Книга Люди и Нелюди - Виктор Костин

Он покивал: – Да, это правильно, а то 1600 злотов – не те деньги, что можно на ветер выбрасывать. Их не всякий за два года заработать может, я с ним согласился. Мне тоже, если без рынка считать, два месяца пахать бы пришлось на одних флаконах.

Со мной решила поехать мама.

Отец сказал: – Что я там не видел? Езжай, мне листик привезешь, – смеется, это матери говоря.

Марти дулась почти до самого дня поездки. Приходилось все замаливать и замаливать. Я правда под конец ее секрет разгадал и стал уже наказывать. Самое парадоксальное, что от этого ничего принципиально не изменилось, процесс, как выяснилось, тот же самый.

С Валери у нас получается по утрам и иногда, когда Марти уходит домой, чаще это в воскресенье, и тогда мы уже отрываемся по полной. Она между делом потом моет меня, стоящего в тазике, и из маленького поливает. Надо, говорит, договор соблюдать, очень правильная она временами бывает.

Иногда она на меня хитро смотрит и спрашивает про договор, соблюдаю ли я его. Когда спросил, что она имела в виду, она песпрашивает меня: «Чтобы после нас никого не заводить». Я уточняю: «Кроме этих энерджазинов?». «– Ну кроме них, конечно. – Хотя в свете поездки как-то это уже очень и неоднозначно звучит. – Хотя я, – говорит, – уже жалею, что разрешила, но что теперь говорить, а то знаю я тебя. Заведешь их там десяток, смотри, не больше двух», – смеемся вместе.

По договору я клятвенно говорю, – после тебя никого не завел. Она молчит, но чувствую, о чем-то, видимо, догадывается, но догадки…

Все же женщины – они чувствуют соперниц, а она, в отличие от Марти, не настолько наивна, но зато она никогда и никому ничего не скажет, ей в этом плане я верю. Только наедине, если что, побурчит на меня и все, наверное.

Завтра первое число лета. Экзамены я сдал, со всеми простился. Вот и последняя ночь дома и поутру поезд повезет меня с мамой к океану и к эльфам. Что там меня ждет, не знаю, но очень хочу узнать. И еще мне что-то страшно, чувствую, будет что-то, может, не завтра, но послезавтра точно.

Императорский дворец. Главный храм.

Совещание открыл брат Аврелий: – Я, как представитель западного сектора, ставлю на голосование в сегодняшнюю повестку три вопроса.

Первое – рождение девочек и отсутствие мальчиков и пути решения этого серьезного вопроса.

Второе – энердж… прости, Единый, или эрги, по их собственному наименованию, и наши отношения с ними.

И третье, самое плохое, но, к сожалению, неизбежное, – это возможный скорый конфликт с халифатом.

Кто что может сказать? Высказывайтесь, братья.

Давайте пойдем по первому вопросу, не разливаемся мыслью по древу, как любит брат Толиус. Говорите, брат Эклиус.

– Что я хотел сказать, – начинает речитивом, – нам, нами, моим отделением проведен общий анализ. По статистике в деревнях число полов разнится как 1 к 2 или скорее 1 к 2,3, примерно братья, примерно, не надо выкрикивать, я понимаю, плохо, но что делать. По городам, если что, ситуация и того хуже, слушайте, цифра доходит до 2,5 и даже 2,7, то есть на одного мальчика приходится уже почти три девочки.

– Это почему такое? – брат Толиус.

– Дело в том, что дворяне-господа, а тем более родовые аристократы, миларды, если кто не понимает, если получается два ребенка, больше не заводят детей в принципе, ожидая, или скорее, прямо скажу, отбирая детей у своих несовершеннолетних детей и даже у внучек их сыновей. Уже отмечена пара случаев, когда детей даже продавали ближайшим родственникам таким способом. Ребенок, конечно, от этого только выигрывает, но тенденция – сами понимаете. Молодые семьи начинают совершенно отказываться иметь детей до совершеннолетия, и это еще более усугубляет ситуацию с мальчиками, а в будущем можем иметь проблемы и с самим населением, с его приростом. Ведь если детей отбирать насильно, то семья не захочет иметь никого и дальше…

– Что поэтому поводу говорят сами эрги?

– Они ничего не говорят, но настойчиво просят наших детей, пока не даем, но и выяснить, зачем они им, не удается. Все-таки даже наши послабления в части совместного проживания в порту на их территории наших людей пока ничего особо не дали, но мы руки не складываем, уповаем на Всевышнего, но дела делаем. Пока результата нет, извините, но делаем все, что можем.

– Что по нашим союзникам и врагам, прямо говоря, как у них, по халифатцам, уважаемый брат Эклиус? Они пока не враги нам, чтобы вы ни говорили, не надо накликать. Мы не готовы к войне, в свете проигранного, прямо скажу, морского сражения, не надо морщиться, брат Эклиус. Это была ваша идея, и она не прошла.

– Всегда проходила ведь…

– Не отвлекаемся, братья, тихо, тихо.

– Я продолжу, с вашего позволения. С чего я закончил? Да, в халифатах их четыре жены дают коэффициент примерно 2 или чуть более, но количество рождений там огромно, не знаю, как мы, но рождаемость у них очень большая, и военные, просчитывая наши возможные потери, имеют серьезную обеспокоенность этим обстоятельством.

Я не буду заострять внимание на этом, почитаете доклад главнокомандующего и его заключительную секретную часть. Далее – по нашим союзникам немцам, или, правильно будет – риммам, я продолжу. Союзники пошли дальше и сделали закрытые поселения со своими уставами, положениями и легкими изменениями законодательства, с разрешением женщинам быть на ограниченных мужских постах, быть в страже.

– Неслыханно, неслыханно…

– Тихо, братья, тихо.

– Не знаю, что у них там выйдет, но, по нашим сведениям, эксперименту пока 10 лет всего и их показатель 1,9, что настораживает и немного радует, но есть тенденция, что там может наступит матриархат не так скоро, но все же, не надо на меня смотреть, сведения секретные, не для огласки, братья.

Боюсь, что сто лет назад мы сделали большую ошибку, признав вечно второго единым Всевышним и отторгнув богиню любви Вверену. Боюсь, наш мир или умрет, или… я не буду более продолжать.

– Ересь, ересь, это невозможно, немыслимо, что вы предлагаете, это вернуть всех богов, вернуть Ареса, да мы чуть не погибли тогда в пучине мировой войны. Я категорически против, ставим на голосование, так, 10 против, один – за и один – брат Тезариус, что с вами? Не надо воздерживаться, определитесь.

– Можно я выступлю?

– Говорите.

– Понимаете, после гибели наших доблестных мореходов, – лица присутствующих скривились, – мы произвели нужные действия в газеты по вашей этой звуковой коробке, – ой, не нравится она мне, – и в школах, понимаете, пошла отдача, наши аватары Всевышнего. Вы же знаете, они почти всегда спят, но сейчас пошло некое движение, некоторые двигают частями тел и в восьмом храме самый старый Тойхо…

– Как, Тойхо еще жив? Он же не аватар, он же жрец богини любви Вверены?

– Не важно, брат, э, он перешел, принял служение, я продолжу, с вашего позволения. Вот он на днях открыл глаза и улыбнулся – что бы это значило? Может, силы перебрал, они все сейчас бодрые, если что, нет, глаза ни один не открыл, это аксиома, они смотрят только в глаза богу, многие, вы знаете, даже просят их ослепить или носят повязку не снимая. Да, это событие, но ладно, этот казус не стоит нашего внимания, если не повторится, конечно.