Книга Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву - Руслан Хасбулатов

Современные интерпретации распада СССР

После ликвидации СССР в разных трактовках большинства западных обозревателей это событие стало рассматриваться как абсолютно позитивное явление в мировой и российской истории. Этот подход занял доминирующие позиции в определяющей мере под влиянием борьбы Ельцина с Российским парламентом и особенно после его уничтожения. Последний рассматривался как якобы сила, стремящаяся «восстановить СССР». Основываясь на таком совершенно искусственном методе (скорее, в пропагандистских целях), американский президент-демократ Б. Клинтон вместе с германским канцлером Гельмутом Колем дал «добро» Ельцину на жестокую расправу с Российским парламентом.

При этом недавние еще восторги Запада по поводу демократических реформ Горбачева (1985–1991 гг.), как и непомерное «восхищение» перед российскими парламентариями, одолевшими путч ГКЧП, были преданы забвению. Было забыто и то, что Рональд Рейган, назвавший в 1981 г. СССР «империей зла», отказался от этого клейма в ходе визита в Москву, стоя рядом с Горбачевым в Кремле, у Царь-пушки. Им же было объявлено о конце эпохи «холодной войны» и стремительном продвижении СССР к демократическим ценностям. Помнится, читая рейтинги мировых политических деятелей в конце 1997 г., я был поражен тем обстоятельством, что Горбачев — «дружественный Горби», как стали называть его на Западе, опережал по популярности ведущих государственных деятелей Запада, в том числе Рейгана в Америке. А СССР по праву стал восприниматься как современное государство, вполне демократическое, избавляющееся от остатков тоталитаризма мирным, законным образом, через волеизъявление его народа.

И вдруг после декабря 1991 г. и октября 1993 г. всю советскую историю, включая горбачевскую эпоху, и в российской, и в западной печати, — вопреки исторической правде — стали представлять как «семь десятилетий сурового и безжалостного полицейского государства». (См.: Обзор «После распада». Журнал «Мир перемен». 2006. № 4. С. 17.) Так, возвеличивая Ельцина, его вклад в разрушение и СССР, и уничтожение Парламентарной республики, сотрудник центра Гувера при Стэнфордском университете М. Макфолл пишет (в «The Washington Post»), что кончину самого «жестокого режима, который являлся величайшей угрозой для западной цивилизации, можно назвать «предотвращенный Армагеддонк (Там же. С. 22.)

Американские аналитики в своей основной массе, поддерживая такой «усеченный», весьма ограниченный подход к этим двум событиям, видимо, исходят из той посылки, что он позволяет им очень просто объяснить сложнейшие процессы, связанные с двумя величайшими трагедиями (1991 и 1993 гг.), и оправдать позиции правящих кругов западных держав, поддержавших действия Ельцина в обоих событиях. Реформы же Горбачева, которые реально ликвидировали всесилие коммунистической партии и дали возможность нам, Российскому парламенту, выдвинуть Ельцина своим лидером, защитить его в 1990–1991 гг., не дать свергнуть союзным властям и т. д. — все это стали называть «химерами». Крайняя ограниченность такого подхода была видна даже при самом простом анализе — выходило, что Ельцин, как древнеегипетский фараон, сам себя породи;! — вне демократических норм, порядков и процедур, которые быстро вводились в тот период в СССР, и вне Российского парламента, всенародно избранного на самом пике развития демократического процесса в СССР в 1990 г.

И соответственно, они стали утверждать, что Советский Союз умер от «отсутствия альтернатив, невозможности его реформирования». Однако не все аналитики, даже в западных странах, согласны с такой крайне обедненной трактовкой этого грандиозного события. Так, высказывается вполне обоснованное суждение: «Даже в свете последовавших в 90-е годы человеческих трагедий большинство специалистов не задавалось вопросом о том, не мог ли реформированный Советский Союз стать самой лучшей надеждой для посткоммунистического будущего России. Большая часть обозревателей не задавалась также вопросом о том, не могло ли сохранение Советского Союза быть более полезным для международных дел. Напротив, они пришли к выводу, что все советское необходимо уничтожить, «разрушив до основания всю систему политических и экономических отношений». Такое твердое мнение, безусловно, является сегодня единственным политически корректным в американской (да и в европейской) политике, средствах массовой информации и научных кругах (См.: Обзор «После распада». Журнал «Мир перемен». 2006. № 4. С. 18.)

При этом они оправдывают действия Ельцина как инициатора развала СССР, так и могильщика российской парламентской демократии.

Например, С. Сестанович, один из видных деятелей при президентстве Клинтона, а ныне — сотрудник Колумбийского университета, пишет, что к лету 1991 г. Ельцин был единственным советским политиком, имевшим достаточную поддержку в народе, чтобы решиться на какие-то действия. Это — в корне неверное мнение о политиках СССР и России того периода. Выдающейся поддержкой народа в тот период пользовался прежде всего Верховный Совет России, всенародно избранный в ходе самой демократической избирательной кампании за всю историю страны. В составе Верховного Совета было множество популярных политиков, а сам он являлся генератором идей, на базе которых чаще всего выступал его председатель — тогда им был (до 12 июня) Ельцин. Без мощной поддержки Верховного Совета Ельцин не продержался бы в тогдашних условиях ни одного дня.

Такая переоценка роли Ельцина и недооценка Российского парламента, всенародно избранного, вводит в заблуждение Сестановича, уводит его аналитические конструкции в сторону от реальной российской действительности. В частности, Сестанович утверждает, что Ельцин стал демократически избранным президентом России в силу того, что никто другой не был в состоянии взяться за решение сразу трех кризисов, сломивших его предшественника, — этнических противоречий, экономического хаоса и прогнившей политической системы («The Washington Post»). Это — откровенное сочинительство, покоящееся либо на незнании реальных фактов, либо на стремлении «подвести базу» под неразумные действия Ельцина.

Первое ложное утверждение. По поводу решения Ельциным этнических противоречий — он, Ельцин, лично стимулировал их взрывной рост и расширение, в частности, бросив лозунг российским автономиям — «глотайте столько суверенитета, сколько проглотите». Россия не распалась не потому, что Ельцин развязал и вел две кровопролитные войны в Чечне, а потому, что Верховный Совет сумел в конце марта 1992 г. заключить со всеми регионами и ее республиками Федеративный договор, в котором были достаточно четко распределены полномочия между Центром и провинциями. И тем самым были в основном преодолены сильнейшие противоречия между Федеральным центром и его провинциями.

Второе ложное утверждение. Действия Ельцина, в частности его произвольные «указы» в сфере экономики, абсолютно иррациональная экономическая политика его «первого реформаторского правительства» — это все привело страну к немыслимому хаосу. И только эффективная деятельность законодателя не позволила в 1992 г. полностью блокировать производственно-экономической процесс в масштабах страны.

Третье ложное утверждение. Реформирование прогнившей экономической системы, что также приписывается Сестановичем в заслугу Ельцину. И здесь автор показывает свое полное незнание ситуации. Немедленно после формирования в мае — июне 1990 г. Верховный Совет России приступил к коренной политической реформе. Он принял законы и поправки к Конституции, утверждающие принцип разделения властей, в том числе о президенте, местном самоуправлении, правительстве, судебной системе, Армии, МВД и спецслужбах, образовал Конституционный суд, принял законодательство по приватизации экономики, созданию новой банковской системы и т. д.