Книга Футбол сквозь годы - Николай Старостин

Мы миновали Северные ворота Петровского парка, когда часы показывали 19.08 (матч должен был начаться в 19.00). У служебного подъезда стоял переволновавшийся Косарев и грозил мне кулаком. Ребята выскочили и сразу побежали на поле. Так началась историческая битва с басками.

Я уселся на лавочку за воротами «Спартака» вместе с запасными и от волнения начал выдергивать вокруг себя траву.

Не буду подробно описывать перипетии того матча, многократно по минутам рассмотренного всеми, кто хоть раз брался за историю нашего футбола. Повторюсь только в одном: ни до, ни после я не встречал у него игрока, масштабом своего дарования напоминающего мне Григория Федотова. До сих пор остался в памяти его удар, которым он забил первый гол испанцам. Его по праву можно отнести к «золотым» голам мирового футбола. Находясь на фланге, почти на линии ворот, Федотов пробил не известным тогда никому резаным ударом, и мяч, пролетев метров тридцать, вонзился в сетку мимо опешившего Бласко.

У Григория Ивановича была одна особенность: при небольшом росте 44-й размер ноги с очень низким подъемом. Его стопа чем-то напоминала мою, и, выступая за «Спартак», Федотов иногда играл в моих бутсах – они ему были впору. Это дает мне шутливое право считать себя соучастником творимых им на поле футбольных шедевров.

При счете 2:2 во втором тайме судья Иван Космачев, начальник финотдела центрального совета «Спартака», назначает в ворота басков пенальти за снос Федотова. Испанцы протестуют. Но Космачев неумолим. Никто из наших не решается подойти к мячу. Я внимательно смотрю на игроков, пытаясь понять состояние каждого. Нужен футболист с холодной головой. Вижу, как киевлянин Шиловский вроде бы безучастно стоит на углу штрафной и, улыбаясь, наблюдает за возбужденной жестикуляцией испанцев, обступивших судью. Подбегаю к бровке и что есть сил, боясь, что кто-то меня опередит, кричу:

– Бьет Шиловский!

Киевлянин не торопясь изготавливается для удара, словно бить пенальти в раскаленной атмосфере динамовского стадиона – привычное для него дело. Гол! Басконцы, по инерции продолжая все еще выяснять отношения с судьей, окончательно выпускают инициативу. Мы забиваем им еще три мяча.

Кто бы мог подумать?! На табло невероятные цифры – 6:2. Финальный свисток. Все. «Спартак» входит в историю.

При всеобщем ликовании мало кто обратил внимание на маленькую информацию в «Красном спорте», где сообщалось о том, что за неправильно назначенный в матче с басками пенальти судья Иван Космачев дисквалифицирован и отлучен от всесоюзной коллегии судей. Сейчас, спустя столько лет, было бы смешно восстанавливать мельчайшие подробности. И тем не менее, вспоминая тот пенальти, я повторяю про себя фразу поэта: «Но царь смотрел на все очами Годунова». А я смотрел на все глазами спартаковцев. По-моему, пенальти был стопроцентный.

Как ни странно, Космачев был наказан не из-за протестов испанцев, а исключительно по желанию отечественных доброхотов. К числу таковых относились те высокопоставленные приверженцы «Динамо», кому был не по сердцу триумф «Спартака».

Его успехи и популярность были налицо. Не случайно второй год подряд право организовать спортивное действо на физкультурном параде вновь доверили «Спартаку». Я стал думать, что же показать на сей раз. И придумал: предложил грандиозное зрелище – соревнование по гребле и плаванию на Красной площади. Это казалось фантастикой, но инженеры все рассчитали. Строились специальные козлы, на них крепилась особой марки резина, которую изготовлял завод «Богатырь». Получалась мини-река шириной 6 и глубиной около 3 метров. По ней спокойно могли пройти байдарки, даже моторки. «Река» начиналась на Никольской улице, шла вниз по Красной площади и стекала в Москву-реку. Финиш намечался у Лобного места. Но возникла проблема: чтобы наполнить «реку», надо было на 20 минут закрыть снабжение Кремля водой. Я выяснил, что подобные перебои случались из-за аварий, и полагал, что дадут разрешение и нам. Но нам запретили. В последний момент госкомиссия проект не пропустила. Было высказано опасение, что, не дай бог, рухнут опоры и вода зальет Мавзолей. По расчетам, вода могла подняться у ступенек Мавзолея только на уровень 15 сантиметров, но это никого не убедило. Бились мы с комиссией месяца три, однако сражение проиграли. Пришлось во время парада вновь «ограничиться» футболом.

…21 августа 1937 года в газетах был опубликован Указ о награждении лучших физкультурных обществ и спортсменов Отечества. Заслуги созданного в 1923 году «Динамо» были отмечены орденом Ленина. Столь же высоко оценили и деятельность практически новорожденного «Спартака» и, к моему немалому удивлению, труд его руководителя – вашего покорного слуги. Кроме того, в числе 11 ведущих футболистов страны Александр был награжден орденом Трудового Красного Знамени, Андрей – орденом «Знак Почета».

Для ревнивых и тщеславных недругов «Спартака» это был еще один достаточно болезненный укол.

На прием в Кремль по случаю вручения правительственных наград я шел в прекрасном настроении, считая свое приглашение туда подтверждением недавних громких спартаковских успехов.

Накануне нас, человек примерно триста, специально собрали на инструктаж и объяснили, что у каждого будет строго закрепленное за ним место, причем разрешалось перемещаться по Георгиевскому залу свободно, но с одной поправкой: относительно своего места только назад. Потому как впереди был стол, за которым находились члены Политбюро.

Ближе к концу банкета после изрядной дозы тостов Ворошилов вдруг встал и крикнул:

– Ребята, что же вы так далеко сидите, идите сюда! Давайте посмотрим друг на друга поближе.

Все разом вскочили и кинулись к «любимцам народа». Возникла суета, давка, раздались крики, загремели опрокинутые стулья, кто-то побежал прямо по столам.

Награжденные орденом Ленина сидели впереди, и я волею случая оказался прямо напротив Сталина – нас разделяла лишь ширина стола. Толпа надавила. Сталин отшатнулся и встал. Следом сразу же поднялись соратники и гуськом вдоль стены быстро-быстро прошли во внезапно открывшуюся боковую дверь в стене. Прием был закончен.

В памяти остались разбитые фужеры, залитая вином белая скатерть и разительное несоответствие вождя его же портретам: невысокий рост, необычайная бледность и следы оспин на лице…

Может быть, не стоило утомлять читателя описанием пира во время чумы – по стране уже шла лавина репрессий 1937 года. Но я пишу правду. А правда, чего бы она ни касалась, всегда способна дать дополнительную пищу для размышлений, помочь осознать истоки событий, высветить малоизвестные факты, оттеняющие общественную атмосферу.

Все приведенные здесь выводы и рассуждения кажутся мне правомерными сейчас, когда я могу окинуть взглядом историю становления и развития советского футбола. Что-то проанализировать, сопоставить, попытаться объективно оценить прошедшие события.

Более полувека назад вряд ли я был способен на трезвую оценку обстановки. Да, честно говоря, тогда меня это и не очень занимало.

Волновало и придавало смысл жизни совсем другое: сознание причастности к всенародно любимой игре и чувство ответственности за высокий, честно завоеванный авторитет «Спартака».