Книга Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в. - Елена Малето

Последнее из них стало все больше склоняться в сторону Москвы, а не Литвы. Недовольна пропольским и прокатолическим курсом Ягайло была и литовская знать, которая объединилась вокруг двоюродного брата Ягайло и внука Ольгерда — Витовта. В конце концов Ягайло и Витовт достигли соглашения. Литва становилась под управлением Витовта вместе с входящими в ее состав русскими землями независимым государством. А в случае смерти Витовта — переходила под управление Ягайло и его наследников. Отношения Литвы и Московского княжества осложнялись тем, что во время своего пребывания в Литве после бегства из Орды Василий I подружился с Витовтом и обручился с его дочерью Софьей. И теперь Софья Витовтовна стала великой княгиней Московской, женой Василия I. С этого момента государственные (политические, экономические, дипломатические и, конечно, церковные) интересы Литвы и Москвы постоянно сталкивались с личными симпатиями и родственными связями.

Уже в первые годы своего правления, продолжая политику своего отца, Василий I присоединил к Москве (1392) Нижегородское княжество, «выкупив в Орде ярлык на Нижний Новгород, Городец, Мещеру, Тарусу и Муром»5. Оказал давление и на Псков, который стал принимать в качестве князя лишь того кандидата, кого предлагала Москва. Рязанский князь, после острейших конфликтов с Москвой при Олеге Рязанском, как в прошлом Тверь, был уже вполне подчинен великому московскому князю при его преемниках — сыне Федоре (1402–1427) и внуке Иване (1427–1456).

Разрешил Василий Дмитриевич и церковные споры. Перед юным князем были два пути возможного решения вопроса в отношениях с церковью. Либо принять опального митрополита Киприана, либо попытаться поставить своего кандидата и тем самым возобновить конфликт с церковью, которая обладала большими политическими, материальными и духовными возможностями. На это у Василия не было ни сил, ни решимости, а кроме того, этому противоречила расстановка сил внутри русского клира. К тому же признания Киприана требовала внешнеполитическая обстановка (необходимость союза с Литвой), поэтому, желая укрепить наметившийся московско-литовский союз, он согласился с решением патриархии, принял митрополита Киприана, который был восстановлен в своих правах на митрополию, и установил канонический порядок, положив конец многолетней церковной смуте. По справедливому замечанию историка церкви Н.М. Никольского, «пока существовали удельные княжества, а Москва была еще слабым подростком, зависимость московской церкви от Константинопольского патриархата московские князья терпели молча. Но в конце XIV в. их терпению пришел конец. Трения стали увеличиваться все больше и больше, возникая по самому важному для Москвы вопросу — о кандидатах на митрополичий престол»6.

Из Москвы было незамедлительно направлено в Константинополь к Киприану посольство с приглашением занять митрополичью кафедру. В начале октября 1389 г. Киприан выехал из Византии на Русь. К концу 1389 г. он прибыл в Киев, а 6 марта 1390 г. — в Москву, где его торжественно встретил сам великий князь. Вместе с митрополитом Киприаном прибыли греческие митрополиты Матфей и Никандр и архиереи Русской церкви: архиепископ Ростовский Феодор (племянник Сергия Радонежского, бывший Симоновский архимандрит), епископы Михаил Смоленский, Иоанн Владимиро-Волынский и Иеремия Рязанский. Сразу же после приезда Киприан поставил новых архиереев: Евфросина на Суздальскую епископию, Исаакия на Чернигово-Брянскую епископскую кафедру, Феодосия на Туровскую епископию7.

И хотя на Руси еще формально и не помышляли о выходе из-под константинопольской юрисдикции, но постепенно отношение к былому центру восточнохристианского мира менялось: сделали свое дело бесконечные «смуты», и денежные аферы с поставлением русских митрополитов, и та легкость, с которой в столице Византии буквально жонглировали Киевской митрополичьей кафедрой, поставляя и низлагая ее обитателей. Многолетний церковный разлад, начало которому было положено еще при митрополите Алексии, быстрая смена русских митрополитов и их вражда друг с другом также отрицательно сказались на авторитете иерархии Русской церкви, включая ее предстоятеля.

И иерархам, и князьям стало ясно, что необходимость решать дела в Константинополе существенно осложняет внутреннюю жизнь общества и церкви. После прибытия в Москву Киприана формально единство Русской церкви было восстановлено: вне юрисдикции митрополита Киевского и всея Руси оставалась лишь Галиция, входившая в то время в состав Польского королевства. Свою деятельность Киприан начал с обустройства епархий, расположенных на территории Северо-Восточной Руси. В июне — июле 1390 г. он вместе с двумя греческими митрополитами Матфеем Андрианопольским и Никандром Гайянским, прибывшими с ним из столицы Византии, а также русскими епископами Михаилом Смоленским, Даниилом Звенигородским и Стефаном Пермским направился в Тверь, где епископская кафедра пустовала уже несколько лет.

Прежний тверской владыка Евфимий Вислень, бывший игуменом тверского монастыря Св. Николая на Ручье, рукоположенный в 1374 г. митрополитом Алексием, рассорился с князем Михаилом Александровичем Тверским, «князь велики Михайло Александрович Тферский наипаче нелюбие со владыкою Еуфимиемъ Тферьскымъ, и не восхотЪ его князь велики»8, и в 1386 г. удалился в Николаевский монастырь в Твери, игуменом которого он был прежде своего поставления в епископы. Конфликт носил явно политический характер. Специалисты выделяют две возможные причины ссоры тверского князя с епископом9: предполагаемая связь Евфимия с ересью стригольников (подробнее см. Терминологический словарь настоящей работы. — Е. М.) желание избавиться от гаранта неудачного для Твери договора с Москвой 1375 г., согласно которому тверской князь признавался «младшим» по отношению к московскому10. Судя по всему, Киприан не испытывал враждебных чувств по отношению к тверскому князю: в 1382 г., во время нашествия Тохтамыша, он вынужден был бежать в Тверь, чтобы там искать помощи и защиты. Тверской же князь не просто заручился поддержкой Киприана, а строил в отношении его свои планы. После фактического отказа Евфимия Висленя от кафедры тверские князья не желали принимать нового архиерея, который был поставлен еще Пименом, зависимым от московского князя. Для решения конфликта тверской князь пригласил митрополита Киприана, который возглавил Русскую митрополию, и принял его в Твери с большим почетом, полагая, что он не станет покровительствовать московским князьям и будет расположен к союзу с тверичами. Летописи сообщают о торжественной встрече Киприана в Твери в 1390 г. Видимо, здесь рассчитывали на возобновление антимосковского союза с митрополитом (по аналогии с 1374 г., когда Киприан, в те годы сторонник великого литовского князя Ольгерда, во время пребывания в Тверской земле должен был принять участие в оформлении его союза с Михаилом Александровичем Тверским). Почвой для этого союза был общий замысел об устройстве особой Литовской кафедры, в которую должно было войти и Тверское княжество11. Но Киприан уже не был заинтересован в таком союзе. События 1375–1390 гг. убедили его сотрудничать с московской великокняжеской властью. Ему было важно укрепить свои позиции в Москве после окончательного утверждения на митрополичьей кафедре в 1390 г. С другой стороны, открытый разрыв с Михаилом Тверским был нежелателен ни для митрополита, ни для московского великого князя. Поэтому смещение Евфимия и возведение на Тверскую кафедру Арсения стало компромиссом. Михаил Александрович освобождался от неугодного ему ставленника московского митрополита Алексия и получал «нейтрального» епископа из числа митрополичьих архидиаконов. Такое решение усиливало влияние митрополита Киприана во враждебной Московской митрополии Тверской епархии.