Книга Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

– Очередной мятеж закончился кровопролитием, – печально прочла Омарейл чуть позже. – «Подданные королевства опасаются, что предсказание будет нарушено после заявления госпожи Дольвейн. Многие считают, что ее выступление было сделано под давлением со стороны королевской семьи. Во время стычки толпы активистов с гвардейцами у Деревянных ворот в Астраре был тяжело ранен служитель закона. Сейчас он находится в госпитале. За его состоянием следит наш корреспондент…»

Тут Омарейл прервала чтение и приблизила газету к самому лицу, разглядывая фотографию.

– Это же… постой, это же…

Она не могла сказать, как смогла узнать место – на снимке трудно было что-то рассмотреть кроме толпы и ворот, но сцена выглядела ровно так, как Омарейл увидела ее в лесу, прячась за кустами. Тогда, когда они с Дарритом ехали из Клоустена в Лебрихан.

– Что, во имя неба, это значит?

Что же они увидели на поляне? Репетицию восстания? Или… инсценировку? Но кому и зачем это было нужно?

Принцесса пыталась понять, какую выгоду могла извлечь из этого Сова, но, как ни пыталась, ничего не выходило.

Тогда Омарейл задумалась: а что, собственно, давала статья?

Во-первых, как ни парадоксально, фальшивая новость вызывала доверие к газете: они не боялись говорить о происходящем. Но принцесса точно знала, что издание подчинялось дворцу.

Во-вторых, статья выставляла мятежников в невыгодном свете: среди них никто не пострадал, тогда как из-за проявленной агрессии гвардеец попал в больницу. А гвардейцев в Ордоре любили.

В-третьих, король при этом выглядел гарантом безопасности, а не жестоким тираном.

По всему выходило, что наиболее выгодной история была для отца Омарейл. Она не знала, успокаивало ее это или пугало.

Тут Буря отвлекла принцессу от размышлений, прочистив горло и мотнув головой. Омарейл проследила за взглядом собеседницы и увидела, как двое мужчин, только что вошедшие в таверну, прошли к лестнице.

– Это Иан Планта? – прошептала она.

– Так точно. А знаешь этого, рядом с ним?

Мужчины уже поднялись по лестнице на второй этаж. Их не было видно, но Омарейл и так могла сказать, что спутник Патера Фортосдора не был ей знаком.

– Толк Таммит.

– Патер Астрара? – изумленно прошептала принцесса. – Ты уверена?

Она начала вытягивать шею, тщетно пытаясь разглядеть посетителей, сидевших на втором ярусе. – Это же просто прекрасно…

– Что прекрасно? – раздалось прямо рядом с Омарейл, отчего она чуть подпрыгнула на месте.

– Твоя улыбка, пирожочек, – ответила Буря, и Норт Даррит, скривив губы, уселся за их стол.

Пилигрим подал знак девушке за стойкой и тоже опустился на деревянный стул.

Как оказалось, мужчин в «Лось и Лосось» также привели разговоры: очевидно, любовь Патера к этому заведению не была секретом.

– Мне сообщили, что Патер Астрара прибыл вчера в Фортосдор, – заявил Даррит, – поэтому я ожидал, что он тоже окажется здесь. По словам моего нового знакомого, господин Планта и господин Таммит часто проводят время в выходные именно тут, обсуждая рабочие дела.

– Наш источник об этом не упомянул, но, к счастью, мы оказались здесь достаточно рано, чтобы увидеть, как Патеры поднялись наверх, – отозвалась Омарейл деловым тоном.

Ей очень хотелось дать Норту понять, что она – хорошо, они с Бурей кое-чего стоили и смогли напасть на след Иана Планты раньше них с Пилигримом.

– Разумеется, – отозвался Даррит, чуть ухмыльнувшись, – я рассчитывал обнаружить и вас здесь, так как не сомневался, что вы выйдете на след Патера первыми.

Омарейл чуть сузила глаза. Вот уж что-что, а эта снисходительная лесть ей точно была ни к чему!

– Так или иначе, – продолжил Норт, – мы должны оказаться поближе к ним и попытаться завязать знакомство. Буря и Пилигрим, я думаю, вам стоит подождать нас здесь. Вы двое выглядите слишком опасно, чтобы вызывать доверие.

Те приняли озвученный факт без каких-либо эмоций. Пока Даррит и Омарейл шли наверх, первый прошептал:

– Вы снова моя сестра.

Она кивнула.

Второй ярус оказался небольшим, и свободных мест здесь не наблюдалось. Патеры сидели за столиком вдвоем, их место было отделено от остальных небольшими деревцами в глиняных кадках.

Омарейл растерянно огляделась по сторонам: не было похоже, что кто-то из посетителей собирался уходить. Даррит тоже внимательно посмотрел на присутствующих и, взглянув на одну пару – мужчину в дорожном костюме и женщину в платье пыльно-серого цвета, – сперва быстро спустился на первый этаж, а уже через несколько секунд вернулся и решительно направился к ним.

– Простите, господин, это не ваши лошади были привязаны у входа? Долинные, светло-серые с короткой гривой.

– Были и, надеюсь, остаются, – отозвался мужчина, чуть нахмурившись.

– Боюсь, мой господин, их местоположение могло существенно измениться с тех пор, как вы не слишком надежным образом закрепили поводья. Я только что наблюдал, как двое пытались поймать лошадей, но они взбрыкнули и, кажется, отправились на прогулку по городу…

Мужчина вскочил, набросил на голову широкополую шляпу и поспешил на улицу. Дама, что его сопровождала, торопливо закончила трапезу и, бросив на стол несколько монет, отправилась следом.

Омарейл и Даррит заняли освободившийся столик.

– Они не вернутся, когда поймут, что все в порядке? – уточнила Омарейл, отодвигая от себя чужую грязную тарелку.

– Их лошади действительно больше не привязаны.

Догадавшись, что к делу подключились Буря или Пилигрим, принцесса все-таки поинтересовалась, как Даррит понял, чьи были лошади.

– Я приметил пару долинных, еще когда подходил к таверне. Их белую гриву трудно с чем-то спутать, – равнодушно отозвался Норт. – Данную породу обычно используют для долгих путешествий, а эти к тому же были с тюками. Одно седло было женским. Поэтому внутри я искал пару путешественников. Эти двое, – он указал на остатки еды на тарелках, будто мужчина и женщина все еще трапезничали, – были в пыльной одежде, явно наездники, а не местные жители.

– Что ж, господин Даррит, вы не перестаете меня восхищать, – улыбнулась Омарейл. – Умен, хорош собой, не теряется в трудной ситуации. Как так вышло, что ты – учитель, а не какой-нибудь известный актер или преуспевающий банкир? Или торговец? Ты так ловко продал лошадь с повозкой.

Норт поднял бровь и сжал губы, будто усмотрев в словах собеседницы оскорбление.

– Прошу прощения, учитель – уважаемая профессия. Не понимаю, почему торговля должна казаться мне более привлекательной, чем работа с молодыми умами.

Он сложил руки на груди и чуть откинулся на спинку стула, позволяя подошедшему официанту убрать со стола грязную посуду.