Книга Подстрекатель - Холли Лайл

Да, вещь красивая, но одновременно и ужасная. Она напоминала о смерти, о смерти сейчас и смерти в будущем, чтобы даровать новую жизнь тем, кто находится внутри Зеркала.

Если он воспользуется Зеркалом, то умрет. Как же он может позволить себе уйти в физическое небытие, даже ради обещания будущей власти? Как? Но как пройти мимо потенциального вознесения к виртуальной — или даже реальной — божественности?

Выживание сейчас?

Величие в будущем?

Луэркас положил пальцы на кнопки, которые доставят всех, кто находится в комнате, в царство смерти. Посмотрел в глаза окружавших его людей и увидел свой собственный страх, стократно отраженный.

Никакого предупреждения, подумал он. Никаких прощаний, никаких «увидимся на другой стороне», никаких шансов на то, чтобы в последний миг отказаться. Луэркас нажал кнопку, и из колонны вверх заструился красный свет оттенка артериальной крови. Он поднимался из центральной чаши подобно тесту, вылезающему из миски. Затем этот свет окутал и Луэркаса, и всех остальных.

Он ощутил резкий щелчок и лишь долю секунды ощущал кошмарную боль и страх, которые затмили все, что Луэркас когда-либо в своей жизни испытывал, включая залп рево, обрушившийся на него во время эксперимента Рона Артиса.

Ему стало холодно. Вместе с ужасной категоричностью и беспощадностью смерти наступила и тьма, и тишина, и полное отсутствие каких-либо чувств. Луэркас зарыдал бы, если бы это было в его силах, однако все функции его тела куда-то исчезли.

Он повис в бесконечности небытия и впервые в жизни понял, какую огромную ошибку совершил.

Магические птицы устремились в полет. Первой приземлилась массивная птица, построенная для Уоррена Эл Артиса. Ее лично запустила Магистр Науки. Зайдер Рост пронесла птицу через ворота Уоррена, куда все еще пропускали по специальным пропускам, и положила ее в лестничный пролет, невидимый с улицы. Будет плохо, если какой-нибудь охранник, обходя территорию, найдет птицу и догадается, что это такое, и попытается обезвредить ее или вынести за пределы Уоррена. Рост проверила таймер — прибор придет в действие ровно в ноль часов — в первую минуту первого часа нового дня.

Довольная тем, что магическая птица сработает так, как должно и в точно определенный срок, Магистр науки покинула Уоррен.

Жидкость, подумала она. Все они станут жидкостью, а когда это произойдет, уорренцы уже перестанут быть причиной для беспокойства. Зайдер слышала, как они двигаются, кричат, словно испытывая сильную боль, впервые издавая звуки в стенах своих домов. Животные звуки. Ужасные, неприятные животные звуки. Возможно, мятежникам все же удалось освободить их от блаженной бесчувственности, в которой уорренцы проводили всю свою жизнь, и они теперь испытывают боль заточения в плоть в этих Уорренах, в пустом пространстве их жизней. Если так, то им не придется долго страдать. Или по крайней мере не придется долго страдать в человеческом обличье.

В виде жидкости, подумала Зайдер, им придется пострадать некоторое время.

Это ее вполне устраивало.

В десяти ближайших городах, расположенных на материке, остальные члены Департамента Науки вручную запустили своих магических птиц. Им это удалось так же легко, как и Зайдер. Они тоже заметили, что в Уорренах стала слышна жизнь их обитателей.

Магические птицы полетели дальше к своим целям и аккуратно приземлились в центре Уорренов. Заклинания, которые установили мятежники, не обошли ни одно государственное лицо и ни единой магической птицы. Все двадцать семь магических птиц достигли своих целей — самых крупных городов Империи и самых больших Уорренов. Более мелкие Уоррены превратятся в жидкость уже на следующий день. Или через два дня. Но на земле и под водой огромнейшие Уоррены, снабжавшие энергией крупнейшие города, были первыми и самыми главными целями. Их гибель сломит сопротивление мятежников.

За несколько мгновений до взрыва заклинаний Магистр Науки вернулась в свой Департамент, откуда можно было вести дистанционный контроль за целостностью щитов, которые не дадут магическим птицам причинить вред людям на территории за пределами их целей. Отсюда она также могла следить за уровнем рево — Зайдер объявила, что силовые щиты вокруг каждого Уоррена никаких повреждений не имеют. Она приказала операторам, управлявшим магическими птицами, остановиться.

— Эти птицы сделают лишь то, что им предстоит сделать, — сказала она, — и ничего больше. Они все летят к определенным целям и с ними все в полном порядке.

Ее подчиненные наблюдали за изображениями, транслировавшимися с магических передатчиков, установленных в ближайшем Уоррене, где ничего не изменилось.

Зайдер Рост, Магистр Науки, услышала, как ее люди начали отсчет последних секунд, остающихся до взрыва птиц, и улыбнулась. Ее имя навеки войдет в историю, в которой она останется женщиной, даровавшей Империи мир и энергию и одним ударом ликвидировавшей угрозу, исходящую от мятежников.

Возможно, через несколько лет она возглавит Совет Драконов, а еще через несколько — станет Ландимином Харса. Кто еще сделал столько, сколько она? Во всей великой истории целой Империи Харс Тикларим, Драгоценного Камня Времени, кто еще внес такой вклад, как она?

— Десять… девять… восемь… семь… шесть…

Двадцать семь магических птиц, запущенных по всему Матрину в сверкающие сердца двадцати семи величайших городов Империи, захлопали крыльями в последнюю секунду своего существования, словно знали, что сейчас произойдет, и улетели бы прочь, будь у них такая возможность.

Двадцать семь величайших городов Империи Харс Тикларим, Драгоценного Камня Времени, знаменитейшего и самого прославленного произведения рук человеческих и магии богов, когда-либо известного в написанной истории. Однако история — это то, что человечество может заметить мысленным взором и удержать в памяти, а не все, что существует вообще. История отнюдь не правдива и не полна. Всего лишь лучшее повествование, которое люди могут сочинить в данное время из любых фактов и небольших фрагментов, оказавшихся у них случайно под рукой.

Двадцать семь величайших городов Империи Харс Тикларим, дома искусства, музыки и спорта, великих любовников и великих убийц, государственных правителей и чиновников. И из тех двадцати семи городов, накопивших восемьдесят одну сотню лет истории, правильные названия лишь пяти переживут падение магических птиц, чтобы заново возродиться к будущей славе через тысячу лет.

Двадцать семь магических птиц — каждая из них достаточно мала, чтобы ее поднял ребенок. Каждая достаточно красива, чтобы он ее подобрал.

Если она упадет там, где он сможет ее найти.

Разработчики заклинаний в Департаменте Науки тщательно отобрали приборы с заклинаниями для первых двадцати семи птиц. Ни одна из них не была забракована. Все они взорвались так, как и предполагалось. С одним лишь небольшим исключением.

Наведение заклинаний, именуемое волхвованием, можно сравнить с военным искусством.