Книга Вечный поход - Сергей Вольнов

Упырь всё понял без слов и прервал экскурсию. Распорядился накормить «героев штурма Терминала» и терпеливо сидел рядом, наблюдая, как мы уплетаем всё, чем нас потчевал не кто иной, как…

Митрич!

Именно. Собственной персоной. Наверное, для моей усталости его появление было равнозначно началу боя — организм прекратил стонать! Я моментально сгрёб бородатого «сына полка» в охапку. Примял. Придушил, слушая мычание, напоминавшее «Ля-ксей… ну ты-ы… ». Потом одарил парой шутливых тумаков, дабы придать ему доблестный вид. И лишь затем подтащил к Амрине.

— Во-от… Глянь-ка на бравого вояку… Никола-воин! Для своих — Митрич. А это, батя… невеста моя. Звать Амрина. По-нашему навроде как… Марина. Прошу лю… нет, пардон. Прошу жаловать! А любить я буду самолично.

Вот уж чем я был готов любоваться долго, так это глуповатой и доброй улыбкой Митрича! Ей-богу, он меня от души порадовал своим явлением.

— Да уж, Лексей… Подфартило тебе. Девка справная! Ликом ладная. И… это… — его взгляд пополз заметно ниже.

Я оперативно показал мужику кулак.

— …и во всех отношениях, вот! — с облегчением закончил он. — Только…

— Что? — насторожился я.

— Только… чего ж махонькая такая? Ты вона какой бугай… — в его глазах запрыгала хитринка. — Замучишь ведь девку.

— Но-но! Уж с этим мы как-нибудь разберёмся, дружище. Расскажи лучше, ты-то как?

— Я-то… Да вот спасибо Даниле Петровичу… покудова при кухне пристроил, место сытное. А теперича ты вот возвернулся… Да ещё и не один. Слышь, Лексей… а те, чай, адютант не нужон?

— Не-а, Митрич… Вот чай — ещё куда ни шло. А адъютант… Да ладно тебе — ты чего сник? Я ж сказал, не боись — не брошу. Как только научишься из той штуки, что я тебе подарил, прицельно пулять, так и возьму в телохранители. Вот Амринку будешь хранить, чтоб никто не… не ужалил.

«Дзи-и-инь…» — звякнуло у левого виска. Я посмотрел на свою милую. Она уже прыскала в ладошку, едва сдерживаясь от полномасштабного смеха. Обозревала Митрича, разодетого в «камуфляж» не по размеру — так сказать, «на вырост», — и давилась от распиравшего хохота. А вид у него и впрямь был — самый что ни на есть «лесной». В славные времена юности моего папы, совпавшей с эпохой семидесятых-восьмидесятых, ознаменованной активным освоением околоземного пространства — в подобных случаях язвили: «таких не берут в космонавты!».

«Космонавты… м-да-а. Вот уж не думал, не гадал, что судьба в космос запроторит…» — прокомментировал Антил.

— Амри… Ангел-хранитель у тебя уже есть. А теперь вот и леший-хранитель будет.

Она не выдержала и заразительно, в голос, рассмеялась. Я присоединился. А затем смешная волна накрыла остальных, включая Упыря. Причём заразительнее всех — с прихрюкиванием и придыханием — ухохатывался сам Митрич.

Я даже не мог вспомнить — когда я так откровенно, по-настоящему, смеялся! Да и когда вообще смеялся последний раз?..

«На постой» мы были размещены в бревенчатой избушке, должно быть, облюбованной Упырём в качестве места расквартирования. Щедрый хозяин выделил нам целую комнату!

Дождавшись, когда мы наконец-то обоснуемся, Упырь жестом приказал всем лишним удалиться. Потом извинился, что затевает серьёзный разговор, не позволив отдохнуть. При этом споро выглянул за дверь, убедился, что нам никто не помешает и, вернувшись, задвинул дверной засов. Сел напротив нас. Обвёл внимательным взглядом.

— Ну что ж, други мои… какие-такие хреновости вы мне приготовили? Выкладывайте.

На его лице появилось смертельно-усталое выражение. Наедине с нами он смог позволить себе немного расслабить лицевые мышцы.

«Рановато размяк, дядя, счас Лёха тебя нагрузит, тяжелей некуда», — проворчал Антилексей.

— Данила… ты того… Ты сядь поудобнее, мало ли, навернёшься от услышанного.

— Дым, ты меня на характер не бери. И не пугай… я фашистскими гадами пуганный.

— Ладно-ладно… Тогда ответь мне на вопрос. Ты фантастику когда-нибудь читал? Ты вообще знаешь, что такое…

— Удивляешь ты меня, гражданин начальник… обижаешь, однако. — Упырь, похоже, пока что просто потешался. — Жюль Верна почитывал, когда удавалось… занятно излагает мужик, аж дух захватывает! Ну, ещё Герберта Уэльса, из наших Толстого, тёзку твоего… А что? Новые книги завезли? Беляев есть? И Казанцев? Распределять будешь по интересам или по разнарядке? Амрина, стало быть, библиотекарь…

— Да погоди ты… — отмахнулся я от его шутливого тона. — Вот Герберта Уэллса и возьмём. «Войну миров» читал, помнишь? Боевые треножники марсиан. Всё испепеляющие лучи…

— Постой… — его лицо начало каменеть. — Я уже… видать догадался, к чему ты клонишь.

— Вот именно. Данила. Это реальность. Это пришло в наши жизни. ОНИ пришли в наши жизни. Амрина, представь себе… иномирянка. Родина её — не Земля. Другая планета. Зовётся Локос… примерно так наше восприятие интерпретирует название. ЛОКОС. НЕ ЗЕМЛЯ. Пойми это! И постарайся не наделать глупостей…

Он молчал.

Значит — осознал. Вернее, начал проникаться.

Тишина обрушилась и сделалась почти осязаемой…

Я посмотрел на Амрину. Её взгляд — исподтишка, осторожно, крался к моему. На цыпочках.

У меня не было иного выхода. Тем более, что я сам уже одолел этот путь. Теперь я должен был помочь Даниле пройти его. Первый этап — известие об инопланетянах, он проковылял. А времени на реабилитацию у нас не было. Ну, да ладно, Петрович мужик тёртый, немазаный — сухой… Сдюжит.

И я, старательно сделав воистину «мхатовскую» паузу, бухнул Упырю остаток правды-матки.

— А теперь, Данила, держи свою крышу по-настоящему, чтоб не съехала.

Он уже не хорохорился, не ёрничал, только смотрел напряжённо и по-прежнему молча.

— Что к нам инопланетяне пожаловали, это, конечно, хреново… но избавимо. А вот тебе ещё более неожиданная новость… у меня у самого она, честно признаюсь, до сих пор ни на какую полочку не укладывается. Короче — украли нас всех, Упырь. Как есть увели с Земли… должно быть, мы «плохо лежали».

— Чушь городишь, Дымыч! Кто ж воинов зажуковать способен?

— К сожаленью, не чушь, дружище. Я называл планету Локос, родину Амрины… Так представь себе, и ты, и я, и все-все-все мы — на этом самом Покосе сейчас и находимся! Не на Земле мы! В другом мире! А как это, зачем это… и для чего…

Вот теперь, наверное, глаза-воронки были у меня! И Упырь в них медленно всасывался.

Взгляд Амрины испуганно замер, более не двигался, но продолжал стоять «на цыпочках»…

Я вздрогнул, когда в безразмерной тишине прозвучал её негромкий, но очень твёрдый голос.

— Хорошо. Попробую объяснить. Попонятнее и… покороче.