусевский («Спой песню, поэт», фильм о Сергее Есенине). Сергей Урусевский (он был оператором, в частности, в фильмах Г. Чухрая «Сорок первый», М. Калатозова «Летят журавли») не намного пережил Геннадия и умер через две недели после его смерти.

А после этих фильмов – снова пустота, заполненная пьянством. Уходит жена, отворачиваются друзья: «Генка много пил, жена от него ушла, мать тоже не пускала, он болтался по друзьям, средств к существованию не было», – вспоминает Петр Тодоровский.

1 ноября 1974 г. Геннадий Шпаликов повесился в Доме творчества «Переделкино». Он был похоронен на Ваганьковском кладбище. После смерти Шпаликов оказался напрочь забытым – и даже знаменитые фильмы не помогали сохранить его имя в памяти зрителей. Впрочем, не так давно в Москве открыли мемориальную доску в память Геннадия Шпаликова, о нем говорили теплые слова известные деятели российской культуры. Сейчас уже ясно, насколько велик оказался его так и не реализованный потенциал – притом, что он стал автором сценариев фильмов, пожалуй, наиболее точно выразивших состояние поколения шестидесятых.

Инна Гулая тяжело переживала смерть мужа, но свести счеты с жизнью, по собственному признанию, не имела права, ведь на руках была маленькая дочь. Однако через 16 лет, 27 мая 1990 г., уже будучи заслуженной артисткой России, ушла из жизни и она. Ее смерть до сих пор окутана покровом тайны. По одной из версий следствия, причиной гибели стала передозировка снотворного.

Дочь Геннадия Дарья стала киноактрисой, много снималась (в том числе у Александра Сокурова), но время ее профессиональной зрелости пришлось на конец 80-х – начало 90-х. Советское кино закончилось, а в российском она оказалась невостребованной.

Людей теряют только раз, И след, теряя, не находят, А человек гостит у вас, Прощается и в ночь уходит…

ЭМПЕДОКЛ

(род. ок. 484 г. до н. э. – ум. в 424 г. до н. э.)

Теперь наступит ночь – и темнотою Укроет мне главу. Но из груди, Ликуя, рвется пламя. О тоска По страшному!.. От смерти жизнь опять Воспламенится, ты же, о природа, Ты чашу мне даешь, в которой, пенясь, Клокочет ужас, чтобы жрец твой мог Испить последний из земных восторгов! Доволен я, и больше ничего Не нужно мне, – лишь тот алтарь, где в жертву Я мог бы принести себя. Я счастлив…

Фридрих Гёльдерлин

Во всей истории греческой философии трудно найти более яркую и колоритную фигуру, сочетавшую в себе философа, поэта, ученого-естествоиспытателя, врача, политического деятеля и религиозного проповедника. Эмпедокл вошел в историю греческой культуры как выдающийся философ, поэт, мастер ораторского искусства, основатель школы красноречия в Сицилии. Он как бы парит между врачом и кудесником, поэтом и ритором, мужем науки и художником, государственным человеком и жрецом, Богом и человеком. Он – наиболее многоцветный образ среди древнейших философов. С ним кончается век мифов, трагедий, но вместе с тем в нем уже виден новый грек: государственный муж-демократ, оратор, просветитель, аллегорик, человек науки.